Изгнание — это жизнь в постоянном окружении миражей неслучившейся жизни. Вечное раздвоение — то, что происходит на самом деле, и то, что могло бы быть, не случись катастрофы. И острое желание вырваться из этого изгнания в мир, которого тебя лишили. С такими чувствами, наверное, смотрел на французский берег в безоблачную погоду Гюго, живя на английском острове Гернси. Еще больнее было Эдуарду VIII, отрекшемуся английскому королю, изгнанному из родной страны, — ведь иногда он мог приезжать домой и видеть, что жизнь идет и без него, что там, где мог быть он, царит его племянница, что над всеми мечтами висит слово «никогда».
Семидесятые: живые и мертвые. Эдуард VIII и Василий Уткин
Как уходят короли? Можно ли адаптироваться к жизни после отнятой короны? А можно ли вообще у короля ее отнять? Ведь единожды король — всегда король. В этом этюде из цикла «Семидесятые: живые и мертвые», совместного проекта «Правил жизни» и издания «Кенотаф», Егор Сенников и Сергей Простаков ответят на эти вопросы, обратясь к судьбам умершего в 1972 году Эдуарда VIII и родившегося тогда же Василия Уткина.
Лена Холошина / «Правила жизни»
Иногда, наверное, он обводил глазами те залы в отелях и дворцах, куда его приглашали, и видел, что в воздухе поблескивают знакомые стены Букингемского дворца или Виндзорского замка. Стоял в толпе случайных людей, которые собрались, чтобы сделать фотографию с опальной знаменитостью, а мыслями уносился в Шотландию. Где ему уже не было места.
История его короткого царствования с самого начала была превращена в какой-то сюжет оперы, если не оперетты. «Король выбрал любовь!» «К черту престол, я выбираю свою любимую женщину». Все это хорошо годится для бульварного чтива, театральных постановок или для премии «Оскар», но непригодно для человека, проигравшего политическое сражение, который желает справиться с изгнанием и найти новое место в жизни.
Он и не справился. Эдуард прожигал жизнь и копил в себе ненависть. Шутил про свою племянницу Елизавету II. Нахваливал себя. Улыбался американскому президенту. Давал интервью BBC, где преподносил себя как большого демократа, любителя рок-н-ролла и мини-юбок. Собирал гостей в своем парижском особняке и в который раз рассказывал о королевском прошлом. Обедал с людьми, которые платили бывшему монарху за возможность с ним провести время. Пытался забыться — в алкоголе, в охоте, в игре в гольф, в путешествиях. Много курил. Все пытался выбить у королевской семьи титул для своей супруги, но даже со смертного одра не смог это выпросить у Елизаветы, которая навестила своего дядю. Мечтал о славе, деньгах и возвращении и с болью смотрел на телеэкран, когда видел там Другого Монарха. Не себя.
Память о нем и его отречении нависала над Виндзорами почти четыре десятилетия. Не только ему виделся Букингемский дворец, но и во дворце наверняка порой слышали призрачные шаги короля-изгнанника. Тени. Шорохи.
Короля этого раздавило изгнание. Умерев, он и сам превратился в мираж.
Спустя много лет в российских кинотеатрах зрители до слез смеялись над фразой «Я футболом не интересуюсь» из комедии «День выборов». Ее произнес герой фильма — кандидат в губернаторы Игорь Цаплин, которого сыграл Василий Уткин. Это был один из лучших гэгов всего фильма. Появление Уткина в роли нелепого кандидата в губернаторы само по себе выглядело шуткой, а тут еще футбольный комментатор с НТВ, многолетний ведущий «Футбольного клуба», отрицает свое отношение к футболу. Абсурд! Но очень смешно. Уткину 35 лет, и он уже патриарх жанра, создатель новой российской спортивной журналистики.
И никакие последующие повороты судьбы и нашей общей истории этого статуса Уткина лишить уже не смогли.
Он снимался в кино, вел протестные митинги, озвучивал автомобильный навигатор, комментировал футбол в барах, раньше других профессиональных журналистов уходил, и делал это успешно, в YouTube. Был владельцем любительского футбольного клуба и настойчиво предлагал окружающим заниматься тем же самым. А еще жестко отвечал Дмитрию Гордону на вопрос «Чей Крым?». Да, поскандалить Василий любил, но делал это не без изящности.
Простое перечисление далеко не всех занятий в жизни Уткина наводит на мысль, что его жизнь и смерть — идеальный материал для исследования судьбы первого постсоветского поколения.
Чтобы создать «новую спортивную журналистику», должна была возникнуть ситуация, в которой «старая» уже не будет востребована. А такое случается редко — допустим, как раз в поколение. И задача современников — успеть ухватить свой кусок на открывшемся Клондайке. Вот Уткин реализовал все возможности, которые ему подарила судьба в 1990-е, — потом такого телевидения уже не будет.
Но сводить творчество Уткина только к телику — неверно. Куда интереснее следить за его судьбой после 2016 года, когда с телевидения он был фактически изгнан. Вот в этот момент становится очевидным: главный талант Уткина — в умении пользоваться возможностями, которые предоставляло время. Сколько его коллег по «старому НТВ» в итоге осело корпоративными пиарщиками и вузовскими преподавателями? А Уткин с профессией журналиста расставаться не захотел — просто адаптировал ее под сложившиеся обстоятельства. Уход в YouTube «Футбольного клуба» пошел изобретенному Уткиным жанру спортивной эссеистики только на пользу. Те, кто не застал в силу возраста «старое НТВ» и молодого Уткина, могли это наверстать уже в сети: вот он сидит в кадре с неоновой подсветкой — король, все такой же талантливый, острый, резкий и все такой же умный.
Уход Уткина в начале 2024 года наряду с другими трагическими новостями тех месяцев, казалось, подводил реальную черту под существованием мира, в котором такие личности могли появиться и реализоваться. «Ушла эпоха», — говорят применительно к людям, заставшим еще Эдуарда VIII на троне. Но вот приходится с грустью привыкать к тому, что «ушла эпоха» и великого телевидения 1990-х и великого русского YouTube 2010-х. Но почему-то сейчас совсем не хочется трактовать смерть Уткина как символ времени, потому что он наверняка и в эту новую жизнь смог бы войти, смог бы из нее вытащить все возможности.