Семидесятые: живые и мертвые. Илон Маск и Матьяш Ракоши

В это десятилетие умирали и рождались люди. О них и пойдет речь. Их судьба — возможность для нас порассуждать о разных феноменах: о роли интеллектуала в обществе, об уходе короля, о том, что значит быть иконой и каково это — оставлять плохой след в истории. А еще попытаться понять, каким же был настоящий XX век и каким уже стал наш XXI.

Границы нашего цикла строго хронологические — 1971–1980-е. Да, на бытовом уровне семидесятыми принято считать 1970–1979 годы, а восьмидесятыми — 1980–1989-е. Но мы берем именно правильные хронологические семидесятые, чтобы подчеркнуть расплывчатость границы между эпохами. Тем более мы уже по собственному опыту знаем, что все даты относительны: что-то тянется дольше своих условных рамок, а что-то, напротив, пролетает.

Каждый этюд написан двумя авторами. Никто из нас никогда не расскажет, какой конкретный абзац кто из нас написал. И чтобы не томить, скажем, что нашими первыми героями станут умерший в 1971 году венгерский диктатор Матьяш Ракоши и родившийся тогда же американский предприниматель Илон Маск.

Кто остается в истории, а кто из нее стирается еще при жизни? Общих правил не установишь, можно только понаблюдать за теми, кто подчиняет себе современный контекст, и теми, кого из него вырезают, оставляя лишь скромное надгробие.

Его кремировали в Москве. Всю свою жизнь он подчинил службе коммунистическому движению — и вот даже в прах обращался в огне Донского крематория, открытого большевиками в бывшей церкви. На похоронах только близкие и немного чиновников. Ни почестей, ни громких речей, ни славы. «Вот зарыли... и ушли от смерти снова».

Покойный Матьяш Ракоши одно время был известным человеком — диктатором Венгрии, и путь к этому триумфу был извилистым. Пока мир бурлил в межвоенную эпоху, он 15 лет сидел в тюрьме. В 1940 году Советский Союз смог договориться с Венгрией о необычной сделке: коммуниста Ракоши обменяли на венгерские знамена, захваченные русскими войсками при подавлении Венгерской революции 1848-1849 годов.

Вершина его жизни — десять послевоенных лет. Он правит Венгрией диктаторски, грубо, жестко, жадно насыщаясь властью — как пьет воду человек, что умирал от жажды. В этой поспешности и крылась его погибель; не смог понять, что время меняется. Слушая бесконечные здравицы, не расслышал, что сзади подходят с кинжалом. Декада резко оборвалась: в 1956 году его совместными усилиями противников внутри Венгрии и вовне выдавили с поста и отправили в СССР. Так начались другие 15 лет — ссылки.

Сперва он вроде бы «лечился» в Москве, обивая кремлевские пороги и пытаясь договориться. Потом его выслали в Краснодар и дали конспиративное имя Роман Матвеев. Он слушал по радио Будапешт, писал партийным товарищам и верил, что скоро вернется обратно. Вместо этого был сослан дальше — в киргизский город Токмак, бывшую крепость. Оттуда он все пытался выбраться, но все, на что хватило, — перевод в провинциальный Арзамас. На родине его имя стирали ластиком — и венгерское правительство следило, чтобы его не пустили даже в Москву, не то что домой.

Туда он вернулся горсткой праха. На надгробии написано: «Матьяш Ракоши 1892–1971».

И только.

Десятилетие его проклято и забыто.

Но есть и те, кто никогда не удовлетворится таким исходом — и построит собственный крематорий на Марсе. Вокруг будут цвести яблони, а почивший будет превращаться в дымок над полями покоренной им планеты.

В 1971 году Британская империя уже казалась далеким прошлым, хотя через полвека станет хорошим тоном говорить, что она никуда не исчезала. И все-таки куда важнее в истории империй людские судьбы, конкретные индивидуумы, которые просто не появились бы на свет, если бы не причудливые имперские пространства.

Дитя имперских пространств — рожденный в 1971 году в богатой богемной семье в Южно-Африканской Республике Илон Маск. Проходит полвека, и вот мальчик из самой ненавидимой бывшей британской колонии (ЮАР времен апартеида не любили ни первый, ни второй, ни третий миры холодной войны) становится почти властелином мира.

Наверное, это «почти» и не дает ему покоя — было бы намного легче осуществить давно задуманную им экспедицию на Марс. Есть расхожая гипотеза, что весь смысл существования СССР был в том, чтобы запустить человека в космос. А если Маску удастся его план, может быть, спустя десятки лет он оправдает слишком многое, что было сложного в истории и прошлого, и нынешнего столетий.

Но пока Маск то ли тонет с головой в современности, актуальности, сиюминутности, то ли несется на скоростях по ее волнам — скорее второе, учитывая темпы рождения им новых постов в его социальной сети Х. А вы помните, что она называлась Twitter? А вы помните, как ей предсказывали крах после покупки? Помните, как космос был делом исключительно госкорпораций? А еще был мир, в котором не существовало электронных кошельков.

В нашем дне сегодняшнем очень много Маска. Человеком-империей, меняющим ландшафты, мы его пока не назовем, но вайбы какие-то такие. А самое интригующее тут все-таки другое: кто же Маску в конце концов бросит вызов? Это самое интересное в нашем ближайшем будущем до 2070-х.