«Маленькие женщины»: Как Грета Гервиг переосмыслила фундаментальный американский роман
В российский прокат выходит не только пыльная военная драма «1917», но и нарядные «Маленькие женщины» — последний из претендентов на главный «Оскар». В США фильм Греты Гервиг начали показывать еще перед Рождеством, подчеркнув статус произведения Луизы Мэй Олкотт. Ее «Маленькие женщины» — и роман воспитания, и святочный рассказ, и семейная сага, и сказка про растаявший снег. Абсолютно универсальная литература, неотъемлемое звено национальной ДНК. Но наш зритель всей сложности фильма Греты Гервиг, скорее всего, не заметит. Со стороны кажется, что это просто качественная и вдохновенная костюмная драма — вроде очередной адаптации «Войны и мира».
Но в американской прессе вокруг «Маленьких женщин» сейчас кипят страсти, которые не снились и «1917». Кто-то доказывает, что вместо кино для девочек будущего Гервиг (между прочим, актриса из фильма «Женщины XX века») сняла компромиссную драму про женщин прошлого. Кто-то посвящает целые эссе сравнению отдельного персонажа книги с его воплощением на экране. Кто-то называет адаптацию Гервиг отчаянно радикальной, а кто-то — слишком учтивой. Чтобы понять, из-за чего столько шума, нужно уточнить про новую экранизацию несколько важных вещей.
Грета Гервиг еще больше связала главную героиню с самой Олкотт
«Маленькие женщины» — история четырех дочерей американского священника, оставившего дом из-за Гражданской войны. Семью ждет бедность, но дети не осознают надвигающейся катастрофы. Старшая из сестер — Джо (Сирша Ронан) — помогает маме, зарабатывая сочинительством историй. В романе есть пронзительная сцена, в которой девушка продает свои волосы — и в реалиях пуританской Америки XIX века это такое же унижение и такая же жертва, как торговля собой. На молодую писательницу давит издатель, и фильм, разумеется, обостряет эту сюжетную линию про отношения женщин и мужчин и авторов и продюсеров в творческих профессиях до предела.
Но гораздо важнее то, что Джо в прочтении Гервиг окончательно станет альтер эго Луизы Мэй Олкотт. Та тоже росла с тремя сестрами и сочиняла рассказы, говоря про них так: «Я торгую своими детьми». А ее отец хоть и не был фронтовым священником, но тоже ставил прекрасные утопии выше интересов семьи. После одного из долгих путешествий он вернулся с непрактичной идеей построить, условно говоря, город-сад. Так что ждавшим его маленьким женщинам легче не стало.
С помощью Джо фильм описывает жертвы Олкотт так, как та сама бы не решилась, да и не смогла — в силу социальных норм XIX века. Отсюда и слоган ленты: «Будь хозяйкой своей истории». Есть смысл и в том, что на постерах фильма красуется современный шрифт, а не старомодные вензеля, — перед нами история, переписанная заново. От руки.
А еще Гервиг изменила хронологию романа
Все прежние адаптации «Маленьких женщин» (а их было много — вплоть до стилизации под аниме, ведь японцев завораживает феномен многодетных семей) следовали логике книги. Поэтому соревновались в разных фильмах не столько сценаристы и режиссеры (а Гервиг выступает в обоих амплуа), сколько костюмеры, композиторы и актеры.
Новые «Маленькие женщины» легко побеждают предшественников по всем этим статьям. Сирша Ронан и Флоренс Пью, Эмма Уотсон и Элайза Сканлен, Лора Дерн и Мерил Стрип, Тимоти Шаламе и Луи Гаррель, Боб Оденкерк и Крис Купер, Трейси Леттс и Джеймс Нортон — самый щедрый актерский ансамбль прошлого года. Французский композитор Джон Деспла — мастер заточать в нотах само время. Благодаря ему воспоминания героинь становятся воспоминаниями зрителей, а двухчасовой фильм обретает объем целой жизни. А дизайн костюмов позволяет аудитории отслеживать и чувствовать развитие характеров. Ведь от традиционной хронологии Гервиг отказалась, а смягчать прыжки сюжета во времени с помощью возрастного грима не стала. «Маленькие женщины» дорожат естественной красотой своих актрис и пытаются докопаться до сути классических героинь; любой макияж в этой истории был бы оксюмороном.
Но главная особенность нового прочтения — именно в измененной хронологии событий. Новый ритм не только бодрит зрителя, но и позволяет Грете Гервиг делать параллельный монтаж разных сцен из романа, усиливая и преобразуя их смыслы.
«Перемонтировав» книгу, Гервиг расставила новые акценты
В книге между похоронами одной из сестер и свадьбой другой проходило немало времени; в фильме эти события даются встык. В XIX (и не только) веке брак для женщины означает смерть. В этом есть и забавная рифма с «Брачной историей» (ее режиссер Ноа Баумбах — партнер и отец ребенка Греты Гервиг), и драматургическая новизна. «Маленькие женщины» отличаются от традиционной литературы для детей и подростков тем, что в них нет персонифицированного зла (строго говоря, Волан-де-Морта), и вместо него каждая из девочек борется со своим слабостями.
А в версии Гервиг антагонистом все же выступает внешняя среда. Даже лучшие из мужчин здесь не отдают себе отчета в том, что давят на героинь, — и это опять же подчеркивается объединением нескольких сцен. В книге персонаж Тимоти Шаламе получает от одной из сестер унизительный выговор (который и вдохновит его на взросление и жертвы ради любви) за закрытыми дверьми, а в фильме — на глазах у всего высшего света. И поскольку речь идет о его распутстве, то эту сцену трудно трактовать иначе как комментарий к #MeToo.
Осторожно, спойлеры! Гервиг придумала финал в стиле «Начала»
Еще одна из монтажных хитростей фильма состоит в том, что внимательные зрители больше не верят в счастливый финал из книги. В тексте героиня выходит замуж — и это единственный (впрочем, еще есть смерть) возможный исход романа воспитания для девчонок. В фильме сцене счастливой свадьбы предшествует лукавая сюжетная вставка. В ней издатель романов Джо требует у нее изменить финал и выдать свободолюбивую героиню замуж. И за этим ультиматумом действительно следует свадьба. Но в свете этого концовка фильма в стиле «Реальной любви» уже не кажется такой приторной. Возможно, перед нами обман, подачка зрителям и уступка продюсерам. Особенно если учесть, что в этом фильме брак уже рифмовался с похоронами.
Но главное — Гервиг сохранила магию «Маленьких женщин»
Настоящая Олкотт никогда не выходила замуж и не рожала детей, и есть версия, что у нее не было даже романтических связей, — но американка сумела описать любовь дочерей, сестер, матерей, жен и мужей, в которую, безусловно, верят уже больше 150 лет. Новые «Маленькие женщины», может быть, и одеты по последней моде, но внутри у них ровно то же самое, что и во всех предыдущих экранизациях, — пронзительная ода любви как труду и любви как жертве. Жаль, что это потрясающее семейное кино не вышло у нас перед Рождеством и не смягчило нравы полицейских с Рублевки. Опять же, какая была бы цивилизационная рифма с «Холопом», события которого в каком-то смысле тоже происходят в 1860-е годы.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: