Правом руля
30 июля 2012 года Владимир Путин подписал федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты Российской Федерации». В результате УК пополнился статьей 128.1, устанавливающей ответственность за клевету.
ГЕНРИХ ПАДВА: «Закон о клевете, то есть "распространении заведомо ложных сведений", был в Уголовном кодексе раньше — потом его декриминализировали, перевели из уголовно наказуемого деяния в административное. Само по себе мне это казалось неправильным: я считаю, что меру ответственности за клевету нужно усиливать, защищать права личности. Но ужас в том, что в России закон — сам по себе, а правоприменение — само по себе. К сожалению, закон о клевете применялся тогда, когда люди не клеветали, а критиковали власти. Правильную, достойную, обоснованную и профессиональную критику объявляли клеветнической, а человека — судили. В наше время лучше было бы обойтись без этого закона. И нынешние поправки приняты не для того, чтобы защитить простых граждан, не для того, чтобы оградить каждого конкретного человека от лживых нападок, а для того, чтобы заставить замолчать критиков, чтобы люди боялись сказать хоть слово. Проект закона о возвращении в УК РФ ответственности за клевету изначально предполагал введение тюремных сроков, вплоть до двух лет лишения свободы. Во втором думском чтении эта норма была изъята из текста, но существенно повысился максимальный штраф за клевету — до 5 млн рублей.
Хотя вообще-то доказать предмет клеветы довольно трудно. Во-первых, надо доказать, что у обвиняемого был умысел, а во-вторых, что человек точно знал: то, что он говорит, — неправда, а на самом деле все было по-другому. Ответчик всегда может сказать: «Я добросовестно заблуждался, я был уверен в правоте своих слов. Ах, это не так? Ну, извините, ошибся. Но я ни в коем случае не клеветал».
Грань тут довольно зыбкая. В гражданском праве есть понятие «защиты чести и достоинства». Вы можете подать в суд соответствующий иск, и тогда тот, кто вас опорочит, должен доказать, что его сведения правдивы. Что же касается клеветы, то в этом случае доказательства предоставляет истец. Причем он должен убедить суд в том, что некие сведения не просто ошибочные, но заведомо неправильные, а это не всегда просто. Попробую объяснить на конкретном примере: вот вы — приличная женщина, честно работаете на госслужбе. Но я говорю, что вы ночами ходите к «Метрополю» и подрабатываете проституцией. Если я знаю достоверно, что вы не проститутка, но вас в этом обвиняю, то это — клевета. Если же я вас видел пару раз перед входом в «Метрополь» и подумал: наверное, она там подрабатывает, то я добросовестно заблуждался. Впрочем, теперь все равно стоит действовать максимально осторожно: нужно запастись всеми фактами, которые будут подтверждать сведения, потенциально опасные и «порочащие». Правда, если Путин скажет, что вы его оклеветали, вам уже ничего не поможет».
30 марта 2012 года вступил в силу закон «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге», запрещающий пропаганду гомосексуализма и педофилии. Подобные законы действуют также в Краснодарском крае, Архангельской, Костромской, Магаданской, Новосибирской, Рязанской и Самарской областях, их принятие обсуждается еще в шести регионах, а также на федеральном уровне с весны этого года.
ДМИТРИЙ ДИНЗЕ: «Формально закон направлен против "пропаганды" гомосексуализма и педофилии, но суть этой пропаганды в законе никак не отражена. Например, в нем написано, что "под публичными действиями, направленными на пропаганду мужеложества, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних" подразумевается деятельность по "распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений". Что это вообще? Представьте себе подростка мужского пола, который подозревает, что ему нравятся мальчики. Он идет к кому-то из взрослых и задает вопрос о том, как устроена сексуальная жизнь. И как теперь ему объяснять, что возможна любовь не только между мужчиной и женщиной, но и между представителями одного пола? Получается, что любые гомосексуальные отношения и разговоры о них законодательно запрещены и подростку наносится серьезная психологическая травма.
Что касается пропаганды педофилии, она уже не связывается с несовершеннолетними как адресатами. В новом законопроекте это «деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, осуществляемая с целью формирования в обществе искаженных представлений о соответствии социальным нормам интимных отношений между совершеннолетними и несовершеннолетними лицами». Применение закона может дойти до абсурда: вот представьте себе, родитель, с целью обезопасить своего ребенка, рассказывает ему, что да, есть такая вещь, называется — педофилия. Родитель попадает в ловушку: ребенок идет в школу, радостно говорит о том, что ему мама дома о педофилии рассказывает, учитель раскручивает катушку, домой приезжают ребята из отдела по делам несовершеннолетних, и маме выписывают административку в рамках пропаганды.
