«Правила жизни» придумала и воплотила та же команда, которая последние пять лет работала над Esquire. С визуальной точки зрения это принципиально новый журнал — он стал больше и толще, в нем больше цвета и иллюстраций. Как создавалась обложка и как придумывался визуальный язык «Правил жизни», рассказывают художница Катя Мурысина и арт-директор Ника Добина.
Я сразу согласилась рисовать обложку первого номера «Правил жизни», потому что от таких предложений не отказываются. С арт-директором журнала Никой Добиной мы уже сотрудничали раньше — я делала для бывшего Esquire спецпроекты, а еще раньше работала с Никой в L’Officiel.
Мне дали технический референс по тому, как должна выглядеть иллюстрация по количеству и проработке деталей, и список мини-сюжетов, которые нужно изобразить — уход зарубежных брендов, очереди за валютой, безработица и так далее. Дальше я придумывала, как интерпретировать эти сюжеты и как связать все в одну общую картину. В этом у меня была полная свобода: например, сюжет «укрепление рубля» я решила изобразить в виде монеты, которая качает штангу под присмотром главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной, а безработного клерка — в образе Киану Ривза из известного мема.
Самой сложной для меня была задача изобразить на обложке Москву. Я из Петербурга, и для меня Москва — это город, куда я периодически приезжаю на выставки или как турист, поэтому не знаю знаковых мест. Редакция подсказала мне несколько локаций, и мне понравилась идея построить город вокруг бассейна «Чайка», где тусят модные блогерши.
Прорисовка обложки заняла около недели — я работала с утра и до позднего вечера. У меня есть такое свойство: я начинаю сильно увлекаться, рисую без остановки, часто перерисовываю, добавляю детали и думаю, как еще оживить картинку. Я могу делать это бесконечно, пока не подошел дедлайн. Слава богу, в этом случае дедлайн был довольно жесткий.
Мне сложно рисовать предметы и людей, в которых нет характера или истории, поэтому все, что нарисовано на обложке «Правил жизни», имеет какое-то значение. Не думаю, что читатели смогут разгадать все зашифрованные смыслы — некоторые из них мои личные.
Например, на обложке нарисован кактус — в честь кактуса, поющего песни про наркотики, который фигурировал в новостных выпусках главреда Сергея Минаева (я большая поклонница его YouTube-канала — у нас с мужем раньше была традиция каждый четверг смотреть его новости). Мне кажется, каждый читатель по-своему интерпретирует сюжеты и найдет смыслы для себя. Мне нравится такой индивидуальный эффект, когда мои работы живут вне меня, вне того, что я придумала, и вне смыслов, которые я закладывала.
Скажу честно, поначалу были мысли о громком имени, о зарубежном художнике. Мы даже связались с одним из авторов «Нью-Йоркера» для заказа иллюстрации и получили согласие. Но очень быстро стало понятно, что это неверное направление.
Во-первых, ориентирование на громкое имя ради громкого имени — это стереотипная стратегия, которую мы все еще зачем-то тащим из тучных лет совсем другого глянца.
Во-вторых, как только обозначилась тема номера, стало понятно, что ни один зарубежный художник не смог бы эту тему осмыслить настолько детально и пронзительно, как мы этого хотели.
Далее стало понятно, что нам нужен не просто искусный иллюстратор, который умеет красиво рисовать, но человек, способный присоединиться к работе на правах соавтора. Требовался художник, который включится в сам процесс придумывания, в осмысление темы, привнесет свое понимание, добавит что-то, что могло ускользнуть от редакции.
Катя Мурысина как раз очень изобретательный придумщик и талантливый художник. Мы много раз сотрудничали не только в рамках работы над Esquire, но и в предыдущих изданиях, где я работала. Я ее ценю как большого мастера, и Катя сразу стала кандидатом номер один.
Внутри поменялось все. У журнала теперь совсем другой визуал. Другие шрифты, другая сетка, совершенно другой подход к оформлению.
