История одной вещи: как за «Тетрис» боролись англичане, американцы и японцы
«Я изобрел тетрис для собственного удовольствия. Только так и можно что-то изобрести», — утверждал в одном интервью Алексей Пажитнов, до начала девяностых бывший сотрудником Вычислительного центра Академии наук СССР и изучавший искусственный интеллект и распознавание компьютером человеческой речи. Программист находил очертания головоломок и будущих изобретений буквально во всем. Например, в магазине сувениров на Арбате он раскрыл веер с летящим журавлем и придумал головоломку, в которой нужно угадать изображение по отдельным фрагментам. Тетрис возник тоже из наблюдения. По разным данным, он то ли прочитал книгу «Пентамино» американского математика Соломона Голомба о детской головоломке с фрагментами разной формы, состоящими из пяти квадратов, то ли сразу купил игру в «Детском мире» и попытался составить из фигур разные комбинации, путем опускания в граненый стакан. Затем понял, что из четырех квадратов составлять комбинации легче и фигуры (квадрат, прямая линия, Т, Z, L и отзеркаленные Z и L) получаются простыми и узнаваемыми, и переименовал пентамино в тетрис (от греч. «тетра» — «четыре» и слова «теннис»).
Первую версию игры программист написал на основе семи фигурок, ставших впоследствии стандартным набором тетриса. До ума (и цвета) игру довел вундеркинд Вадим Герасимов. Он выделялся среди сверстников острым умом и знанием языков программирования. В 16 лет Герасимов пришел тренироваться в Вычислительный центр Академии наук, где его заметил коллега Пажитнова Дмитрий Павловский и пригласил вместе доработать тетрис. Тетрис увидел мир 6 июня 1984 года. Первые копии изобретатели распространяли бесплатно на дисках среди коллег, игру быстро оценили столичные программисты — не за горами была не то что всероссийская, но мировая слава.
Первое столкновение тетриса с капиталистами произошло не без участия руководителя Вычислительного центра Виктора Брябрина. Он восхищался головоломкой и отправил пробник в Венгерский институт проблем кибернетики. Там с визитом был глава британской компании Andromeda Роберт Стейн — он решил опробовать советскую игру и еле остановился. «Я не был фанатом игр, но если мне понравилась эта игра, видимо, она невероятно хороша», — вспоминал Стейн.
Роберт загорелся целью выкупить права на тетрис, но понимал, что переговоры с СССР затянутся, поэтому приобрел лицензию на версии для Commodore и Apple у венгров и открыл продажу для американских издателей без ведома Пажитнова сотоварищи.
Глава Andromeda полагал, что советские программисты не стали бы возражать, узнав, что их игра уже востребована за железным занавесом, и продал лицензию разработчику игр Spectrum Holobyte, дочерней компании Mirrorsoft. А затем телеграфировал в РАН с заманчивым условием: советским разработчикам предлагалось $10 тысяч и 75% от общей суммы продаж тетриса.
Пажитнов, не знавший английского языка, смог отправить телеграмму с согласием о сделке спустя полтора месяца, пронеся ее через переводчиков и руководство Вычислительного центра. Стейн хотел втереться в доверие к советскому программисту и заверил, что в Британии главным в сделке считается разработчик игры, но Пажитнова стали терзать сомнения, и в коммуникацию включилась «Лицензнаука» — подразделение РАН, понимавшее в лицензиях несколько больше, чем разработчики. Теперь уже Стейн получил условие от Советов: аванс $25 тысяч и 80% прибыли от продаж. Все бы ничего, если бы в этой цепочке с самого начала не существовало еще одно звено — компания «Электроноргтехника» («Элорг»), монополист в импорте и экспорте электровычислительного оборудования, которой Пажитнов отдал права на тетрис практически сразу. В «Элорге» о переговорах с ушлым британцем были ни сном ни духом и телеграфировали Стейну об отмене сделки. Глава Andromeda переходит в нападение: шантажирует продажей прав на тетрис зарубежным компаниям и угрожает скандалом. Подумав, «Элорг» сдается, и Стейн получает права на тетрис для различных типов ПК. Правда, в феврале 1988 года.
