Самый интеллигентный пранкер планеты: Саша Барон Коэн как последний герой американской комедии

С одной стороны, его герои, пародирующие не кого-то конкретного, а будто бы целые народы, то есть казахов, как Борат; или меньшинства, а именно геев, как Бруно; или всех рэперов сразу, как Али Джи (хотя там грех, конечно, не посмеяться), — все они нарочно и вызывающе глупы, их взгляды пещерные, их требования к обществу заведомо невыполнимы. С другой стороны, Коэн — чудесный человек, интеллектуал, учится играть на виолончели, готовит для всей своей семьи, исполняет в чужих фильмах очень серьезные и сложные роли: недавно вышел «Суд над чикагской семеркой» Аарона Соркина, где артист изобразил влиятельного американского активиста Эбби Хоффмана; до этого Коэн сыграл яркую драматическую роль в сериале Netflix «Шпион», до этого он появлялся в комических, но исполненных на голубом глазу ролях в «Отверженных», «Хранителе времени», «Суини Тодде, демоне-парикмахере с Флик-стрит».

Коэн с самого детства знал, что хочет делать всю жизнь. С раннего возраста начал готовиться к тому, чтобы стать актером: в юности занимался брейк-дансом (удивительно это сегодня представлять, конечно), играл в еврейской театральной труппе, пока учился истории в Кембридже, попал в старейшую драматическую труппу Великобритании — молодежный клуб драмы (ADC), там у него были роли в спектаклях «Сирано де Бержерак» и «Скрипач на крыше» (опять же сильно хочется сегодня посмотреть записи этих постановок), успел поработать моделью, прежде чем устроился ведущим на телевидение. Прошел кастинг на канал Channel 4, причем тот его self-tape был сделан в образе некоего албанского телерепортера — отдаленный прообраз Бората, который его прославит.

Но все же первое амплуа, придуманное Коэном, которое стало известным, — это Али Джи, рэпер-показушник в красном, в обтягивающей шапочке и в якобы модных солнечных очках, одновременно раста и хип-хопер, тотальный не-норми, ненавидящий консервативность британцев и злобно ее высмеивающий. Впервые появился в культовом телешоу The 11 O'Clock Show (там же, кстати, стартовала карьера комика Рики Джервейса), где издевались над новостями и их фигурантами. Там Коэн в образе Али Джи быстро стал популярен настолько, что с этим героем сделали спин-офф «Шоу Али Джи», а затем и первый полнометражный фильм «Али Джи в парламенте». Сегодня эта работа выглядит скорее как проба пера, кое-что слишком английское и местечковое, не про мир вокруг, а только про одну страну и ее внутренние дела.

Фактически весь метод сольных проектов Коэна состоит в абсурдных и зачастую оскорбительных видеоинтервью с ничего не подозревающими людьми, которые он берет с убийственно серьезным лицом. Вместе с операторами он погружается в жизнь улиц, разговаривает с теми, кто не вполне понимает, зачем их снимают, но при этом готов работать на любую камеру, отвечать на идиотские вопросы, лишь бы их когда-нибудь показали по ящику. Для этого Коэну потребовался тотальный контроль над собой, сверхъестественное умение подстраиваться под любую ситуацию (хотя очевидно, многие его шутки пишутся и репетируются сильно заранее) и, конечно, необычайная, даже самоубийственная смелость. Да, чтобы снимать такие злобные издевательские фильмы, какие получаются у Коэна, нужно их тщательно продумать. Каждый, кто хоть раз брал интервью, знает, что, даже если разговор идет очень приличный, все может пойти не так и не туда в любой момент. Жизненная ситуация, в которой один человек задает очень серьезные вопросы, а другой так же на голубом глазу отвечает на них, априори неестественна. Коэн в своих фильмах-пранках докручивает эту ситуацию, доводит ее до кипения, добавляет туда наглухо отбитых и интервьюеров, и спикеров. Скажем, эксперты по этикету, юмору, случайные люди с улиц — все эти люди радостно реагируют на самые оскорбительные вопросы и предложения Бората в одноименном фильме.

Другие образы Коэна, как мы уже поняли, не менее возмутительны. К примеру, второй по популярности среди его персонажей, Бруно (мало кто знает, что этот фильм целиком называется «Бруно: Восхитительные путешествия по Америке с целью заставить мужчин-гетеросексуалов почувствовать себя явно неловко в присутствии голубого иностранца в футболке-сеточке») — манерный гей, который непрерывно занимается разнообразным анальным сексом, в том числе при помощи целого ассортимента предметов, а также оскорбляет весь мир по кругу, в том числе ближневосточных ортодоксов и американцев. (Неизвестно, как восприняли бы фильм, выйди он сегодня; многие бы точно задали вопрос, чем вдруг безусловно притесняемое ЛГБТ-сообщество заслужило такую злобную сатиру.)

