Сегодня в меню: почему кинематограф стал одержим темой еды
Ты не ты, когда голоден. Тем более когда оказываешься в зале кинотеатра, на экране которого разворачивается красивая история любви... к еде. В последние годы кино и телевидение со всех сторон пытается разобраться, какое место еда занимает в нашей жизни. Эффект от этого ощущается не только в зрительном зале, но и в закрытых чиновничьих кабинетах. Так, выигравший в Каннах режиссерскую награду «Рецепт любви» с Жюльет Бинош и Бенуа Мажимелем своим кулинарным изобилием вызвал такое внимание и наполнил желудки оскаровского комитета во Франции, что тот на соискание премии «Оскар» отправил картину Хунга, а не победившую в тех же Каннах «Анатомию падения» Жюстин Трие. Но то, что на голодный желудок казалось верным, на сытый воспринималось иначе — «Рецепт любви» не прошел финальный отбор «Оскара» и лишил Францию номинации в этом году.
Расчет по итогу оказался неверным, но понять ход мыслей французского отборочного комитета можно: кажется, что едой отныне одержимы все. Если в России, скажем, сериал «Кухня» не столько фокусировался на самой еде и сложных характерах тех, кто ее готовит, вращаясь вокруг комичных и любовных перипетий героев, то западные аналоги художественных кулинарных шоу ставят еду во главу угла.
Начиналась кулинарная лихорадка в кино красиво. Кто из нас не очаровывался душевным «Рататуем», более драматичной, но такой же пронзительной драмой «Вкус жизни» (ремейк картины «Неотразимая Марта»), не смаковал «Шоколад» с той же Жюльет Бинош и не учился готовить утонченные блюда из меню фильма «Джули и Джулия: Готовим счастье по рецепту» с Мерил Стрип.
Но спустя годы тема кулинарии на экране стала такой же острой, как разделочный нож шефа, а сюжеты — радикальнее. Наевшийся красоты и сахарной слащавости зритель захотел блюда поострее, и индустрия откликнулась на его запрос. Пока героиня сериала «Джулия», посвященного профессиональной судьбе Джулии Чайлд, привившей Америке любовь к французской кухне, варится в собственном соку, не выходя за рамки теплого драмеди, ее конкуренты действуют иначе.
Хитовый «Медведь» с Джереми Алленом Уайтом рассказывает о психологически травмированном шефе, который переживает внезапную смерть брата и попутно мечтает спасти его ресторанный бизнес. Сериал большую часть экранного времени не покидает стен кухни, показывая закулисье того, какой ценой создаются если не кулинарные шедевры, нацеленные на звезду «Мишлена, то хотя бы просто вкусная еда, которую мы проглатываем на ходу.
Раздираемый страстями мир сотрудников кухни показывает и драма «Шеф Адам Джонс» с Брэдли Купером, и тайский фильм «Голод», и дилогия «Точка кипения» Фила Барантини, которая из полнометражного фильма выросла в сериал ровно с теми же героями. Каждая рабочая смена для них как новая инициация, коллеги — то лучшие друзья, то заклятые враги, а времени на приготовление блюд высокой кухни постоянно не хватает. Смотрится подобный сюжет как напряженный триллер, повышающий и без того зашкаливающий у зрителей уровень тревожности.
Подобные шоу в художественной форме пересобирают телевизионный формат кулинарных реалити вроде «Адской кухни» Гордона Рамзи. В ней повара помоложе соревнуются за одобрение более опытного шефа, который часто оказывается беспощаден к приготовленным в эфире блюдам. Ради внимания зрителей и высоких рейтингов в ход идет все: бросаемые в участников предметы посуды, оскорбления и слезы. Высокая кулинария красива только со стороны зала ресторана, а его кухня — это настоящая преисподняя, в адском котле которой сгорают блюда и люди.
