Семидесятые: живые и мертвые. Брюс Ли и Сергей Брин

Молодые люди (их много) уставились в экран — кажется, их ничто не способно оторвать от происходящего на нем. Двое парней поднимаются и начинают то ли подражать, то ли пародировать то, что происходит на экране. Нет, все-таки они подражают: на экране показывают боевик с Брюсом Ли. Явно его смотрят по видеомагнитофону, ведь на дворе 1986 год — никак иначе в СССР фильмы с Ли не увидишь. Перед нами сцена из «Курьера» Карена Шахназарова, фильма, спрессованного из духа времени, в которое он создавался.

Любые попытки замерить общественное мнение спустя 40 лет по определению домыслы. Но можно пофантазировать, как журнал «Советский экран», почуяв дуновение перестройки, решает включить в свой ежегодный рейтинг опрос посетителей подпольных видеосалонов. И наверняка из года в год побеждала бы одна и та же парочка: лучшая актриса — Сильвия Кристель из «Эммануэль», лучший актер — Брюс Ли из «Выхода дракона».

Кристель и Ли, герои фильмов 1970-х, стали иконами советских 1980-х. Парадокс? Никакого! В середине 1970-х годов японцы изобрели VHS — видеокассету и видеомагнитофон, сократившийся в русском до свистящего «видик». И если Кристель проживет еще много лет, а слава ее померкнет по мере расползания обычной порнографии, то Ли так и останется символом VHS-формата. А благодаря востребованности фильмов с его участием, которые на русском окрестят боевиками, он проложит дорожку и для Жан-Клода Ван Дамма, и для Сильвестра Сталлоне, и для Арнольда Шварценеггера. Очень разные актеры — все они будут висеть на стенах комнат подростков, которым будет и невдомек в 1990-е, что Брюс Ли умер за 20 лет до того.

Ну, да, так случается, пусть и нечасто: человек становится звездой при жизни, но настоящая его эпоха наступает уже после его ухода. Брюс Ли принадлежит 1980-м и 1990-м годам в гораздо большей мере, чем своему времени. В наши дни много говорят о том, что из-за современных технологий мы обречены на появление в новых фильмах давно умерших актеров. Да, они уже появляются, но когда-то же мы будем спорить о том, что ИИ-аватар достоин своего «Оскара». А Брюс Ли такое превращение благодаря появлению VHS уже когда-то прошел. Истинно говорят, нет ничего нового под солнцем.

Если кто-то думает, что такие мысли по поводу Брюса Ли могли возникнуть только в голове у человека, родившегося в СССР, а не у выросшего в России, то это не так. Квентин Тарантино — певец VHS, посвятивший все свое великое творчество воспеванию того, как видики и кассеты трансформировали искусство кино. В последнем своем фильме «Игра смерти» Брюс Ли носил желтый костюм, который пылился 30 лет, после чего его надела Ума Турман в «Убить Билла». От века до VHS — к веку после VHS. Как же Тарантино точно считал момент обращения к фигуре Ли. В то самое время, когда распространение фильмов переживало очередную революцию — кино теперь скачивали из сети, — Тарантино обратился к фигуре, ставшей символом мобильного и по-настоящему свободного кино (о пиратстве давайте в другой раз).

Брюс Ли, американо-гонконгский актер и мастер боевых искусств, умер в 1973 году. И проживает очень долгую посмертную жизнь в любом персонаже, за которым мы следим на экране, там, где нам удобно, а не там, где несколько рядов и пронумерованные кресла.

Благодаря технологиям он смог победить время и шагнуть из прошлого в настоящее. Такова сила мечты и науки — кажется, что только такое сочетание позволяет преодолевать барьеры. Иногда для такого взрыва из прошлого требуется невероятное визионерство.

Вот только-только отгремела Вторая мировая война в Европе — и в Потсдам начинают съезжаться лидеры стран-победительниц. Испытана атомная бомба — и осталось совсем немного времени до того, как над Хиросимой и Нагасаки разорвутся небеса. А в американском журнале The Atlantic Monthly в июле 1945 года выходит эссе ученого Вэннивара Буша «Как мы можем мыслить», в котором он описывает, как в скором будущем изменятся отношения между человеком и информацией.