Добровольные «борцы за чистоту» в Питере уже вычисляют людей, которых можно подвести под этот закон. Как правило, организации националистического толка в сетях заводят аккаунты, размещают там фотографии симпатичных девочек и мальчиков, назначают встречи от их лица и ловят людей на живца. Потом тех, кто пришел на встречу, морально унижают, избивают, просят откупные за то, чтобы информация не ушла дальше. Год назад добровольцы отлавливали так предполагаемых педофилов, а сейчас началась массированная охота на гомосексуалистов и лесбиянок. Люди из ЛГБТ-сообщества рассказывают, что в число этих борцов входят люди из правоохранительных органов, которые бьют людей и вымогают у них деньги, объясняя это борьбой с «пропагандой гомосексуализма».
Впрочем, доказать в суде то, что какой-то человек действовал с целью пропаганды гомосексуализма и педофилии, достаточно сложно. Если он сам в этом не признается, то его можно разве что на полиграф посадить, да и то это будет косвенным доказательством. Лучший выход — все отрицать. Собственного ребенка нужно воспитывать недоверчивым, и сделать так, чтобы он не болтал в школе лишнего.
Фактически под этот закон подпадает все. Издал брошюрку о сексуальном воспитании — попал. Как себя оградить? Заранее проводить правовую экспертизу на предмет соответствия закону, подкрепить брошюру рецензиями. Можно писать намеками, которые воспринимаются двояко: «Может быть нетрадиционная любовь между мужчиной и женщиной, а может — между мужчиной и мужчиной или женщиной и женщиной». Хитрая фраза, она ни к чему не обязывает: любовь же может быть духовной, а может — физической.
Есть еще один момент. Пропаганда, насколько я понимаю, подразумевает четкий формат, надо говорить чеканными лозунгами: «Занимайтесь педофилией — будете здоровы!» или «Гомосексуализм — это круто и модно!». Причем по закону получается так, что нужно чуть ли не скандировать эти лозунги, завлекая в свои сети широкий круг лиц. Я внимательно читал текст, но так и не понял, можно ли привлечь человека за то, что он доносит свои идеи до одного-единственного собеседника. Судя по всему, нет».
8 июня 2012 года вступил в силу федеральный закон «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Штрафы за различные нарушения на массовых акциях возросли на порядки, а круг людей, которые могут выступать их организаторами, был ограничен.
ГЕНРИ РЕЗНИК: «Понятно, чем были вызваны поправки к ранее существующему закону о митингах. Открыто декларировалось, что они должны обеспечить порядок проведения массовых мероприятий и защитить граждан, но, по сути, они были призваны сузить возможности граждан для критики власти. Но непосредственным поводом послужил митинг 6 мая на Болотной площади, и скрытый интерес состоял не в том, чтобы предоставить гражданам необходимую безопасность. Введение поправок проходило по всем правилам психологической атаки: для начала была запущена страшилка о гигантских штрафах — насколько я помню, 900 тыс. рублей для граждан и 1,5 млн для организаторов и заявителей. Естественно, это вызвало шквал негодования, поскольку никак не соответствует понятию "административное правонарушение": подобные цифры встречались только в Уголовном кодексе, где, например, штрафом в 1 млн рублей наказывают человека за "действия, повлекшие за собой экологическую катастрофу". В окончательном варианте закона штрафы приведены к более вменяемому размеру. Здесь, конечно, можно спорить, но хорошо хотя бы то, что высшая планка штрафа для гражданина составляет 30 тыс. рублей. Впрочем, нижняя планка — 20 тыс., так что вилки, по сути, не существует. А ведь свобода митингов, свобода самовыражения и собраний гарантирована конституцией и должна быть ограничена минимально.
Моя основная претензия к этому закону состоит вот в чем: прочитав его, я так и не понял, что стоит понимать под словом «собрание», то есть принцип правовой определенности отсутствует. Вот смотрите: «Совместное присутствие граждан в специально отведенном или определенном для этого месте для коллективного обсуждения вопросов». А если граждане собираются в закрытом месте и ограниченным количеством стали что-то обсуждать — жилищные, например, или бытовые вопросы? Нужно ли им просить разрешения у властей? Закон не дает ответа. Зато в нем написано: «В целях защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности правопорядка общественной безопасности законным субъектом РФ определяются места, пригодные для проведения митингов, шествий, мероприятий. Если проведение этих мероприятий может повлечь за собой нарушения транспортной и иной социальной инфраструктуры, создать помехи связи или сложности для пешеходов, то субъект имеет право отказать в согласовании». Получается, что любое заявленное место власти могут признать непригодным, а митинговать можно только в чистом поле. Эта норма закона неосновательна, поскольку она ограничивает конституционное право.
