В апреле в издательстве Inspiria выходит роман Кадзуо Исигуро «Клара и солнце» в переводе Леонида Мотылева. Это первый роман Исигуро после получения Нобелевской премии. Наша рассказчица Клара — робот, она создана для того, чтобы однажды стать другом какому-нибудь человеку, чтобы помочь ему справиться с препятствиями на избранном пути и скрасить его одиночество. Она мечтает о том моменте, когда это случится, но конкретные обстоятельства оказываются жестче предполагаемых — она достается тяжелобольной Джози с непростым характером. Перед нами тонкая и драматичная книга, которая заставит задуматься над альтернативой к слову «человечность». Правила жизни публикует фрагмент романа, который показывает отношение Клары к Джози.
Читать в полной версииОднажды утром я вернулась в спальню, отнеся вниз ее поднос с остатками завтрака, и увидела, что она сидит, прислонясь к подушкам, и усердно рисует — вдруг возникло что-то похожее на ее прежний энтузиазм. Выражение лица было серьезное, какого я у нее раньше во время рисования не замечала, и, когда я с ней заговорила, она не ответила. В какой-то момент, когда я, прибираясь в комнате, приблизилась к кровати, она изменила позу так, чтобы я не бросила взгляд даже на часть листа.
Потом она вырвала лист, смяла его в плотный комок и засунула внутрь пододеяльника между собой и стеной. После этого начала новый рисунок, глаза — большие и напряженные. Я сидела на Диване С Пуговками, на этот раз лицом к ней, чтобы она знала, что я готова разговаривать, как только ей захочется.
Она рисовала почти час, а потом, положив острый карандаш, некоторое время рассматривала лист.
— Клара! Видишь там, внизу, левый нижний ящик? Достань мне, пожалуйста, оттуда конверт. Там есть большие, пухлые такие.
Присев перед ящиком, я увидела, что Джози опять взяла свой острый карандаш, и по движению карандаша я поняла, что она теперь не рисует, а пишет. Затем она сложила рисунок вдвое, проложив половинки чистой бумагой, чтобы не смазывалось, взяла у меня конверт с мягкой прослойкой и аккуратно поместила туда сложенный лист. Отлепив узкую бумажную полоску, заклеила конверт, сжала пальцами край и провела ими вдоль него для верности.
— Дело сделано, я рада, — сказала она, вертя конверт в руках, как будто это давало ей уют. Но, когда я начала отходить от кровати, она вдруг протянула его мне. — Положи, пожалуйста, в тот же ящик, откуда взяла. В левый нижний.
— Конечно, сейчас. — Я взяла у нее конверт, но не пошла с ним тут же к ящику. Я стояла с конвертом посреди комнаты и смотрела на Джози. — Мне думается, этот рисунок будет особым подарком Рику от Джози.
— Почему ты так думаешь?
— Это просто моя догадка.
— Что ж, ты правильно угадала. Это для Рика. Когда он придет в следующий раз.
Она молча смотрела на меня, и я не знала — то ли ей просто не терпится, чтобы я убрала конверт в ящик, как она попросила, то ли она ждет от меня еще каких-то слов про Рика и его посещения. Наконец я сказала:
— Может быть, он скоро придет опять.
— Может быть. Но пока что-то не похоже.
— Я думаю, Рик будет рад увидеть этот рисунок. Он увидит, что Джози приложила особые старания.
— Никаких особых стараний я не прикладывала. — Она метнула в меня сердитый взгляд. — Мне стало скучно, я взяла и нарисовала. Вот и все. Но ты права. Это для Рика. Проблема в том, что ему надо сюда прийти, чтобы его получить. А он не приходит.
Она продолжала на меня смотреть. А я по-прежнему стояла посреди комнаты.
— Джози, — сказала я немного погодя. — Если ты хочешь, я могу отнести ему твой рисунок.
Ее глаза стали удивленными и в то же время взволнованными.