Буш сетует, что человечество производит знания быстрее, чем успевает их освоить и использовать; колоссальное количество фактов пролетает мимо нас, а у человечества нет даже инструментов, которые позволили бы совместить разные данные и освоить их. Но выход есть. Буш предложил конкретный инструмент Memex — настольное устройство, которое хранит личную библиотеку, позволяет мгновенно искать в ней фрагменты, соединять их, возвращаться к этим связям и передавать их другим. Буш мечтает о мире, в котором знания и идеи не пропадают втуне, а остаются в постоянном доступе — и любой образ, мысль, идея может нас настигнуть и дать возможность осознать что-то сегодня.

Претворять видение Буша в жизнь довелось поколениям инженеров и программистов, которые шаг за шагом двигали человечество все ближе к этому идеалу. А одним из людей, который создал поисковик, максимально близкий к заданным Бушем идеалам, стал сын московского инженера, родившийся в 1973 году. И его судьба сложилась бы совсем иначе, если бы не импульс 1970-х годов.

Его зовут Сергей Брин.

В 1970 году группа советских евреев попыталась захватить Ан-2 под Ленинградом, чтобы сбежать из СССР. Участники акции были задержаны и приговорены к разным срокам заключения, но после этого советское руководство столкнулось с большим международным давлением, которому пришлось уступить — все-таки семидесятые были временем детанта, международной разрядки отношений. Эмиграция евреев из СССР была разрешена, и этой возможностью воспользовались десятки тысяч людей.

Среди них был и Михаил Брин. В 1979 году, после двух лет ожидания (наполненных постоянными опасениями превратиться в отказников), семья Бринов уехала из Москвы в США. Заканчивается разрядка, начинается афганская война, но на все эти тектонические сдвиги Брины будут смотреть уже с другой стороны Атлантики.

Сергей Брин не раз потом еще окажется в России — и, кстати, в начале нулевых будет вместе со своим партнером Ларри Пейджем очень близок к тому, чтобы приобрести «Яндекс» (в те же годы Тарантино будет облачать в желтый костюм Брюса Ли свою музу Уму Турман), — но никакой тоски по Родине он испытывать не будет. Он не будет оглядываться назад, а станет смотреть вперед — примерно в то же будущее, которое рисовал в своем тексте в 1945 году Буш.

Брин отталкивается от поздних 1970-х, проведенных с семьей в Москве, и видит именно их в качестве точки своего роста; его пугали милиция и атмосфера давления на семью. Его тяготило пространство несвободы, выходом из которой ему в итоге покажется только чистое знание — математика, факты, алгоритмы, которые не соврут и не обманут, а лишь придадут дополнительных сил, чтобы воспарить над реальностью. Брин не Брюс Ли, его манит не собственный образ одинокого борца, а сила и соблазнительность научного прогресса. Брин создает свой образ как человека, пробравшегося из мира несвободы в пространство, где гораздо меньше границ. Брюс Ли шагнул через время благодаря VHS, а Сергей Брин шагнул через пространство благодаря геополитике 1970-х и технологическому визионерству.

Конечно, Google не был первым поисковиком в мире, но он стал в какой-то момент лучшим. А потом и вовсе стандартом. Сумев преодолеть все возможные границы — языковые, возрастные, национальные, — Брин и Пейдж создали систему, которая дала человечеству практически ничем не ограниченный доступ к знанию. Это не «личная библиотека» в «Мемексе», это штука пострашнее «Фауста» Гете — дар и испытания для всего человечества. Сдало ли оно экзамен на право владения этим даром? Пока что ответа мы не знаем. Как мы пока видим, то, что начиналось как «корпорация добра» (так преподносился Google в конце 1990-х годов), уже давно ею не является. Но станет ли оно чем-то обратным?

Брюс Ли пережил собственную эпоху благодаря умножению изображений, Сергей Брин — благодаря умножению знаний. Оба они продукты 1970-х — времени, когда технологии научились элегантно перепрыгивать через ограничения времени и пространства.

Google — это и есть реализованный Memex: машина ассоциативных путей, о которой мечтал Буш. Но для Брина эта машина была еще и способом уйти от мира, где информация используется как инструмент давления. Отсюда его абсолютная вера в знание как в пространство свободы — вера, родившаяся в Москве конца 1970-х. Наивная? Точная? По вашему запросу не найдено точных ответов.

Миллионы по всему миру всматриваются в экраны. И кажется, ничто не способно оторвать людей от них.