В США же тетрис для ПК выходит под Рождество, в декабре 1987-го. Рекламная кампания впечатляет: игра упакована в красную коробку с храмом Василия Блаженного и серпом вместо буквы s в названии. Игра, поданная под соусом «первый прорыв железного занавеса», разлетелась по американцам быстрее картофеля фри, и пораженным детям было невдомек, что у них в руках пиратская копия. Переговоры с Советами все еще велись и усложнились скандалом из-за упаковки тетриса: изначально на ней был изображен самолетик, в котором «Элорг» разглядела намек на Матиаса Руста, посадившего самолет на Большом Москворецком мосту в 1987 году.
Пока британец бодался с русскими за права, слава о тетрисе долетела до Японии, где к 1987 году Atari Games продали 2 млн экземпляров головоломки.
В 1989 году Nintendo, главный конкурент Atari Games, готовилась выпустить на рынок карманную консоль Game Boy. Компании требовалась игра, которая помогла бы продать разработку в считаные дни, и президент Nintendo Минору Аракава попросил владельца компании Blue Planet Software Хенка Роджерса договориться с русскими о правах.
Роджерс прибыл в Москву и легко договорился с отцом тетриса, потому что, по словам самого Пажитнова, не просил никаких гарантий и не давал пустых обещаний. Но в ходе беседы выяснилось, что 130 тысяч картриджей, проданных Atari Games для видеоигровой системы Nintendo Famicom, оказались пиратскими (произведенными по лицензии, которую Стейн еще не купил у «Элорга»). Роджерс сразу же выписал Пажитнову чек на частичную оплату проданных картриджей и пообещал привлечь Nintendo, которая не только обеспечит крупное разбирательство, но и поможет разработчикам заработать на нем.
Atari Games пыталась доказать, что Famicom не игровая консоль, на которую Стейн не получил лицензию, а маленький ПК, на что Nintendo парировал единственным официальным контрактом русских со Стейном, по которому «компьютером» считался именно компьютер с клавиатурой, монитором и дисководом, работающий на обычном процессорном блоке, а не на микропроцессоре.
По результатам суда Atari Games отправила картриджи с тетрисом на склад (позже коллекционеры раскупили их по $150 за штуку).
В 1990-м у Стейна отсудили права на тетрис. Предприниматель рассказывал, что заработал на игре около $200 тысяч, хотя мог бы миллионы. Mirrosoft и Atari Games тоже лишились лицензий по решению суда — с деньгами остались только Хенк Роджерс и советские правообладатели.
По слухам, Nintendo заплатила $3–5 млн аванс. К 1992 году компания продала 32 млн Game Boy с тетрисом, причем 46% покупателей были взрослыми.
Роджерс получал по $1 за каждый проданный тетрис в комплекте с Game Boy и еще больше — с каждой отдельно проданной игры. Nintendo заработала на головоломке Пажитнова $80 млн без учета продаж Game Boy (а с учетом к 1992 году они достигли $2 млрд).
Советский Союз распался, «Элорг» перешла в частные руки, а Роджерс и Пажитнов перебрались в Токио и в 1995-м основали Tetris Company. Впрочем, права на тетрис продержались у «Элорга» вплоть до 1996 года, только после этого Пажитнов начал получать доход с продаж. Полная передача прав на легендарную игру завершилась в 2005 году. Для управления лицензиями на головоломку Роджерс и Пажитнов в этом же году создали Tetris Holding Company.
В интервью, приуроченном к 30-летию тетриса, Пажитнов объяснил преимущества изобретения так: «Обычно в играх есть какой-то конкретный персонаж, кто-то его любит, кто-то нет. Абстракция же — она для всех. Дальше: тетрис не имеет деструктивного характера. Большинство игр — все-таки какие-то стрелялки и взрывалки, а в тетрисе есть иллюзия, что вы что-то строите. Креативный характер игры оказался привлекателен для широкого круга пользователей. И еще он очень привлекателен для женской аудитории. Хотя в нем нет ничего специфически женского, но обычно в любую игру играет 90% мальчиков и 10% девочек. В тетрис всегда играли 50 на 50%».