Политически и идеологически разобщенные: какое место в мировой политике занимают страны Латинской Америки
Латинская Америка полна стереотипов, усвоенных нами за годы холодной войны. Когда речь идет о политике региона, многие вспоминают два из них: «задний двор США» и «кузница левых движений». Реальность гораздо сложнее.
Влияние США на латиноамериканскую политику действительно сильно. Исторически Штаты стремились сделать Латинскую Америку изолированным от остального мира пространством. Для достижения этой цели у США есть целый ряд инструментов, прежде всего региональные организации. Пусть в 2004-м Бразилия и Аргентина сорвали планы создания единой Американской зоны свободной торговли, американцы обладают значительным влиянием в возникшей в 1948 году Организации американских государств (ОАГ).
ОАГ часто обвиняют в продвижении интересов США. Организацию использовали для изоляции Кубы и делали трибуной для критики Венесуэлы. Критика итогов президентских выборов в Боливии со стороны ОАГ в 2019 году во многом способствовала началу переворота, после которого боливийский президент бежал.
Еще один важный инструмент американской политики — санкции и торговые барьеры. Особенно активно ими пользовался Дональд Трамп: ограничения против Кубы не только расширили, но и внесли Остров свободы в список стран — спонсоров терроризма. Похожая политика проводилась и в отношении Венесуэлы, что усугубило экономический кризис в стране. «Экономическую дубинку» использовали и в Мексике, чтобы та под угрозой торговых барьеров начала жестче контролировать миграционный поток из Центральной Америки.
Тем не менее современные отношения США и Латинской Америки состоят не только из актов принуждения. Стиль взаимодействия зависит от находящейся в Вашингтоне администрации. Барак Обама пошел на разрядку в отношениях с Кубой, не сильно критиковал венесуэльское руководство и установил вполне плодотворное сотрудничество с разными лидерам. Трамп, напротив, вводил новые санкции в отношении ряда левых режимов, а также подстегнул рост правого популизма в регионе. Многие президенты видели в Трампе идеологического союзника, – например, глава Бразилии Жаир Болсонару.
Администрация Джо Байдена, наоборот, меняет отношение к левым. В Венесуэле новый президент старается сохранить status quo, а кубинские протесты лета 2021 года и вовсе отразили разлад среди самих американцев. Республиканцы упрекали Байдена в мягкости по отношению к кубинскому режиму, в то время как молодые демократы (известные левыми взглядами) заявили о недопустимости политики санкций и давления. Похожую проблему продемонстрировал и продолжающийся кризис беженцев из Центральной Америки, которым пользуется оппозиция.
Еще в девяностые активизировались контакты Латинской Америки с ЕС (с подачи Испании и Португалии), а в 2013 и 2015 годах состоялись два саммита ЕС–СЕЛАК (блок латиноамериканских государств, продвигаемый Мексикой). Тем не менее амбициозная политика споткнулась о традиционный для региона конфликт между солидарностью и национализмом. Всякий раз, когда происходят робкие попытки реализовать региональную интеграцию, оказывается, что никто из элит не хочет уступать собственный суверенитет. Оба саммита кончились ничем, и проект сотрудничества регионов де-факто заморожен.
Зато для Латинской Америки растет значимость Азии. «Золотое десятилетие» латиноамериканской экономики было связано с тем, что Китай все активнее потреблял добываемые здесь ресурсы. Поэтому в 2008 году регион легко избежал последствий мирового кризиса, а за последние десять лет Поднебесная стала главным торговым партнером для большинства латиноамериканских стран.
У США китайское влияние в регионе вызывает волнение. Еще при администрации Обамы в противовес Китаю было подписано соглашение о транстихоокеанском партнерстве; его подписали Мексика, Перу и Чили. Трамп хоть и вышел из соглашения, но активизировал политику торговых ограничений. В 2020 году Бразилии была предложена сделка по отказу от китайских технологий 5G в обмен на финансовую поддержку.
Китай же начинает постепенно выдвигать политические требования. Пекин отказывается от соглашения о свободной торговле с МЕРКОСУР (южноамериканский аналог ЕС) из-за признания Парагваем Тайваня. Аналогичная проблема существует и в Центральной Америке. В 2021 году Никарагуа разорвала дипотношения с Тайванем, и потенциально это может сделать Гондурас (где на выборах победил левый кандидат). Постепенно регион вовлекается в общемировые процессы, правда, не выступая единой силой и преследуя собственные интересы.
Второй распространенный стереотип — левизна Латинской Америки. Кроме революционной романтики эпохи Кастро и Че Гевары роль здесь сыграл и заметный подъем левых движений в начале нулевых. Однако эту тенденцию переломил происходивший в последние годы «правый поворот». Причем повестка новых правых сильно изменилась и стала более радикальной: критика современного либерального порядка и его ценностей, солидарность с общемировым правым популизмом, позитивный взгляд на периоды диктатуры в собственной истории.
На стыке двух десятилетий ситуация становится сложнее: в 2019 году помимо триумфа левых в Аргентине победили правые в Уругвае и Гватемале. В 2021 году Эквадор взяли правые, а Перу, Гондурас и Чили – левые.
К тому же латиноамериканские левые теперь слишком отличаются друг от друга. В начале нулевых их ключевыми идеями были критика неолиберального порядка, требование усилить участие государства в экономике и антиамериканизм. Теперь же набирают силу индейские, феминистические и экологические движения, громко заявившие о себе во время протестов 2019 года в Чили, Эквадоре и Колумбии. Латинская Америка усваивает общемировые тренды.
Победивший в Чили Габриэль Борич не только обещает «могилу неолиберализму», но и переход на рельсы «зеленой экономики» и поддержку гендерного разнообразия. Его перуанский коллега Педро Кастильо, наоборот, сочетает левый популизм в экономике с жесткой критикой легализации однополых браков, абортов и эвтаназии. Эти новшества не добавляют Латинской Америке единства на международной арене. Так, Борич сразу обозначил, что будет критиковать не только «американский интервенционизм», но и нарушение левыми режимами региона прав человека.
Разобщенность сказывается и на отношениях с США. Антиамериканские диктаторские режимы Кубы и Венесуэлы влачат откровенно жалкое существование. Президент Аргентины Альберто Фернандес одним из первых выстроил диалог с Байденом. Президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор, несмотря на свой левый национализм, осторожен во внешней политике. В целом латиноамериканские левые по понятным причинам воспринимают американских президентов от Демократической партии спокойнее, чем республиканцев. Молодые демократы часто вдохновляются латиноамериканскими левыми, а те видят в демократах возможную поддержку.
США и Латинская Америка влияют друг на друга. Штаты обладают значительной мощью, однако они не способны в полной мере решать насущные локальные проблемы и часто сами зависят от обстановки в регионе. С другой стороны, в отсутствии собственного голоса нередко виновата сама Латинская Америка, так как всякая попытка выразить единое мнение разбивается об эгоистичные интересы отдельных стран и взаимное недоверие. Именно это, а не зависимость от США определяет нынешнее положение дел на континенте.