— Ты хочешь сказать — прямо ему домой?
— Да. Ведь он живет совсем рядом, в соседнем доме.
— Пожалуй, не так уж странно будет, если ты ему отнесешь. У других ИД и ИП без конца ходят с поручениями, правда же?
— Я с радостью схожу. Мне думается, я сумею найти правильную тропу к его дому.
— А сегодня ты бы пошла? Перед ланчем?
— В любое время, когда Джози скажет. Если хочешь, я могу сходить к нему прямо сейчас.
— По-твоему, это хорошая идея?
Я подняла пухлый конверт чуть повыше.
— Я бы очень хотела отнести Рику рисунок Джози. Мне было бы полезно исследовать окрестности. И если Рик получит этот особый рисунок, он, может быть, простит Джози и опять станет ее лучшим другом.
— Что значит «простит»? Это мне его прощать. Ты глупую вещь сказала, Клара. Нет, не думаю, что мне хочется, чтобы ты сейчас ему отнесла.
— Прошу прощения. Я ошиблась. Я пока еще не понимаю, по каким правилам люди прощают. Но все равно, я считаю, будет правильно отнести ему рисунок. Я думаю, ему понравится.
Злость сошла с ее лица.
— Хорошо. Иди. Неси ему. — Я повернулась, чтобы идти, и она тихо добавила: — Наверно, ты права. Пожалуй, и правда ему надо простить меня.
— Я отнесу ему конверт, и посмотрим, как он поступит.
— Хорошо. — Потом она улыбнулась. — Если он невежливо себя поведет, просто порви рисунок, ладно?
Ее улыбка была почти такая же, как улыбки до Морганс-Фолс. Я улыбнулась в ответ:
— Надеюсь, что этого делать не придется.
Она упала обратно на подушку в шутливой манере.
— Ладно, иди. Мне сейчас надо отдохнуть.
Но, когда я выходила из спальни, прижав к себе пухлый конверт, она внезапно окликнула меня:
— Клара!
— Да?
— Скукотища, должно быть, правда же? Жить тут с больной девчонкой.
Она улыбалась, но под улыбкой я увидела боязнь.
— С Джози никогда не бывает скучно.
— Ты столько времени меня ждала в магазине. Наверняка жалеешь сейчас, что не досталась кому-нибудь другому.
— Я никогда об этом не жалела. Я хотела быть у Джози, быть ее ИП. И это сбылось.
— Да, но… — Она усмехнулась печальной усмешкой. — Это было до того, как ты сюда попала. Я тебе обещала, что у меня будет здорово.
— Я очень счастлива здесь. Мне ничего другого не хочется, только быть у Джози.
— Если я поправлюсь, мы сможем часто где-нибудь бывать. В город поедем, познакомишься там с моим папой. Может быть, он свозит нас в другие города.
— Это возможности на будущее. Но Джози должна знать. О лучшем доме, чем этот, я и мечтать не могла. И о лучшем подростке, чем Джози. Я так рада, что подождала. Что Администратор разрешила мне подождать.
Джози обдумала это. А когда потом улыбнулась, то улыбкой, полной доброты, уже без страха под ней.
— Значит, мы подруги, да? Лучшие подруги.
— Ну конечно.
— Хорошо. Ладно. Так, значит, помни. Не терпеть от Рика никакой гадости.
Я тоже улыбнулась тогда и приподняла пухлый конверт, показывая, что хорошо о нем позабочусь.
***
Помощница Мелания ничего не имела против того, чтобы я отправилась с поручением в дом Рика одна. Тем не менее пока я шла по рассыпанным камешкам к калитке- раме, она наблюдала за мной от входной двери и вернулась в дом только когда я вышла в первое поле.
