Правила жизни Хелен Миррен
Все актеры — жулики и бродяги. По крайней мере, должны ими быть.
Когда ты играешь в шекспировской постановке, всем вокруг кажется, что ты по-настоящему образованный человек. Люди даже представить себе не могут, что ты не понимаешь и половины из того, что говоришь.
Шекспир жил во времена самой жестокой цензуры. Если ты говорил что-то не так, тебе просто отрубали голову. Но посмотрите, как много свободы он нашел среди всех этих ограничений.
Слова политиков меня никогда не трогали, потому что они живут в мире компромиссов и прагматизма — а это идет вразрез с моим сентиментальным идеализмом.
Не люблю я этот вид хороших девушек — тех, которые изо всех сил хотят быть плохими.
Я стараюсь не думать о смерти. Чем старше ты становишься, тем меньше у тебя остается вопросов по этому поводу.
Время вдруг стало идти быстрее. Вы замечали это?
Иной раз все, что тебе нужно — это выглядеть в кадре по-настоящему дерьмово, и тогда все решат, что ты великая актриса.
Скажите, а вы дали мне эту роль, потому что я получила «Оскар»? Никогда и никому нельзя задавать такой вопрос. Тебе, конечно, скажут: «Нет, ну что вы». Но это будет воистину чудовищная ложь.
Сниматься в кино у собственного мужа непросто. Зато так здорово после съемок провести ночь с режиссером.
Прежде чем пожениться, мы прожили с мужем много-много лет (познакомившись с режиссером Тейлором Хэкфордом в 1986 году, Миррен вышла за него замуж в
Плоть — лучший продавец. Людям не нужны картинки церквей. Люди хотят видеть голые сиськи.
Ненавижу раздеваться перед камерой. Мне бы наоборот — приодеться.
Я сейчас в Лондоне — смотрю, как ветер шевелит листья старых деревьев. Разве может быть что-то лучше?
Такой уж я человек: в шкафу у меня одежда с барахолки, а в холодильнике — шампанское.
В Лос-Анджелесе я пью ровно столько же чая, сколько в Лондоне. Пакетики всегда со мной!
Что является гарантией хорошей вечеринки? Все знают: много-много хорошего алкоголя. Но люди забывают, что с равной вероятностью алкоголь способен превратить вечеринку в катастрофу.
Как можно чаще удивляйте кого-то. В первую очередь — себя.
Каждый раз, когда я вижу королеву (в разное время Миррен исполнила роли Елизаветы I и Елизаветы II. — Правила жизни), я думаю: вот-вот, смотрите, любуйтесь на меня.
Я верю в сверхъестественное. До сих пор верю в фей и в лепреконов. Но я не верю в Бога.
Главная сложность жизни — это научиться жить с нею.
Мы все такие идиоты, пока молоды, хотя и не понимаем этого. Но так, наверное, и должно быть.
Самый тяжелый отрезок жизни — это когда тебе двадцать. Ты выглядишь прекрасно, и ты понимаешь, что никогда больше не будешь такой же, как сейчас. Но именно в этот момент ты чувствуешь себя особенно незащищенной, испуганной и сомневающейся во всем на свете. Это же так страшно — когда ты не можешь понять, что будет дальше.
Я не знаю ни одного хорошего способа убить время. Убивать время — это преступление.
Некоторым актерам потрясающе хорошо удается смерть. Ведь это так сложно — остановить дыхание, когда в любой момент у тебя может зачесаться нос. Когда я умираю на сцене, я предпочитаю умирать за диваном. Или просто — в темном уголке.
Будучи дочерью таксиста, я всегда любила самый короткий путь обратно.
Так хорошо быть королевой.