В мире современного искусства нельзя быть художником в старорежимном понимании этого слова. Это подтверждает и Дэниел Аршам, который работает на стыке скульптуры, архитектуры, видеоарта и моды. Сейчас он руководит архитектурным бюро Snarkitecture, создает объекты и тотальные инсталляции, оформляет магазины и снимает видео о своем видении будущего. При этом художник старается работать с простыми материалами вроде гипса и повседневными объектами — стульями, тумбочками и настенными часами, но подавать их в принципиально новом ключе. Даже название своего бюро Аршам связал с поэмой Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка» — «невозможным путешествием невероятной команды в поисках невообразимого существа».

Работать над оформлением пространств Аршам начал с театра. В 2006 году сет-дизайн балета EyeSpace ему доверил знаменитый хореограф Мерс Каннингем — постановка стала последней в жизни режиссера. Примечательно, что Аршам в итоге отвечал не только за геометричные белые инсталляции на сцене, но и за свет и костюмы танцовщиков — эдакая первая ниточка, связавшая художника с дизайном одежды и модой.

Однажды Дэниел Аршам познакомился с Эди Слиманом во время его работы в Dior, и тот позвал художника спроектировать бутик Dior Homme в Лос-Анджелесе, дав полную свободу — единственным пожеланием было сохранить в примерочных привычные скамейки и зеркала. Аршам признается, что в этой простоте и была главная сложность, пришлось звать на помощь друга-архитектора Алекса Мустонена, и с этого и началась история бюро, которое работает в основном с модными магазинами (по его проектам создавались интерьеры Kith, Calvin Klein, Louis Vuitton, COS в Майами). И, как мы теперь видим, история работы с Dior тоже.

Как художник Аршам предпочитает работать с «измененной реальностью»: «Мои работы, особенно когда они взаимодействуют с архитектурой, заключаются не в побеге от реальности, а в преобразовании повседневного». Такой была персональная выставка Аршама «Архитектура в движении», которая прошла в 2017 году в павильоне «Карелия» на ВДНХ: художник полностью исказил внутреннее пространство, разместил свои инсталляции на потолке, заставил стены вытянуться и завязаться узлом. Этой же идее преобразования посвящен его длительный арт-проект Future Relics — серия объектов — повседневных вещей из белого гипса, от телефонных аппаратов и магнитофонов до автомобилей, полуразрушенных и траченных временем, как будто бы выкопанных археологами десятилетия спустя. Художник так и называет эту концепцию — «ложная археология» и даже выпустил трейлер фильма, который согласно его задумке должен выйти через 70 лет — летом 2089 года, — когда его объекты действительно могут стать реликвиями.

Оформлять мужской показ Dior сезона весна-лето 2020 Ким Джонс позвал Аршама потому, что считает его созвучным наследию Кристиана Диора, несмотря на совсем другой характер работ художника и его взгляды на будущее. «Мы вместе работали с архивами — у Dior потрясающие архивы! — и выбирали вещи, которые как-то выделялись для каждого из нас», — рассказывает Аршам о работе с Джонсом. Результатом стало не только оформление подиума: в весенне-летнюю коллекцию вошли сумки и бейсболки, будто подвергнутые эрозии, кроссовки с логотипами с характерными трещинами, ботинки из полупрозрачного пластика, украшения с кристаллами — каждое со своим секретом (например, подвеска в виде книги — автобиографии Кристиана Диора раскладывается, как гармошка, в сегментированный браслет).

Работы Аршама нередко сравнивают с творчеством Сальвадора Дали. Комментируя инсталляцию для Dior — огромные часы с друзами кристаллов в разломах, — он и не отрицает влияния сюрреалиста: «Я с удивлением узнал, что Кристиан Диор был галеристом до того, как начал работать в моде. Он одним из первых выставлял работы Дали со «стекающими» часами. Что я понял, в том числе благодаря коллаборации с Dior, — искусство не должно оставаться только в пространстве музеев. Представляя его новой аудитории, совмещая модную публику и любителей искусства посредством такого сотрудничества, можно рассказать о своих идеях гораздо большему количеству людей».