Правила жизни Джорджа Оруэлла

Все животные равны, но некоторые — равнее.

С раннего детства, лет с пяти или шести, я знал, что должен стать писателем. С семнадцати до двадцати пяти я пытался избавиться от этой идеи, но даже тогда понимал, что иду против своей природы и что рано или поздно мне придется остепениться и начать писать книги.

Иногда иду по улице и ловлю себя на том, что присматриваюсь к окнам, выбирая хорошее место для пулеметного гнезда.

Свобода — это право говорить людям то, чего они не хотят слышать.

Лучшие книги — про то, что вы и так знаете.

Каждое поколение считает себя умнее предыдущего и мудрее следующего.

Писать книгу — тяжелая, выматывающая борьба, нечто вроде длинного приступа мучительной болезни. Кто бы стал заниматься подобным, если бы не одержимость неким демоном, которого нельзя понять и которому невозможно сопротивляться?

Каждый раз, как спускаюсь в метро, тошнит от дурацких пучеглазых лиц и кричащей рекламы, всех этих отчаянных потуг убедить людей впустую растратить труд и материалы на бесполезную роскошь или вредные лекарства.

Среди благ современной жизни столько дурных, что задаешься вопросом — действительно ли вoйна так уж вредна?

Писатели — существа тщеславные, самовлюбленные и ленивые.

Можно быть богатым или намеренно отказываться от богатства. Можно владеть деньгами, можно их презирать. Опасно только поклоняться деньгам и не иметь их.

Все стремятся быть хорошими людьми, но не слишком хорошими и не круглые сутки.

Люди могут быть счастливы, только когда не ставят себе задачу достичь счастья.

Пролетарий страдает физически, но когда он не работает, он свободен. А каждая контора полна бедных клерков, которые видят свободу только во сне.

Чтобы видеть, что находится у вас перед самым носом, требуется непрерывное напряжение.

Язык политики — и это касается всех партий, от консерваторов до анархистов — создан, чтобы ложь звучала как правда, убийство выглядело респектабельным, а пустое сотрясение воздуха можно было выдать за солидарность.

Любую вoйну еще до ее начала стремятся выдать за самооборону от склонного к геноциду маньяка.

Мы опустились так низко, что проговаривать очевидные вещи теперь — первая обязанность всякого умного человека.

Мы живем в мире, где убить отдельного человека нельзя, а сбросить тысячу тонн взрывчатки на жилой квартал — вполне нормально. Иногда мне кажется, что наша планета — сумасшедший дом, куда отправляют больных с других планет.

Власть не средство, а цель. Диктатуру не устанавливают, чтобы защитить завоевания революции. Наоборот, революции устраивают, чтобы установить диктатуру.

Власть — возможность разобрать человеческий ум и собрать его заново по своему усмотрению.

Главный выбор человечества — между свободой и счастьем, и для огромного большинства счастье гораздо лучше.

Как правило, чем больше человек понимает, тем больше заблуждается; чем умнее, тем безумнее.

Самое страшное рабство — то, которое напоминает свободу.

Если вам нужен образ будущего, представьте себе сапог, топчущий человеческое лицо вечно.

Кто управляет прошлым, тот управляет будущим. Кто управляет настоящим, тот управляет прошлым.