К счастью, всегда остается легальная форма протеста, которая не требует согласования, — одиночные пикеты. Пожалуйста, вставайте, где хотите — главное, на расстоянии 50 метров друг от друга, и не общайтесь ни с кем. Но и на массовых мероприятиях есть способы себя обезопасить. Формально к рядовому участнику митинга не должно быть никаких претензий: если на нем нет маски, если он не употребляет алкогольные напитки и не дерется, то с него, в принципе, взятки гладки. Если же человека на митинге задержали, хотя он абсолютно ничего противозаконного не делал, то нужно запастись очевидцами, попросить их снимать. Привлекайте внимание людей, стоящих рядом. Протоколы в полиции не подписывайте, вы вообще не обязаны ничего подписывать. Если судья в суде не принимает ваши ходатайства, заявляйте отвод судье, требуйте занесения в протокол подобных действий. Потом берите протокол, обжалуйте в вышестоящих инстанциях, идите до конца и не сдавайтесь.
Известно, что наши суды исходят из презумпции доверия к органам власти, но у нас появился хороший пример, поданный Гарри Каспаровым. Он был задержан возле Хамовнического суда в день приговора по Pussy Riot, его обвинили в сопротивлении властям, вменили хулиганство, и то, что суд его в итоге оправдал, дает нам надежду, что ранее существовавшую правовую практику можно расшатать. До суда над Каспаровым ни один судья, принимавший решения по делам подобного рода, ни разу не принимал во внимание свидетельские показания или видеозаписи. Я думаю, что Каспарову удалось расшатать эту практику по той причине, что он — чемпион мира. Но то, что его оправдали, — прецедент, и любой человек может сказать: почему вы выслушали показания свидетелей в пользу Каспарова и отказываете в этом праве мне?».
29 декабря 2010 года вступил в силу федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», а 1 сентября — ряд поправок к нему и другим законам, которые вместе получили негласное название закона «О черных списках в интернете».
ПАВЕЛ ЧИКОВ: «Важное заблуждение, распространенное среди широкой публики, состоит в том, что это не закон о черных списках, а закон о детях. Когда я читал закон, меня зацепило то, что в нем отсутствует четкое обозначение понятия "дети". Нет возрастного ограничения — наверное, дети считаются таковыми с момента рождения, но вот до какого возраста, в законе не написано. Мы для своих родителей тоже, знаете, дети, но вряд ли закон подразумевает нас. Грубо говоря, возрастная группа, которую нужно защищать от информации, "причиняющей вред здоровью и развитию", не очерчена никак, и я могу только предполагать, что по замыслу разработчиков после 18 лет можно смотреть и читать все, что захочется. При этом, скажем, по семейному кодексу,
Под него подпадает и телевидение, и журналы, и интернет. Что касается последнего, то закон разделяет сайты, зарегистрированные в качестве СМИ, и всю остальную сеть. Первые должны маркировать свою продукцию «+6», «+12», «+16» или «+18». Что же касается всех прочих сайтов и социальных сетей, то они, в случае обнаружения «вредоносной» информации, могут быть блокированы по трем причинам: распространение детской порнографии, пропаганда наркотиков и пропаганда суицида. Роскомсвязь при помощи аккредитованных при министерстве связи юристов проводит экспертизу, и сайт заносится в публичный автоматизированный единый реестр доменных имен. Таким образом, создается фильтр, который централизованно блокирует список запрещенных к показу ресурсов. Его будут обязаны установить все операторы связи — интернет-провайдеры, осуществляющие свою работу на территории России. При этом список-то будет публичным, а заключение экспертов — нет, и никакого гражданского контроля за ними не будет.
Интернет будет вычищаться патерналистским путем, то есть государство объявляет себя всеобщим родителем и берет на себя заботу о всех «детях». Но, как и в случае с законом о пропаганде гомосексуализма, на деле ограничиваются конституционные свободы людей. Это некий пиар-ход, позволяющий продать закон гражданскому обществу: дескать, мы же из благих намерений, мы о детях заботимся, поэтому запретим читать определенные сайты всем.
Чтобы обойти этот закон, широко будут использоваться анонимные прокси, которые позволят получать доступ к нужному ресурсу через иностранные серверы. Если мой порносайт расположен на иностранном домене, то и провайдер — там же, и блокирование сайта должно будет идти через него. Но это будет работать не всегда, поскольку на любого провайдера можно надавить. На первых порах, я уверен, никто не будет предъявлять претензии известным СМИ, но ситуация будет опасна для блогосферы. Многие матерятся в твиттере и в блогах, и с этим могут возникнуть проблемы. Взять хотя бы историю с постом Артемия Лебедева об «Аэрофлоте», где был мат и фотографии обнаженных стюардесс. По идее, исполнительные органы могут потребовать удаления контента или заблокировать доступ к странице. Единственный выход, который я могу предложить, самостоятельно промаркировать свою страницу в соцсети. Самое безопасное — «+18». Закон позволяет маркировать сайты, не являющиеся СМИ. И любой владелец сайта — а сайтом считается даже страница во «Вконтакте» — может это сделать».