Я двигалась по дикой тропе, и земля скоро сделалась труднопредсказуемой, за жестким шагом часто сразу следовал мягкий. Трава доходила мне до плеч, и пришла боязнь, что я собьюсь с пути. Но эта часть поля была разделена на упорядоченные секции, и, переходя из одной секции в другую, я отчетливо видела те, что чередой выстроились впереди. Хуже было то, что трава часто нависала над тропой то справа, то слева, но я и с этим вскоре научилась справляться, выставив вперед руку. Если бы обе руки были свободны, я перемещалась бы еще быстрее, но в одной я держала конверт Джози и, конечно, не могла подвергать его риску. Потом высокая трава кончилась, и передо мной возник дом Рика.
Уже и раньше, глядя на него с расстояния, я определила, что он ниже классом, чем дом Джози. Теперь я видела, что многие его доски, в прошлом выкрашенные в белый цвет, стали серыми, кое-где даже коричневыми, и что три из окон этого дома — темные прямоугольники без занавесок и жалюзи. Я поднялась по ступенькам из досок, гнувшихся под моей тяжестью, на помост, сделанный тоже из таких досок, которые тут неплотно прилегали друг к другу, так что сквозь щели была видна глинистая земля. У входной двери, сдвинутый в сторону, стоял холодильник беззащитной спиной ко всем проходящим, и я увидела пауков, которые устроили себе жилища среди сложно соединенных металлических частей. Я помедлила, рассматривая их нежную паутину, и тут дверь распахнулась — хотя я не нажимала ни на какую кнопку — и на помост вышел Рик.
— Прошу прощения, — быстро сказала я. — Я не хотела нарушать уединение. Я пришла, потому что мне поручено кое-что важное.
Он не выглядел рассерженным, но ничего не говорил и продолжал смотреть на меня.
— ИД и ИП часто выполняют важные поручения, — сказала я. — Джози послала меня вот с этим. — Я приподняла конверт.
В лице Рика вдруг возникло волнение, потом исчезло.
— Тогда хорошо, что ты пришла, — сказал он.
Может быть, он ожидал, что я просто отдам ему конверт и уйду. Но я предвидела такую возможность и не сделала передающего движения. Мы продолжали стоять лицом друг к другу на досках, через щели дул ветер.
— В таком случае, — сказал он наконец, — я думаю, тебе надо войти. Предупреждаю: у нас не хоромы.
В передней был темный деревянный пол, и мы прошли мимо открытого сундука, где лежали пришедшие в негодность лампы, туфли без пары и тому подобное. Рик провел меня в большую комнату с широким окном, выходящим на поля. Обстановка была не современная и не взаимосвязанная, как в Открытой Планировке: тяжелый темный гардероб, напольные коврики с выцветшим рисунком, твердые и мягкие стулья разных очертаний и размеров. Из множества небольших изображений на стенах часть составляли фотографии, другую часть — рисунки острым карандашом, и тут тоже пауки устроили себе жилища в углах рамок. Еще были книги, часы с круглыми циферблатами, низкие столики. Я поняла, что лавировать тут будет непросто, поэтому высмотрела место, где пол был относительно свободен, направилась туда и встала спиной к широкому окну.
— Ну вот, здесь мы обитаем, — сказал Рик. — Ма ма и я.
— Я тебе очень благодарна, что ты меня впустил.
— Я увидел сверху, как ты сюда идешь. Мне скоро надо будет опять подняться. — Он показал одними глазами на потолок. Потом сказал с печалью в голосе: — Ты, наверно, почувствовала запах.
— У меня нет обоняния.
— А, прости, я не знал. Мне казалось, обоняние — важная способность. В смысле — для безопасности. Когда что-то горит, например.
— Вероятно, по этой причине Б3 снабдили ограниченным обонянием. Но у меня нет никакого.
— Что ж, сейчас это для тебя к лучшему. Потому что тут пахнет все-таки. Даже несмотря на то, что я сегодня с утра мыл переднюю. Мыл ее, и мыл ее, и мыл.
В глазах у него появились слезы, но он продолжал смотреть на меня.