Японцы не хотят заниматься сексом — я их понимаю. Японцы не хотят длинных отношений — и коротких тоже. Не хотят семью. Не хотят детей. Осознают обреченность любых отношений и выбирают в них не вступать: 13 последних лет рождаемость падает, население их страны стремительно сокращается — и скоро сократится на треть. Ну, не очень скоро, но через 50 лет (мне будет 83).

Родители отчаялись рано: мне стукнуло 30, и мама сказала: «Ходит где-то по свету твой человек, ищет тебя и не может никак отыскать». С тех пор мысль об этом сводит меня с ума: вряд ли, конечно, но что, если да? Что, если он, действительно, есть?

Я люблю и умею жить одна — путешествовать, учиться, работать, ходить в музеи, качественно дружить, — но есть нюанс: я всё равно хочу (хочу) быть вдвоём.

Москвичи почти как японцы — тоже отношений не хотят, но секса хотят всё время, и ведь знают где взять. Не знают только, как избежать длинных последствий и не всегда понимают (местами в Москве — лес) как избежать последующих неудобств и детей, ответственности за детей, семьи, алиментов, ответственности за семью, контроля, мудянки, депрессии, дополнительных расходов.

Ну, допустим, он есть. Если он не может меня найти (думаю я), я сама пойду и его отыщу. Вот план: три свидания в неделю, каждый месяц — меняю город.

— Не боишься напугать его? — спрашивают.

— А зачем мне пугливый такой? — отвечаю. Мне нужно стать заметной, чтобы мой человек меня узнал и выбрал — поэтому я буду писать всё как есть. 18 мобильных приложений, сервисы офлайн знакомств, спид-дейтинг, рекомендации друзей.

Есть тут кто-то, кто верил в то, что я найду?

Берлинцы знают больше. Они договорились: ты любой и сам отвечаешь за собственное счастье. Пожалуйста: хочешь — будь среди других, а не хочешь — ищи своих. Вот тут отдельные клубы для всех: нужен секс — налево, хочешь детей — направо, в зеленую дверь — гомосексуалисты, в фиолетовую — асексуалы (колонна на прайде из семи человек в мантиях), остальные пусть подождут здесь.

Больше, чем берлинцы, знают тибетские монахи, но эти никому не говорят.

Я понимаю всех, кроме тех, кто считает: традиционная семья — то, что обязано с тобой (и со мной) в жизни произойти. То есть, этих тоже понимаю — но согласиться не могу.

Я была на свидании с адвокатом (он принёс на вторую встречу контракт наших будущих отношений, 18 страниц; глава «Измены не существует»), с темнокожим парнем из Нигерии, с инвестиционным банкиром, с геем, с девушкой, с парой, с женатым мужчиной, с таксистом, с поваром, с бывшим мужем, с 70-летним евреем и 18-летним грузином, я принимала подарки от чиновника и цветы от поэта, жила месяц в сознательно временных отношениях, другой месяц была (пробовала быть) в открытых — я никогда не останавливалась. Что бы со мной не происходило — каждый вторник приходила новая глава об этом, и вот.

Начав в Тель-Авиве, проехав четырежды через Берлин в Киев, Стамбул, Тбилиси, Барселону, Мюнхен, Париж, Камчатку и Сингапур, острова и Бангкок, вернувшись через Петербург, Москву, Иннополис обратно в Казань — я нашла.

Кто-нибудь верил, что это случится?

Я нашла.

Что я теперь скажу японцам, как объясню им это:

— несмотря на обреченность любой мечты, на страх ответственности и потери, на свободу не выбирать — я выбираю быть вдвоём.

Я нашла.

— Неужели книге теперь конец?

Человек, которого я искала — прилетит через 2 недели. Я сижу на потолке — я жду.

Изо всех сил (как во сне трудно бежать потому, что ватным ногам всё равно) я отслаиваю свои ожидания от настоящих планов, воображаемый мир от реального.

— Как думаешь, — спрашивает меня Человек, — сколько в нас придуманного друг другом?

Знаешь, как это? Будто прыгнул в воду, летишь, ещё не коснулся воды, но ты уже в воздухе, и сейчас будет (splash) удар — и эта вода примет тебя всю, и зальёт полностью — и весь остальной мир станет глухим, неважным, движения — новыми, и никаких других звуков, кроме биения собственного сердца.

И вот ты видишь эту водную гладь, в ней отражается ночь и звёзды, но что там, в воде — камни, скалы, рыбы, водоросли, змеи, какая глубина — ты не знаешь, ты летишь — ты ещё не коснулся воды.

Так я смотрю в календарь — в день, когда я поеду в аэропорт.

Я трогаю себя за лицо как будто не своими руками: ого, это я. Интересно. Это та же самая я, только теперь, когда я знаю, что на земле есть этот — один-единственный нужный мне Человек, прямо сейчас кое-что меняется навсегда (слово, которое невозможно проверить).

Смотри: с этого момента никогда жизнь твоя больше не будет прежней. Splash!