Безусловно, у Коэна получаются далеко не все фильмы. «Диктатор» и «Братья из Гримсби» — очень смешные фильмы, но, пожалуй, этим почти целиком постановочным, а не сымпровизированным картинам очень не хватает жизненности. «Шоу Али Джи» — слишком телевизионно, дешево, не всегда остроумно и злободневно. Но «Борат» — однозначный шедевр, и тем современнее он смотрится сегодня.

Упоительно наблюдать за тем, как тот же «Борат» деконструирует национальную американскую самоидентичность. (Наверняка Коэну удается это потому, что сам он британец — вечный чужак, englishman in New York.) Страна с самой мощной телевизионной культурой, как никакая другая, заражена вирусом тщеславия. Если тебя снимают на камеру, ты не сможешь отказаться. Сам по себе Борат — символ, во-первых, тотальной некосмополитичности США. Нация, которая получилась из многонациональных пилигримов, будто потеряла всякое понимание того, как устроен весь остальной мир, теперь для них Америка — самодостаточная вселенная. Мерзкий в своей навязчивой гиперсексуальности (почти всем проходящим женщинам он предлагает переспать с ним, словно русский пьяный турист на заграничном курорте, заявляющий недоумевающей немке: «Шпихен-шпихен ин май рум!») и физиологичности (кто видел драку абсолютно голых героев в «Борате», тот ее не забудет никогда), примитивный в суждениях якобы казах — персона нон-грата не только для государства, но и для его граждан.

Уверен, многие смеются над «Боратом», так как почти всерьез полагают, что в Казахстане все так и есть, как показывается. Конечно, Коэн не хотел оскорблять конкретно казахов — в данном случае он встал на позицию недальновидного, нелюбознательного зрителя, в голове у которого любой «-стан», от Афганистана до Пакистана, выглядит примерно так, как в фильме: нищая страна с примитивными нравами и оскорбительными убеждениями. Женщины там не имеют никаких прав, быть секс-работницей в этом странном и пугающем месте даже почетно, детей там содержат в клетках, машины движутся на человеческой тяге, убитые и умирающие деревни утопают в грязи. Интересно, что каждая картина Коэна начинается с обстоятельной экспозиции, со знакомства с этими несуществующими невозможными мирами, в которых пребывают его герои. У этих миров всегда есть своя продуманная распространенная мифология: эти персонажи — как серийные убийцы, которых мама в детстве била головой об раковину, после чего им поневоле приходится убивать, чтобы утолить эту горящую нужду внутри. То же самое с Боратом или Хаффазом Аладдином из «Диктатора»: они — порождения своих больных, поломанных окружений, которые при этом подозрительно напоминают о реальности, конечно, гипертрофированной, но реальности.

Очевидно, что сам автор не думает, что Казахстан выглядит так, как в «Борате», он там даже никогда не бывал и наверняка не побывает. Сразу же после выхода «Бората» в 2006 году фильмом сильно возмущались казахские власти, быстро превратив всю промокампанию релиза в грандиозный геополитический анекдот. Британский посол Казахстана написал аж в газету The Guardian текст, который не задумывался смешным, но получился именно таковым. Там Ерлан Идрисов всерьез объяснял, что картина клевещет на его страну, оскорбляет его и в жизни все обстоит вообще не так. Фильму не выдали прокатное удостоверение в России — это был фактически первый запрет на кинопоказ в новейшей истории нашей страны. Вслед за этим неожиданно выяснилось, что «Борат» не унизил государство, а, наоборот, привлек к нему пристальное внимание зарубежных туристов: люди решили сами проверить, как выглядит волшебный и пугающий Казахстан, количество выдаваемых виз выросло десятикратно. Даже тогдашний президент Назарбаев признал, что Коэн явно никогда не бывал в его стране. Тот же Идрисов написал вторую колонку в The Times, где начал тут же поучать сограждан, что надо бы иметь хорошее чувство юмора и воспринять фильм адекватно.

