Победа Российской империи в Отечественной войне 1812 года привела к росту патриотических настроений и интересу к народному фольклору и истории. В начале 1860-х этнограф и писатель Владимир Даль выпускает монументальную работу «Пословицы русского народа» с тридцатью тысячами пословиц. А историк и исследователь фольклора А. Н. Афанасьев (не без помощи Даля) собрал более двух тысяч сказок в восьмитомник «Народные русские сказки» — он выходил с 1855 по 1863 год.

Все эти работы сильно повлияли на общество, послужив базой для дальнейших научных исследований, вдохновили живописцев, композиторов, художников и литераторов на создание своих вариаций на тему национальной русской культуры. Так, в конце XIX века в России постепенно сформировался «русский», или «неорусский» стиль.

Основоположником этого стиля в живописи принято считать Виктора Васнецова (1848−1926), написавшего знакомые нам с детства картины на фольклорные сюжеты.

Он считал, что основная цель художника — «искание Руси», подлинно русского миропонимания, и взял на себя роль первопроходца (из книги Лазуко А. К., «В. М. Васнецов», 1990 год).

Виктор Михайлович говорил:

«Я всегда был убежден, что… в сказке, былине, драме сказывается весь цельный облик народа, внутренний и внешний. С прошлым и настоящим, а может быть, и будущим. Только больной и плохой человек не помнит и не ценит своего детства, юности. Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории».

В 1878—1879 годах происходит судьбоносное событие в жизни Васнецова: Репин знакомит его с Саввой Ивановичем Мамонтовым, известным меценатом (чья судьба закончилась довольно трагично с легкой руки министра финансов Витте).

Мамонтов сам обожал национальную русскую культуру и окружал себя такими же небезразличными людьми в подмосковной усадьбе Мамонтовых — Абрамцеве. В художественном кружке, объединявшем в 1870—1890-е годы художников Илью Репина, Василия Поленова, Виктора и Аполлинария. Васнецовых, Марка Антокольского, Валентина Серова, Константина Коровина, Михаила Врубеля, Елену Поленову, Михаила Нестерова, Илью Остроухова и других, обсуждались исторические события, народный фольклор и археологические находки. В этом окружении Васнецов и сам начинал проникаться идеей переосмысления фольклора через живопись и писать картины на фольклорно-эпические темы.

В 1880—1881 годах Савва Мамонтов заказал Виктору Васнецову три картины для кабинета правления Донецкой железной дороги. Васнецов написал «Три царевны подземного царства», «Ковер-самолет» и «Битву скифов со славянами».

Известно, что в те же годы Васнецову пришла идея написать серию полотен по сказочным сюжетам, так появилась «Поэма семи сказок», объединившая «Спящую царевну», «Царевну Несмеяну», «Кощея Бессмертного», «Бабу-ягу», «Царевну-лягушку», «Ковер-самолет» и «Сивку-Бурку».

Возможно, импульсом послужило неудачное выступление на Всемирной выставке в Париже в 1900 году, когда Васнецов выставил картины «Витязь на распутье», «Битва русских со скифами», «Аленушка», «Гамаюн», «Затишье» и «Триптих» и не снискал ни интереса публики, ни медалей.

Еще в 1901 году художник создал серию эскизов сказочных картин. К сожалению, удалось обнаружить местонахождение лишь двух из семи рисунков, однако в фондах Дома-музея Васнецова сохранились карандашные эскизы, предшествующие заключительным вариантам.

Впервые название «Поэма семи сказок» возникло в письме сына художника Михаила Викторовича и его супруги Ольги Васильевны к Виктору Михайловичу в 1914 году. Дальше в семейной переписке регулярно мелькали вопросы о работе над циклом. Сам Васнецов называл картины «старыми сказками», но более никаких пояснений не давал.

Художник выбрал шесть народных сюжетов и авторскую сказку Жуковского «Спящая царевна», корнями уходящую в европейский фольклор. Почему выбор пал именно на них, сказать сложно — письменных свидетельств не осталось, поэтому любые версии можно считать гипотетическими.

Работа над серией продолжалась двадцать пять лет (с 1901 по 1926 год), полотна можно разделить на три смысловых блока.

