Звезда «Наследников» Брайан Кокс — об антигероях, неидеальности и стыде
Джесси Армстронг, создатель и шоураннер «Наследников» — вероятно, главного парогенератора сериальных новостей этой осени и одного из самых крупных тайтлов в портфеле HBO, — не раз и не два говорил, что хотел превратить сериал в quite a Shakesperean drama. Скажем больше, история семьи медиамонополистов Роев, списанная с семьи магната Руперта Мердока, кажется, скопирована с кланов подревнее — тех, что уходят корнями к библейским притчам. Логан Рой (Брайан Кокс) — глава семьи, контролирующей телеканалы и таблоиды, одновременно страдающий от приступов старческого склероза и обладающий старорежимной агрессией Уолл-стрит, мегаломан со страниц Ветхого Завета, шекспировский король Лир и Макбет (к слову, роль, вполне соответствующая реноме актера театра Кокса). На протяжении двух сезонов Логан стравливал своих четырех детей — воспитанных относиться друг к другу скорее как к коллегам и соперникам, — наблюдая, кто из них поведет медиаимперию.
Напомним карту местности: в предыдущем, втором сезоне семья Роев противостоит обвинениям в сокрытии серии изнасилований внутри компании. Нужно «пожертвовать крупной рыбой» — проголосовать за то, кого из членов семьи выставить виновным и отдать на растерзание суда и прессы. Самым крупным оказывается старший сын Кендалл (хотя скандал произошел до его работы в компании). Спойлер: в финальной серии он соглашается, но в последний момент обвиняет во всем отца на пресс-конференции.
Каково это — сниматься в сцене принесения собственного сына в жертву?
Замечательно! (Смеется.) Это очень сильная сцена, отличный финал и подспорье для того, что должно было случиться в дальнейшем (весь третий сезон посвящен противостоянию Кендалла и Логана. — Правила жизни).
Пишут, что Джесси Армстронг держал финал второго сезона в секрете и только вы и сценаристы знали исход концовки заранее.
Изначально все мои ожидания того, что должно случиться, — и не то чтобы я не был удовлетворен — не совпали со сценарием. История пошла по тому пути, по которому ее мог повести только Джесси. Вот в чем весь Джесси: он нелинеен, он таковым кажется, но на самом деле обманывает все ожидания.
Армстронг курирует писательскую комнату сценаристов, которые постоянно вносят изменения в рукописи — даже на этапе продакшена. А еще разрешает актерам отыгрывать линии в разных тональностях и экспериментировать. Как актеру, работавшему в театре, вам нравятся его методы?
Мне нравится, как работает Джесси. Он слишком волнуется, если все идеально. Ему не нравятся совершенные вещи, он хочет внести немного хаоса. Мы снимаем сцену, и он говорит: «Это слишком хорошо». Я отвечаю: «Ну, это твоя вина, ты слишком хороший сценарист!» С ним одна беда: Джесси слишком скромен в оценке своего таланта — иногда даже немного паникует.
Он тонко чувствует динамику человеческих отношений: он понимает своих героев и не судит их. В этом шоу слишком легко осудить практически все — от героев до медиа и капитализма, — но он никогда этого не делает.
От себя добавим, что судить есть за что. Дети Логана — Шивон (Сара Снук), Роман (Киран Калкин), Кендалл (Джереми Стронг) и Конор (Алан Рак) — сосуществуют в ликвидных, постоянно видоизменяющихся отношениях: они объединяются против отца, затем разом предают кого-то одного в страхе перед главой Роев, снова объединяются в недолгосрочные альянсы — уже чтобы предать кого-то другого. Шивон очерняет своего брата, рассылая прессе открытое письмо о наркозависимости Кендалла; Кендалл объединяется с лучшим другом отца; Роман подставляет братьев в самую последнюю минуту. В сущности, «Наследники» — сериал про антропологию предательства, про слишком человеческую черту, ставшую нормой в корпоративной культуре крупных компаний.
К слову про персонажей, которых хочется осудить. Почему нам нравится сериал с такими неприятными героями?
Думаю, они напоминают нас, когда мы касаемся дна. У всех есть амбиции. Иногда что-то стоит у нас на пути. Иногда все рушится. Иногда мы берем, что хотим. Иногда мы стыдимся этого. Мне кажется, зрителей привлекает нагота сериала. Потому что, если подумать, он откровенен в выбранных темах — язык власти, абьюз, насилие... Иногда перед чтением строчки даже я сомневаюсь: «Я правда должен все это произнести?»
Мастер разговорного жанра, Армстронг превратил «Наследников» в пьесу и вместе с тем в долгоиграющий телероман в духе томас-манновских «Будденброков» — кажется, так выглядит обязательный к просмотру сериал для тех, кто истосковался по политическим драмам после разлетевшегося «Карточного домика» или «Миллиардов». Впрочем, динамику отношений очень богатых отцов и их очень богатых детей передают не слова.
Ваш герой не уверен, способны ли его дети повести корпорацию. В последнем кадре второго сезона Логан почти улыбается, когда узнает, что Кендалл публично объявляет ему войну. Значит ли это, что Логан как бы говорит: «Да! Это мой сын!»?
В некотором смысле да. Логан и Кендалл говорили о том, что значит быть убийцей (в политическом смысле. — Правила жизни) — последний должен узнать, каково это. Логан своего рода преисполнен гордости, ведь Кендалл попытался с ним расправиться. Но, учитывая характер Кена, война с отцом дастся ему тяжело. Потому что он не убийца — он предполагает, что может крушить оппонентов, но в конце дня он всего лишь Кендалл. Но он не Логан Рой.
Что будет с Логаном в начале третьего сезона?
Впереди — новое препятствие: непокорный сын, пытающийся доказать, что может соперничать с отцом. Но Логан знает, что у того не хватит силенок, потому что таков Кендалл — сложный, проблемный, а еще одинокий. Но все же Логан любит сына. Я спрашивал Джесси: «Любит ли Рой своих детей?» И он сказал: «Чертовски сильно». Дети много значат для него — это топливо, на котором держится шоу: мы никогда не видим проявлений этой любви, он о ней не говорит, но любит их. И третий сезон — о препятствии в любви к своим детям. В этом есть классицистический, даже трагический элемент — вполне в духе Шекспира.