В рубрике #на_изящном автор телеграм-канала Art is New Sexy Мария Аборонова проводит ревизию шедевров мирового искусства. На этой неделе разбираем мрачное полотно Пабло Пикассо — «Гернику», написанную по заказу республиканцев. А также объясняем, почему бомбардировка Герники в 1937 году не была неожиданностью и как британский журналист превратил ее в один из самых ярких пропагандистских актов ХХ века.
Читать в полной версии85 лет назад мир узнал слово «Герника». Через несколько дней после трагедии Пабло Пикассо написал картину с одноименным названием, которую будут считать главным его шедевром.
Разборов картины и ее символов множество, хотя сам Пикассо никогда не давал трактовок. Интерес представляет контекст, в котором она была написана. Почему именно эту тему художник выбрал для выставления в павильоне Испанской республики на Всемирной выставке в Париже? Что это означало для него и его современников?
С 1936 года Испания охвачена гражданской войной. Противостояние ведется между левосоциалистическим (республиканским) правительством страны, поддерживаемым коммунистическим СССР, и право-монархическими (националистическими) силами во главе с будущим диктатором Франсиско Франко. Последних поддерживали фашистская Италия и нацистская Германия, но физическое участие Германии в войне всячески отрицалось.
За событиями пристально следит мировая общественность: в Испании множество военных корреспондентов, которые фотографируют места боевых действий и пишут репортажи. Такой активный интерес был связан с ожиданием того, как будет разворачиваться конфликт. Левые СМИ поддерживали Испанскую республику, а правые — националистов.
Весной 1937 года Франко начал наступление на севере Испании. Его главной целью был захват Страны Басков, которая контролировалась республиканцами. На пути к захвату Бильбао стоял небольшой баскский город Герника, который имел для местного населения серьезное историческое и культурное значение, так как именно здесь ранее проходили старинные народные собрания, здесь хранился исторический бискайский архив, а символом басков было дерево Герники.
Вероятно, вы думаете, что ужас Герники в том, что это была необоснованная бомбардировка мирного города, но это не совсем так. Сухие факты свидетельствуют о том, что Герника в день бомбардировки, 26 апреля 1937 года, согласно существующему в то время военному праву, не была «незащищенным мирным городом», как установил специалист по военному международному праву Маркус Ханке (Marcus Hanke).
В Гернику отступили войска республиканцев, там располагались военные заводы, стратегически важный мост, разрушение которого отрезало бы бегущие республиканские войска. За Герникой был Бильбао, захват которого был важен для контроля севера Испании.
В общем, нападение на город было ожидаемо, что не умаляет трагичности и недопустимости последовавших военных действий. 26 апреля 1937 года авиация армии Франко сбросила на город от 30 до 40 тонн бомб. По последним объективным оценкам, 150−250 человек погибли непосредственно во время бомбардировки, еще около 600 человек умерли в больнице города Бильбао, куда были доставлены пострадавшие из Герники и окрестностей. Большая часть города сгорела — пожар не удалось потушить, поскольку в Гернике не было пожарной части.
Но, как бы цинично ни звучало, в масштабах буйного информационного потока бомбардировка могла остаться незамеченной. Как, к примеру, особого значения не придали бомбардировке итальянскими военно-воздушными силами другого испанского города, Дуранго: были убиты около 250 человек и разрушена большая часть города.
Но почему Герника вызвала такой резонанс?
Спасибо нужно сказать британскому журналисту Джорджу Стиру. Он приехал в Гернику спустя шесть часов после бомбардировки и составил максимально подробный и, что важно, субъективный репортаж для The Times, который опубликовали на следующий же день. В статье впервые были представлены фотографии, доказывающие участие Германии в испанской гражданской войне. Статья носила жесткую антифашистскую направленность с соответствующей риторикой: «тысячи убитых», «желание немцев уничтожить колыбель баскской расы», «базарный день, в который весь город собрался на рынке и лег под бомбами», «город ни в коем случае нельзя было причислить к военным объектам». Для пущего эффекта Стир завысил количество жертв аж до трех тысяч, что с учетом общего населения города, 3700 человек, выглядело немыслимо, но это подхватили все мировые СМИ. Эти цифры были представлены в большинстве литературных источников с того периода до 1970-х годов. Сейчас, по одной из версий, авторства издания La Razón, Стир указал такие цифры потому, что писал статью по заказу военно-промышленного лобби с целью настроить правительства США и Великобритании даже не столько против Германии, сколько на производство вооружений.
С такой подачей материала Стир попал в самый нерв, и мировая общественность взорвалась. Все и так подозревали фашистов в подвохе, а тут фотографии мертвых, описание жестокой бомбардировки мирного населения. Мир был в ужасе, так как стало понятно, что в следующей войне воздушные силы воюющих наций смогут стереть с лица земли целые города.
Репортаж Стира перепечатала The New York Times, сюжеты вышли в New York Post, Daily Express и многих других изданиях. Так бомбардировка Герники стала одним из самых ярких пропагандистских военных актов в истории ХХ века.
Через несколько дней служба пропаганды Франко опубликовала международное официальное заявление с опровержением, обвиняя республиканцев в том, что они сами подожгли город и вообще ничего такого не было, бомбили точечно и только военные объекты. Опровержения представила и националистическая партия Германии. Но мировую общественность это еще больше возмутило, хотя многие, в основном консервативные СМИ, пошли на попятную.
Если с учетом этой информации посмотреть на картину Пикассо, то ситуация складывалась так. Правительство Испанской республики заказало ему картину для испанского павильона на Всемирной выставке в Париже еще в начале 1937 года, но у художника не было яркой идеи вплоть до появления новостей о Гернике. Событие, которое потрясло весь мир и находилось на первых полосах всех газет, выглядело наиболее логичным выбором. Актуальнее и ярче ничего не придумаешь.
К тому же Пикассо, как и Сальвадор Дали, поддерживал республиканцев и часто высказывался против фашистов. Он явно не хотел, чтобы мир забыл про Гернику, которая выставляла их в неприглядном свете. Даже использовал черно-белую краску для аналогии с документальной фотографией из репортажей, доказывавших факт нападения.
Несмотря на то что Пикассо подчеркивал, что картина не носила политический характер, будем честны: известный художник пишет полотно для одной из воюющих сторон… Даже если бы он изобразил цветок, все равно высказал бы позицию. Более того, Пикассо получил от республиканцев 150 тысяч франков — 15% стоимости всего павильона Испании, в девять раз больше, чем ему заплатили за самую дорогую из ранее проданных работ.
Публика «Гернику» не оценила. Несмотря на шумиху в газетах, мирная Европа хотела видеть прогресс и светлое будущее, а не смерть и ужас. Пресса восторженно писала о павильонах Германии и СССР (последний был увенчан «Рабочим и колхозницей»), а павильон Испании даже не был упомянут в каталоге «главных объектов выставки».
Вот так быстро — всего за месяц — интерес современников к горячей теме угас.
Но благодаря резонансу и популярности Пикассо «Гернику» до сих пор используют как один из ключевых антивоенных символов, репродукции шедевра часто появляются на антивоенных протестах по всему миру. С 1984 года гобелен, изготовленный под руководством Пабло Пикассо по заказу бывшего вице-президента США Нельсона Рокфеллера, висит у входа в зал Совбеза ООН.