Как переводят Хогвартс: культурные коды вселенной Гарри Поттера в новой книге Галины Юзефович

Однако если история американского «перевода» «Гарри Поттера» относится к разряду занятных курьёзов, то для переводчиков на другие языки всё было куда серьёзнее. В отличие от Артура А. Левина из Scholastic, им пришлось столкнуться с настоящими, а не надуманными трудностями. И в первую очередь — с теми самыми обаятельными английскими реалиями, о которых мы говорили во второй и третьей главах.

Во многих случаях камнем преткновения стала еда. Так, например, переводчице «Гарри Поттера» на иврит Гили Бар-Гиллель потребовалось немало мужества и упорства, чтобы отстоять право английских детей есть на завтрак бекон — привычку, глубоко возмутившую религиозных израильских читателей. А вот в Сирии спасти бекон так и не удалось: в первом переводе на арабский язык, вышедшем в Дамаске в 2005 году, ученики Хогвартса ели просто «тонкие ломтики жареного мяса» — видимо, то, что оказалось по силам мусульманским фундаменталистам, с чем не справились еврейские.

Но и помимо бекона затруднений хватало. Хуже всего дело обстояло с загадочным и сугубо английским пудингом. Первыми на нём обожглись американцы — в их версии «Гарри Поттера» пудинг стал «сладким пирогом». Переводчик на испанский язык худо-бедно выкрутился, назвав пудинг фланом — лакомством, известным каждому испанскому ребёнку. Сирийская переводчица тоже обратилась к национальным традициям: в её версии пудинг превратился в популярный арабский десерт на основе розовой воды и миндаля. И только японская переводчица Юко Мацуока отделалась абстрактными «сладостями».

Гастрономией сложности не ограничивались — с упомянутыми праздниками дело обстояло не лучше. Объяснить сирийским детям, что зимой празднуют английские школьники, оказалось трудно: подходящего зимнего праздника с подарками в арабских странах не нашлось, а христианские лучше было не упоминать. Поэтому Рождество в арабском переводе стало просто «большим зимним праздником». Испанский переводчик заменил его Днём Волхвов — именно тогда, 6 января, дети в Испании получают подарки. В переводе на иврит Рождество (как и бекон) удалось сохранить, но вот рождественскую песню пришлось заменить ханукальной.

Ещё одним узким местом стала сама идея частной школы-интерната. В Сирии и других арабских странах школы-интернаты предназначены исключительно для проблемных подростков, с которыми не справились родители, или для детей без попечения. Воспитанников таких школ принято либо бояться, либо жалеть, но уж точно не восхищаться их жизнью. Переводчики изрядно потрудились, чтобы объяснить, как подобная школа может быть престижной. Иначе арабские дети решили бы, что Хогвартс и исправительная школа Святого Брутуса — одно и то же.

Но, как и в случае с русскими переводами, главной проблемой стали имена собственные. В некоторых странах правообладатели запрещали менять имена даже там, где это было бы уместно. Но чаще решение оставляли переводчику — и догадаться, говорящее имя перед тобой или нет, было не всегда просто.

Догадки иногда оказывались неудачными. Имя профессора Дамблдора, по словам самой Роулинг, восходит к слову «шмель» на одном из западноанглийских диалектов. Норвежские переводчики попытались сохранить это значение, но пошли по пути звукоподражания: Дамблдор стал Хуммлеснюрем (Hummlesnurr) — отсылка не к самому насекомому, а к производимому им звуку. «Профессор Вжжжжж» понравился далеко не всем, и в более поздних изданиях имя заменили.

Итальянские переводчики расслышали в Dumbledore корень dumb — «тупой, бессловесный», — и назвали главу Хогвартса профессором Силенте, то есть «молчаливым».

Французы разделили слово Hogwarts на hog («свинья, кабан») и warts («бородавки»), и, стремясь сохранить образ, назвали школу Poudlard — «вшивый бекон» (от pou — «вошь» и lard — «бекон»). Им же пришлось столкнуться с уникальной проблемой: фамилии Малфой и Лестрейндж, призванные звучать благородно и по-норманнски, во Франции — обычные французские фамилии. Пришлось вводить пояснения, что для английского читателя они звучат иначе.

Иными словами: почти в каждой стране переводчики сталкивались с собственными трудностями. Но закономерность едина — лучшими оказывались те переводы, над которыми от начала и до конца работал один профессиональный переводчик, искренне любящий мир «Гарри Поттера» и готовый в нём разбираться по-настоящему глубоко. О такой роскоши российскому читателю, увы, остаётся только мечтать.