Мировая реакция на «Бората» очень симптоматична. Если бы эта комедия (а в том, что это всего лишь шутка, а вовсе не серьезное политическое высказывание, не приходится сомневаться) не задела что-то у зрителя, ее бы никто не обсуждал, уж тем более казахский истеблишмент. Значит, не так уж оторвана эта картина от нашей с вами жизни, она подсвечивает некие странности, всеобщие темные пятна нашего с вами массового сознания. Коэн совершенно точно это понимает и после «Бората» начал чаще размышлять на тему политики: снялся в «Диктаторе», потом запустил на канале Showtime телешоу «Кто есть Америка?» (Who is America), где регулярно и используя новых персонажей проходится по актуальной повестке. И это квалифицирует его не только как необычайно умелого и продуманного комика, но и как весьма дальновидного кинематографиста. В «Кто есть Америка?», сделанном по образу и подобию «Шоу Али Джи», но зато расширяющем коэновскую мультивселенную, Саше Барону удалось сделать свои фирменные пранки еще более актуальными и злободневными. Так, Америка уже никогда не забудет, как ведущий в образе вымышленного экс-агента МОССАДа Эррана Морада проверяет сенатора-республиканца Роя Мура на «педофил-детекторе» и учит Джейсона Спенсера, члена палаты представителей штата Джорджия, борьбе с терроризмом. В унизительном ролике употребляет в речи оскорбительное слово «ниггер» и показывает обнаженные ягодицы, доказывая этим свою решимость противостоять террористам (Спенсеру потом пришлось уйти со своего поста). Удивительно вот что — годы идут, а политики все так же готовы показать на всю страну благодаря Коэну свою категорическую профнепригодность.

Да, многих коробит коэновский гротеск, нарочная пошлость без границ, гиперболы за гранью приличий. Комедии Саши Барона вообще тяжело смотреть, нужно много выдержки. Тебе все время кажется, что этого просто не может быть, надеешься, что Борат не доведет свои дурацкие дела до чудовищного завершения, что он не выбежит голый в фойе отеля, что он не украдет Памелу Андерсон прямо с презентации ее новой книги, что он не купит настоящего медведя. Хочется надеяться, что это просто шутка, но часто это кошмарная явь, которая и смешит, и пугает. «Борат» — комедия пошлая, чудовищная, но и гомерически смешная. Что касается темы прямых оскорблений в его фильмах, то они таковыми парадоксально не ощущаются. Да, сегодня «Бруно» вряд ли бы собрал хорошую кассу — стало тяжелее объяснять людям, почему это не авторская гомофобия, а, наоборот, как ни парадоксально, попытка вывести на чистую воду гомофобию скрытую, которая в обществе таится и нередко выходит на поверхность по самым неожиданным поводам. С «Диктатором» та же история: попытка высмеять косность нравов и опасную для соблюдения прав человека консервативность уклада стран Ближнего Востока навряд ли так уж понятна каждому. Почему же Коэну позволяется такое сочинять, когда кто-то другой за такой юмор мог бы жестко отхватить? Наверное, все же даже самым жестким блюстителям нравственности хотя бы отдаленно, но понятно, что все не всерьез, что цель не в том, чтобы обидеть, а чтобы найти у зрителя, пусть даже самого прогрессивного, внутри маленького злобного человечка, который все же немного воспалится от подобного зрелища. А раз этот человечек внутри каждый раз находится, значит и зритель не такой уж прогрессивный, как ему самому казалось. Провокация, которая заложена во всех работах Саши Барона, необходима для привлечения внимания, это своеобразный порог входа.

Продолжая политическую тему, Коэн неожиданно для всех анонсировал сиквел «Бората» с очередным издевательски длинным названием «Следующий фильм о Борате: передача огромной взятки американскому режиму для получения выгоды некогда славным народом Казахстана», в котором изучает, как изменилась Америка за 14 лет. Любопытно, что теперь Коэн будет не только в одном образе: по сюжету Сагдиев стал так популярен и узнаваем, что ему самому уже приходится переодеваться и перевоплощаться в других людей, то есть у культового персонажа появятся свои амплуа. В этот раз там будет много всего про коронавирус, про отрицателей холокоста (очевидно, еврейская тема сильно волнует Коэна), наконец, про Трампа. За этим деятелем комик следит уже давно: в интернете есть интервью времен «Шоу Али Джи», где будущий президент сбежал после того, как сумасшедший рэпер предложил ему сделать вместе стартап по продаже инновационных перчаток для мороженого.

После избрания Трампа и уж тем более после его почти окончившегося президентского срока кажется, что сатиры больше нет, она невозможна, потому что всякое гиперболизированное изображение реальности не может сравниться с абсурдом, который предлагает оригинальная действительность. Тем не менее Борат вернулся, будто вовсе не изменившись, и, судя по первым зарубежным рецензиям, Коэн вновь нашел, через какие моралистические барьеры американского общества ему в этот раз перепрыгнуть в своем плохо скроенном сером костюме. А значит, и мир вокруг скоро перестанет походить на автопародию. Во всяком случае, в это очень хочется верить.