Иронично на подобные телесюжеты и идею сакральности шеф-поваров взглянул фильм «Меню» с Рэйфом Файнсом и Аней Тейлор-Джой. Элитарная группа гостей оказывается на закрытом острове, на котором расположен уникальный ресторанный комплекс, напоминающий секту. Ее возглавляет загадочный и замкнутый шеф Словик — настолько же одаренный, насколько слетевший с катушек психопат. Званый ужин он превращает в последнюю вечерю, из которой выбраться живым удастся только самым находчивым. Фильм Марка Майлода откровенно насмехается над ореолом священности, возникшим вокруг известных шеф-поваров, воспринимаемых как полубогов.
В противовес этому формату существует другой, рассчитанный на тех, кто не может есть в стрессе. Например, кулинарные тревел-шоу, посвященные стритфуду (то есть культуре уличной еды) разных стран. Среди недавних примеров — лаконичный, но подробный проект «Культур-мультур», разбирающийся в том, как представители стритфуда разных стран прижились на российской земле. Для гурманов есть формат посложнее — как мини-сериал «Кинопоиска» «Тонкий вкус», посвященный четырем шеф-поварам Москвы. Все они пришли в профессию разными путями и заработали на свой зерновой хлеб с трюфельным маслом годами упорного труда. Сериал снимает своих героев и то, что они готовят, во всей красе. Да так, что напрашивается дисклеймер, предупреждающий: сериал не стоит смотреть на голодный желудок.
Но интерес к кулинарии достиг таких масштабов, что она переосмысливается в связке с самыми неожиданными ингредиентами. К примеру, свежий сериал «Уроки химии», основанный на одноименной книге Бонни Гармус, предлагает оригинальный рецепт. Историю про готовку пищи она замешивает на серьезной науке. Героиня Бри Ларсон — талантливый химик, который в силу своей гендерной принадлежности не может построить карьеру в напичканные мужскими стереотипами о женщинах 1950-е. От отчаяния и денежной нужды она соглашается вести кулинарное шоу, но делает это революционным способом. Каждый эфир она превращает в увлекательную лекцию по химии, чем раздражает собственное руководство, но восхищает аудиторию.
«Ты то, что ты ешь», — утверждал Гиппократ и оказался прав. Но есть проекты, исследующие еду в почти библейской плоскости, только не придавая ей сакральный смысл, а делая источником страшных пороков. Испанская драма «Платформа» строится на почти кафкианском сюжете: главный герой соглашается стать частью эксперимента. Все участники помещаются в огромное помещение, разделенное на уровни. Но никто точно не знает, где эти уровни начинаются и на каком этаже заканчиваются. Этажи связывает общий колодец, по которому раз в день движется платформа с едой. Верхние этажи наслаждаются изобилием, нижним не остается ничего. Это приводит к буквальной охоте за едой, каннибализму и прочим ужасам. Герои могут мигрировать внутри этой конструкции, то поднимаясь на более высокие уровни, то опускаясь на самое дно.
Фильм использует еду лишь как повод для размышлений о человеческой природе и морали, которая оказывается бесполезна, когда нами овладевает чувство острого голода.
С похожим сюжетом до «Платформы» выступил канадский гений Дени Вильнев. В своей короткометражной картине «Этажом выше» (выиграла награду Канн) постановщик в намеренно гротескной манере исследовал тему потребительской несдержанности, вызываемой аппетитом, который невозможно утолить. Гости дорогого ужина усаживались за стол, который буквально ломился от различных яств. Ненасытные герои начинали соревноваться за то, кто сколько съест, что приводило их к плачевному финалу.
Подытоживая, хочется отметить разнообразие современного киноменю, в котором еда всегда воспринимается по-разному: как благо или как бремя. А сама тема кулинарии — почва для безграничных размышлений о том, что мы едим и что еда сообщает нам о самих себе. И, судя по неутолимому зрительскому интересу к теме, насытиться ею все еще решительно невозможно.