Снова в прокате 20 лет спустя: «Бойцовский клуб» как диагноз современному обществу
Однажды мой папа подрался с фанатом фильма «Бойцовский клуб». Был у него коллега, который, подвыпив, начинал мериться силой. Выходят они после одной вечеринки на улицу, а того распирает на продолжение. «А я мирный атом. Думаю, сделаю замах, потом пойду на захват, повалю и утихомирю. Замах он отбивает, но мы оказываемся на асфальте. Я его держу, чтоб не брыкался. Постепенно силы покинули обоих. В результате мы грязные, я со сломанным мизинцем». Клуб не состоялся. Рассказав эту историю, папа всегда показывает пугающий кривой мизинец на руке, который до сих пор, уже двадцать лет, у него не разгибается.
Фильм «Бойцовский клуб» — что та неловкая, но неминуемая папина драка. Этой картины нельзя избежать — ее видели примерно все взрослые, смотревшие хоть какое-то кино. Ее могут не любить только совсем уж экзальтированные люди, которые боятся любой депрессивности и закрываются от «негатива». Хотя странно получать от нее прямо такое уж удовольствие. Наоборот, это фильм-тренировка, фильм-кардио: от него физически и душевно устаешь, вытираешь пот со лба, особенно в третьем акте, где сюжет фаталистично ведет нас к неминуемому апокалипсису. Но это не усталость офисного работника, пришедшего домой, это та усталость, которую хочешь сам, — тотальная эмоциональная разрядка.
Возможностью точно такой же разрядки привлек Тайлер Дерден своих адептов в пресловутый бойцовский клуб. Придуманные им правила провоцировали неограниченное расширение состава борцов («никому никогда не рассказывать о бойцовском клубе» — это значит, что о бойцовском клубе обязательно узнают все вокруг), гарантировали, что в нем никто не погибнет («боец крикнул "Стоп", выдохся, отключился — бой окончен»), но драться там все будут до последнего («бой продолжается столько, сколько нужно»). Цель — вымещение накопившейся агрессии (подразумевается, что агрессию эту провоцирует несправедливо устроенное общество) через немотивированное, а потому якобы благородное (ведь никто не пострадал, кроме желавших пострадать) насилие. Собрав всех мужчин в стране, разочарованных жизнью, он предлагает им демагогический, неконкретизированный нонконформизм: разрушим все, чтобы не осталось ничего, сделаем Америку великой снова.
С точки зрения истории искусства 20 лет — совсем немного, и в масштабах вековой истории кино «Бойцовский клуб» будет фильмом, современным нам. С какой стороны его сейчас ни рассматривай, он остается актуальным, потому что он о вечном (в картине сочетается все самое волнующее для человеческого нутра — секс, боль и смерть). Четвёртый фильм Дэвида Финчера, он в 1999 году провалился в кинотеатральном прокате и стал культовым уже на DVD. Вероятно, поэтому многие посмотрели этот фильм с помощью сервиса VoD (Video on Demand — видео по запросу, на тот момент это была рассылка дисков по почте), который уже тогда предоставляла компания, чье название сегодня известно по всему миру, — Netflix. Она появилась в 1998-м, объявила о ежемесячной подписке в 1999 году, а в начале 2000-го начала сдавать диски в аренду по одному. Символично, что после превращения Netflix в стриминговый сервис Финчер снимал для него пилотный эпизод его первого хита — «Карточного домика», далее делал «нетфликсовские» сериалы «Охотник за разумом», «Любовь, смерть + роботы», а теперь снимает первый за пять лет полный метр «Мэнк» с Гэри Олдманом в главной роли. Netflix, Финчер и «Бойцовский клуб» — братья навек.
Иначе говоря, «Бойцовский клуб» де-факто стал первым фильмом, который американцы выбирали сами себе и который именно что сделали всенародно культовым. Прямо как в «На игле»: выбери жизнь, выбери телевизор, выбери «Бойцовский клуб». Удивительно, как его идеи остались и трансформировались в каждодневной повестке: корпоративное рабство и маргинализованность больших слоев населения, депрессия и бессонница как главные эпидемии нашего времени, вымещенная сексуальность (рассказчик, беременный своим альтер эго Тайлером Дерденом, подсознательно отправляет трахаться с Марлой не себя, а потом сам себя ревнует). Но сильнее всего, как мне кажется, в нас пророс тайлер-дерденовский нонконформизм, его учение без морали и заповедей, для которого Библией служит не книга-первоисточник Чака Паланика (там другой финал, куда более дидактичный), а фильм Дэвида Финчера.
Какой-нибудь Сергей Мавроди со своим перезагруженным МММ обещал обрушить мировую финансовую систему, после чего построить новую, правильную, и королями бы в ней стали именно его вкладчики. Навальный (никакого сравнения с Мавроди не подразумеваю, просто перечисляю разные виды активистских мировоззрений) предлагает бороться со властью, как с гидрой, философски называя коррупцией все грехи государственных структур. Тайлер Дерден же не декларирует ничего конкретного, а кормит последователей строго трюизмами: «Только лишившись всего, мы обретем свободу», «Преодолеть страх. Отсечь лишнее. Отвергнуть все, что не имеет подлинной ценности». Его проект «Разгром», финальная стадия существования бойцовского клуба, — это просто вера во второе пришествие, после которого на обломках взорванных без причины небоскребов напишут наши имена и мир заживет по-новому. Примерно все современные успешные политики и вообще деятели в любой области руководствуются тем же принципом: обещать не конкретики, а тотального счастья всем и каждому, и пусть никто не уйдет обиженным.
The Guardian буквально на прошлой неделе писал о том, что всеобщая увлеченность медитацией (это такой бойцовский клуб наоборот — не собираться по подвалам и драться, а сидеть поодиночке в тишине, не двигаться и ни о чем не думать) провоцирует тотальную индифферентность человечества, незаинтересованность в том, что происходит за пределами привычной жизненной траектории, зашоренность и закрытость во всем, кроме выбора сериала на Netflix вечером. Вспоминается тот же массовый слактивизм, активная борьба за чьи-нибудь права исключительно в соцсетях с неизменно светлым лицом. В общем, на самом деле мы все давно записаны в мировой бойцовский клуб. Никому не рассказывайте об этом и не сломайте случайно мизинец — каждый должен принять бой.