Примерно 2300 лет назад древний грек по имени Ктезибий придумал орган. Тогда инструмент был небольшим — на нем играли в театре, на праздничных шествиях и на войне, а не в храмах, как можно было бы предположить. В церковь орган переехал только в VII веке нашей эры. Его достаточно долго видоизменяли, увеличивали в размерах и улучшали звук, пока не получили инструмент, подходящий для сопровождения службы.

В XVIII веке органы стали строить и вне церкви, а значит, стали писать для них больше развлекательной музыки. В XX веке по заветам Джона Кейджа композиторы стали «вслушиваться в звук» и рассматривать орган как калейдоскоп тембров. Вот, например, сочинение Софьи Губайдулиной для органа и виолончели:

Не смотря на прочную ассоциацию инструмента с церковью, современную музыку для органа писали всегда — и продолжают это делать. Вот талантливая Анна ван Хаусвольф играет рок-балладу о смерти в центре Нью-Йорка:

Хампус Линдуол из Парижа накладывает на органный звук электронные эффекты. А минималист Филипп Гласс написал для инструмента оперу по «Процессу» Кафки. Органостроители тоже не стоят на месте: летом этого года на симпозиуме в Амстердаме представили новый орган — Hyper organ — со встроенными планшетами вместо рукояток, позволяющий экспериментировать со звуком без дополнительной аппаратуры.

Музыка есть — концертов мало

Клэр М. Сингер, лауреат премии Oram Awards за инновации в музыке, объяснила непопулярность органа несколькими причинами.

Во-первых, к инструменту очень сложно подобраться. Электронный и духовой органы — разные вещи. Чтобы сочинять музыку для церковного органа, необходимо провести за инструментом хотя бы несколько дней. Нельзя сочинять музыку на электронном органе — у него совершенной иной принцип работы и звук. Чтобы решить эту проблему, Сингер основала фестиваль Organ Reframed, одна из целей которого — дать музыкантам доступ к инструменту. Каждый из участников фестиваля должен был написать новую, современную органную композицию. Но это не все.

Во‑вторых, учитывая первый пункт, органных композиторов мало. Еще меньше современных музыкантов, которые работают исключительно с органом. Все участники Organ Reframed специализируются на других инструментах.

В-третьих, орган — довольно сложный инструмент. На свете не существует двух одинаковых, и каждый новый орган — это новый опыт для композитора и исполнителя. Они отличаются по размеру, количеству труб, мануалов (клавиатур) и регистрам. Важно, кто изготовитель — в каждой стране свои традиции сборки.

Построение органа — это целая наука. Кроме того, что это довольно дорого (инструмент может стоит и несколько сотен тысяч фунтов стерлингов), орган — это еще и окружающее его пространство, особенности самого здания, в котором он расположен. Именно поэтому прослушивание живой органной музыки — это неповторимый опыт, ведь слушатель располагается как бы внутри инструмента и в прямом смысле осязает звук.

Организаторы фестиваля Organ Reframed исследуют орган прежде всего как источник звука и стремятся получить наиболее интересное звучание, учитывая уникальность каждого инструмента. По словам самой Клэр, в одном из своих произведений она, например, изучает звук, с которым воздух переходит из трубы в трубу.

Учитывая, что участники фестиваля пишут музыку разных жанров, слушатели собираются тоже разные: это любители современной классики, экспериментального звучания, творчества Тома Хекера и электроники. Продвижение всего разнообразия этой музыки — одна из целей 14-й концерт серии SOUND UP, концерты которого каждый раз происходят в нестандартных помещениях.