Первый блок

Работы середины — второй половины 1910-х годов — «Спящая царевна», «Царевна Несмеяна» и «Кощей Бессмертный».

Русско-японская война, революция 1905−1907 годов и последующая революция 1917 года воспринимались Васнецовым как страшные трагедии, противоречившие его политическим взглядам: «Я как был, так и доселе остаюсь убежденным монархистом, — писал он, — на исконных русских началах, т. е. стою за православную веру, за самодержавного неограниченного царя и за великий русский народ».

О политической позиции Васнецова мы знаем из его переписки с Иваном Леонтьевичем Щегловым-Леонтьевым. В письме 1907 года художник описывает революцию 1905−1907 годов в следующих выражениях: «умертвляющие всю общественную жизнь забастовки», «разрывы живых людей на куски», «развращение и озверение нашей несчастной (жалкой) учащейся молодежи», «разгромы и пожары усадеб», «пропаганда и науськивание темного люда на всех и вся», «коварные убийства тысяч верных царю людей», «наглейшая газетная ложь и шантаж», «бунты на море и суше». Иван Щеглов-Леонтьев скончался в 1911 году, поэтому нет свидетельств мнения Васнецова о последующих событиях, но вряд ли его взгляды сильно изменились.

Больше всего в происходящем его волновали изменения норм нравственности и морали. Сохранилась дневниковая запись 1909 года «Что такое добро и зло?», где он размышлял о важности христианской морали: «Вся история человечества есть борьба человека-зверя с человеком духовным, и там, где чувствовалась победа человека над зверем, — там светил свет Христов».

Вероятно, рассуждения художника о добре и зле выразились в картине «Царевна Несмеяна». Над женихами на сводах терема помещены образы, осуждающие их алчность и стяжательство: слева на стене изображен сюжет «Прение живота со смертью», у основания левой распалубки — «Повесть о Варлааме и Иоасафе», иллюстрации из «Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского» и т. д. Герои этих сюжетов, прельстившись богатством и удовольствием, теряли спасение и погибали. Настенная роспись справа, напротив, восхваляет святость: над окном художник поместил распространенный сюжет «Душа чистая» и рядом на правой распалубке — стилизованное растение и птицу как символы рая.

Второй блок

Работы 1917−1918 годов — «Баба-яга» и «Царевна-лягушка».

Картину «Царевна-лягушка» можно толковать как реакцию Васнецова на внутриполитические события. Художник изобразил на заднем плане деревенский хоровод и убранное поле со снопами. Виктор Михайлович провел детские годы в небольшом селе Рябово Вятской губернии, любил традиции народной жизни и остро переживал разрушение русской деревни, вызванное социализацией земли в рамках земельных реформ советской власти 1917−1919 годов.

Картина «Баба-яга» не упоминается в письмах художника и его современников. Но можно предположить, что она связана с переживаниями о судьбе одного из сыновей Васнецова, поскольку изображает мотив «унесенного» страшной силой ребенка. Михаил Викторович был преподавателем в летной школе Белой армии в Киеве. Спасаясь от Красной армии, он отправил свою жену и сына Витю в дом Виктора Михайловича, а сам был вынужден в 1920 году вместе со своей частью эмигрировать. Семья не знала о судьбе Михаила вплоть до 1922 года, когда он смог отправить первое письмо в отчий дом.

Третий блок

Произведения 1920-х годов — «Ковер-самолет» и «Сивка-Бурка»

В этих картинах уже вряд ли можно проследить связь сказочных сюжетов с современными событиями. Скорее после Первой мировой и Гражданской войн вслед за сказочными героями Васнецов искал «возвращение из подземной глубины, «с того света», на свет Божий <…> от тьмы к свету, от смерти к жизни и от беспросветной тоски к светлой радости».

После смерти Васнецова в 1926 году семья не спешила раскрывать творческий замысел художника. На выставке картины «Поэмы семи сказок» были представлены не в полном составе («Ковер-самолет» и «Сивка-Бурка» исключены как незаконченные) и без указания принадлежности к циклу. Впервые публика увидела все семь картин сказочного цикла в 1953 году.