Я верю в  мрамор, в  плоть, в  цветок и  в  красоту.

Первое, что должен достичь тот, кто хочет стать поэтом, — это полное самопознание; он  отыскивает свою душу, ее обследует, ее искушает, ее постигает. А  когда он  ее постиг, он  должен ее обрабатывать!

Все началось с  поисков. Я  записывал голоса безмолвия и  ночи, пытался выразить невыразимое. Запечатлевал ход головокружений.

Поэт превращает себя в  ясновидца длительным, безмерным и  обдуманным приведением в  расстройство всех чувств. Он идет на  любые формы любви, страдания, безумия. Он ищет сам себя.

От  предков-галлов у  меня молочно-голубые глаза, куриные мозги и  неуклюжесть в  драке. Полагаю, что и  выряжен я  так же нелепо, как и  они. Разве что не  мажу голову маслом.

Все ремесла мне ненавистны. Хозяева, рабочие, скопище крестьян — все это быдло. Рука пишущего стоит руки пашущего. Вот уж поистине ручной век! А  я  был и  останусь безруким.

Благородное нищенство надрывает мне душу. Преступники же омерзительны, словно кастраты; впрочем, плевать я  на  все это хотел — мое дело сторона.

Ясное дело, я  человек без роду, без племени. Не  понять мне, что такое бунт. Такие, как я, восстают только для грабежа — так шакалы рвут на  куски не  ими убитого зверя.

Когда я  вернусь, у  меня будут стальные мышцы, загорелая кожа, неистовый взор. Взглянув на  меня, всякий сразу поймет, что я  из  породы сильных. У  меня будет золото; я  буду праздным и  жестоким. Женщины любят носиться с  такими вот свирепыми калеками, возвратившимися из  жарких стран. Я  ввяжусь в  политические интриги. Буду спасен.

Главное — держаться подальше от  правосудия.

Я  превращаюсь в  волшебную оперу; я  вижу, что все сущее обречено стремиться к  счастью. Действие — это не  жизнь, но  способ попусту тратить силы, нечто вроде невроза. А  мораль — это размягчение мозгов.

Галлы свежевали скот, выжигали траву — и  все это делали как недотепы. От них у  меня: страсть к  идолопоклонству и  кощунству; всевозможные пороки — гнев, похоть — о, как она изумительна, похоть! — а  также лживость и  лень.

Я  погружался в  мечты о  крестовых походах, о  пропавших без вести открывателях новых земель, о  республиках, не  имевших истории, о  задушенных религиозных вoйнах, о  революциях нравов, о  движении народов и  континентов: в  любое волшебство я  верил.

Духовная битва так же свирепа, как сражения армии; но  созерцание справедливости — удовольствие, доступное одному только Богу.

Мне следовало бы иметь свой ад для гнева, свой ад — для гордости и  ад для ласки; целый набор преисподних.

Лишь когда вы  убедитесь, что я  действительно жру дерьмо, вы  перестанете говорить, будто прокормить меня вам влетает в  копеечку.

Нажив себе на  два гроша ума — это проще простого! — я  докопался до  причины моих напастей: оказывается, до  меня поздновато дошло, что живем-то мы  на  Западе. В  западном болоте.

Вы  сообщаете мне политические новости. Если бы вы  знали, как мне это безразлично!

Нет более богов, стал Богом человек, / Но  без любви сей Бог — калека из  калек.

Я — изобретатель, достойный совсем иной похвалы, чем те, кто предшествовал мне; я - музыкант, нашедший нечто похожее на  ключ от  любви.

Не  буду говорить и  думать ни  о  чем — / Пусть бесконечная любовь владеет мною — / И  побреду, куда глаза глядят, путем / Природы — счастлив с  ней, как с  женщиной земною. ≠