Лонгриды недели: терроризм, необычные профессии и загадочные убийства
Большой текст Bloomberg Businessweek про уникальную профессию, которая существует в Англии и Уэльсе – клерков при барристерах. По сути, это «сутенеры» адвокатов высшего ранга, которые добывают своим начальникам основную массу судебных дел.
В Великобритании очень консервативная судебная система, поэтому юристов в стране до сих пор делят на две категории — барристеров и солиситоров. Первые считаются адвокатами более высокого ранга, поэтому именно они выступают в судах (эдакий высший класс). Как правило, большую часть своих дел они получают от солиситоров, которые ведут подготовку судебных материалов. И задача приставленного к барристеру клерка (это обычно выходец из простой рабочей семьи, расторопный и пробивной делец) — выгодно продать услуги своего начальника и доставить ему клиентов. Напрашивается аналогия с сутенерами, и это действительно так: многие барристеры именно так и воспринимают своих деятельных служащих.
Клерки начинают с развозчиков бумаг, а затем постепенно карабкаются по карьерной лестнице, превозмогая довольно нетипичные проблемы — одного из героев материала на работе называют чужим именем только потому, что начальству так удобнее. Однако под конец своей карьеры клерк вполне может стать миллионером — в конце концов, барристеры без клерков не могут, как и клерки без барристеров.
Профессия эта скоро исчезнет, но тем интереснее про нее читать. Автор Bloomberg детально описывает быт барристерских клерков и, что более интересно, знакомит с классовой ментальностью британцев, которая существует до сих пор.
Однажды в городе Сейнт-Августин, что во Флориде, погибла 24-летняя девушка, и не абы где, а в доме помощника шерифа. От пули, которая была выпущена из его табельного оружия. Тем не менее, после внутреннего расследования случившееся назвали самоубийством, и дело было закрыто. После многочисленных жалоб матери девушки, расследовать дело отправили агента департамента законодательного надзора Флориды по имени Расти Роджерс. Вскоре после начала расследования у него на пути встал Дэвид Шор, человек, у которого подозрительно много власти для шерифа небольшого городка.
Об их противостоянии и рассказывает материал The New York Times Magazine. Расти Роджерс оказался в странной ситуации: этот бывалый детектив, который уже расследовал деятельность Шора, столкнулся с противником, избравшим самое неожиданное оружие — голословные обвинения.
Шериф Шор — республиканец настолько, что это зачастую выглядит комично. На своих выступлениях (которые Шор давать очень любит) он постоянно ругает власти страны за контроль над оружием и закон, предписывающий полицейским носить с собой нательные камеры, а также цитирует Шекспира. И, конечно, шерифу совсем не нравится, когда кто-то начинает копаться в делах его департамента.
Поэтому он стал по официальным каналам обвинять Роджерса во всем подряд: в превышении полномочий, использовании недобросовестных практик, фальсификации улик, влиянии на свидетелей и прочих серьезных для детектива преступлениях. Теперь уже деятельность Роджерса стала предметом расследования — у агента, едва поборовшего рак, забрали значок и оружие, вскоре после чего умерла его мать.
Роджерса в итоге все-таки признали невиновным, сейчас он тренирует других агентов и работает советником губернатора. Но красивой концовки у этой истории нет — Шор все еще шериф, единого решения о том, что стало причиной смерти девушки, попросту нет. Заканчивается текст говорящей цитатой: «Все произошедшее несправедливо. Но что поделать, такова жизнь».
Еще одна криминальная история, на этот раз от The New Yorker, которая прямо-таки ломится от неожиданных поворотов. Автор узнал о ней случайно: однажды он пришел к своему дантисту, а тот сообщил о том, что его обвиняют в убийстве.
Вот что случилось: дантист, которого зовут Гилберто Нунез, завел роман с Линдой Колмэн, замужней женщиной. Его беспокоило то, что они вынуждены скрывать отношения от мужа Колмэн, и Нунез начал творить странные вещи: другого телефона он послал мужу любовницы смс с намеками на роман, а потом предложил сисадмину из своего офиса притвориться экспертом ЦРУ и встретиться с Колмэнами, чтобы решить ситуацию с сообщением.
В итоге Линда все-таки призналась в измене, и все закончилось вроде бы неплохо: Томас и Гилберто даже подружились, постоянно переписывались и обсуждали возможность совместного бизнеса. Да что там — они даже вместе праздновали День благодарения. Через несколько дней после этого Томас был убит, а Гилберт стал главным подозреваемым.
Это только начало — дальше будет странный судебный процесс, на котором не сходится практически ничего. Версия обвинения строится на том, что Гилберт напоил Томаса отравленным кофе, встретив его у спортивного клуба, что он одновременно хитрый злодей, и сумасбродный чудак с тягой к нестандартным сексуальным практикам.
Единственное, чего не хватает этому тексту — полноценной развязки. Но, видимо, такова жизнь: до сих пор неизвестно, кто на самом деле убил Томаса Колмэна и почему. Нунез все-таки попал в тюрьму, но из-за мелких правонарушений, со смертью Колмэна не связанных. Словом, одна большая иллюстрация того, что люди могут быть очень странными.
Нигерийская террористическая организация Боко Харам (запрещенная в России террористическая организация) набирает своих солдат не только из радикализованных элементов общества. Зачастую они похищают детей, которых силой превращают в боевиков.
Страшный текст The New York Times Magazine рассказывает о том, как из тринадцатилетних детей методично выдавливали все человеческое и учили их убивать других людей.
Постепенное превращение в террориста начинается с огневой подготовки. Ребенку дают автомат и приказывают стрелять по мишеням. Дети соглашаются — отчасти из безысходности, отчасти из-за того, что испытывают трепет перед оружием. После мишеней перед ними выставляют живых людей, которых нужно казнить. Судя по рассказам детей, мало кто отказывался стрелять.
Автор материала поговорил с четырьмя героями, ставшими марионетками террористов. История одного из них особенно поражает: в Боко Харам он дослужился до командира подразделения, мыл руки в крови казненных людей и казнил их сам. Просто потому, что так было принято. Потому, что жизнь в лагере заместила воспоминания о родителях и жизни в рыболовецком посёлке.
В итоге в детях все-таки просыпалось человеческое, и это внушает надежду. Все герои материала в итоге сбежали от террористов и сейчас живут как все: работают, ходят в школу и пытаются приспособиться к нормальной жизни. Получается это у них с трудом.
В последнее время время почти все крупнейшие англоязычные медиа увлеклись темой жизни если не вечной, то гораздо более долгой, чем сейчас. Регулярно появляются тексты об очередных инициативах, исследованиях и прочих способах обмануть биологию.
Этот материал Wired выгодно отличает от них одно — глубина проработки темы. В нем рассказывается о чудодейственных таблетках с метформином от Ника Барзилая, которые стоят дешево (едва ли не по пять центов за штуку) и якобы серьезно влияют на продолжительность жизни человека.
Сам Барзилай тоже персона интересная — он один из пионеров движения ученых за продление жизнь и чуть ли не главный исследователь метформина, лекарства от диабета, которое вроде бы улучшает здоровье человека по всем показателям. А заодно может и индустрию здравоохранения перевернуть.
К чести автора материала стоит заметить, что он, в отличие от некоторых своих коллег, не увлекается восхитительными перспективами метформина. Скепсиса в тексте много, а местами чрезмерно фантастические планы Барзилая компенсируются познавательными моментами про то, как вообще новые лекарства попадают на рынок, и почему люди стареют.