После того как охрана сомкнула кольцо за его спиной, я проследовал в укрытие. Не считая высокого роста, первое, что поразило меня в бен Ладене, — его голос. Мягкий, несколько высоковатый для мужского, с хрипотцой, словно голос старого дядюшки, дающего важный совет. Бен Ладен устроился на скамье, устланной красными подушками, в глубине длинной прямоугольной комнаты с побеленными глиняными стенами. Сев, он прислонил автомат к стене позади себя. Двадцать вооруженных боевиков заняли скамейки по периметру комнаты и склонились в его сторону, пытаясь уловить каждое его слово. Одежда бен Ладена вполне соответствовала его запутанной жизненной истории: на нем была армейская куртка без знаков различия, поверх нее — золотого цвета платок. Из-под куртки спускалось традиционное мусульманское платье.

У Усамы бен Ладена крепкое рукопожатие. Мы обменялись высокопарными и натянутыми любезностями, к которым обычно прибегают, разговаривая через переводчика. По настоянию его помощников за день до интервью я составил и отдал им список вопросов. Пока бен Ладен усаживался, один из них сказал мне: «У меня отличные новости. Мистер бен Ладен ответит на все ваши вопросы». Затем он добавил, что ответы переводиться не будут.

Бен Ладен никогда не повышает голос. Он выглядел равнодушным. Он не улыбался. Он говорил, глядя на свои ладони, будто читая невидимые заметки: «Мы говорим американскому народу, матерям солдатов и всем американским матерям: если вам дороги ваши жизни и жизни ваших детей, добивайтесь, чтобы к власти пришли националисты, которых будут заботить ваши собственные интересы, а не интересы евреев. Если же сохранится тирания, Америка столкнется с сопротивлением. Вот мое послание американскому народу: найдите серьезных людей, которые будут управлять вами исходя из ваших интересов, а не нападать на другие народы и их земли, покушаться на их честь. Мой совет американским журналистам — не спрашивайте, что делаем мы, лучше поинтересуйтесь, что сделало ваше правительство, что мы вынуждены защищаться».

Его последними словами на камеру были: «Наш долг — вести людей к свету».

Я спросил приехавшего со мной переводчика Али, сказал ли бен Ладен что-то такое, из чего может получиться новость. «Он смотрел тебе прямо в глаза, — ответил Али, — и говорил, что вы, американцы, будете возвращаться домой с Ближнего Востока в гробах и ящиках».

«Он так и сказал?» — переспросил я, заволновавшись: «И что я делал, когда он это говорил?»

Али странно на меня посмотрел и ответил: «Ты кивал, как будто соглашался с каждым его словом».