Я бы сказала, что визуальный язык чуть сместился в сторону искусства. Мне хотелось, чтобы в журнале было больше жизни и движения, очень хотелось какой-то неровности и даже нестабильности — отсюда много рисованных картинок в разной стилистике, иногда слишком близкое расположение текста к краям реза или корешку, где-то несимметричные отступы и расстояния между словами. Все это помогает показать, что журнал делают живые люди, вокруг которых пульс и сбитый ритм. Не завод, не станок, все дышит и смещается.
Появилось активное использование цвета и гораздо больше иллюстраций. В отличие от фотографии, которая фиксирует момент раз и навсегда, рисованное изображение — это результат многих движений руки и мысли. Иногда от эскиза до финальной картинки мысль настолько изгибается и изменяется, что ход ее неочевиден, а результат удивляет. Мне нравится этот эффект как бы самостоятельной жизни иллюстрации. Мы даем очень много свободы художникам, не диктуем каждый сюжет и каждый штрих. Это позволяет расширять собственный угол зрения и добавляет разнообразия в трактовках текстов.
Можно сказать, что в дизайне я в некотором роде отпустила личный контроль, и это кажется мне очень органичным решением. На смену жесткому отбору каждой фотографии на странице, контролю каждой базовой линии в текстах пришел эффект непредсказуемости. Что нарисуется у художника в результате, как отрежется край страницы в типографии, «гульнет» ли нож и отрежет часть буквы или даст белое поле — все это моменты, которым позволено участвовать в создании журнала.
Что касается дизайна макета, выбора основных шрифтов — все это задано новым логотипом. Я создала три варианта логотипа, и все они были разные по характеру и по рисунку. Каждый предполагал свою визуальную концепцию и очень разные решения для внутреннего дизайна.
Тот логотип, который выбрали, как раз оказался очень созвучен с моей потребностью впустить в верстку свободу, добавить немного турбулентности. Его буквы отрезаются по левому краю, в словах «Правила жизни» разное межбуквенное расстояние. Мне нравится его неидеальность и невыверенность в привычном понимании. Есть ощущение, что логотип «выехал» слева и как будто еще немного продолжает движение. Внутри журнала этот эффект поддерживается смещением текстовых блоков в верстке, «опасным» приближением текста к краям страницы. Шрифты Валерия Голыженкова, где используется много букв с усеченными элементами, тоже добавляют нотки неидеальности.
Интересно, что идея движения, заложенная в визуальную концепцию журнала, не позволяет поставить точку в работе над дизайном. Так что кто знает, как будет выглядеть наш следующий номер.
Некоторые рубрики перекочевали из Esquire в «Правила жизни». Они прекрасно ложатся в концепцию нового издания, и оставлять их за бортом не было смысла. Дизайн небольших — типа колонок, «Голода», «Кино», «Книг» — просто адаптирован под новый макет.
А вот, например, оформление рубрики «Диалоги» изменилось принципиально. Здесь фокус переключился с картинок на текст. Больше не будет фантазийной сложносочиненной съемки, зато будет много текста, важные моменты которого дублируются или заверстываются самостоятельно крупным кеглем и активным цветом. То есть рубрика теперь больше «разговаривает» с читателем, нежели показывает.
Еще из больших ключевых мы оставили рубрику «Фотопроект» и «Фикшн». Общий концепт их не меняется, красота и смыслы — вечные ценности, а то, как они заверстаны, не требует жестких правил. Здесь каждый раз есть место для импровизации.
Что касается рубрики «Правила жизни» — для нас было важно не просто перенять название, но вложить в него новый смысл, поменять восприятие этого словосочетания. В этот раз высказывания известных людей рассыпались по страницам и соседствуют с мыслями и рассказами простых людей. Раньше «Правила жизни» были цитатами из интервью с фотографией рядом. Теперь это целый журнал.
Дизайн и верстка: Зарина Ярхамова
