«Братья Карамазовы» от мафии: как Марио Пьюзо написал «Крестного отца», Фрэнсис Форд Коппола — снял, и оба от него пострадали
«Братья Карамазовы» от мафии: как Марио Пьюзо написал «Крестного отца», Фрэнсис Форд Коппола — снял, и оба от него пострадали
14 марта 1972 года в американский прокат вышел «Крестный отец» малоизвестного режиссера Фрэнсиса Форда Копполы по одноименному роману малоизвестного итальянского писателя Марио Пьюзо. И вернул американцев, поглощенных телевидением, в кинотеатры, а своих авторов — намертво впечатал в историю кинематографа. По просьбе Правила жизни Арен Ванян, независимый исследователь и автор телеграм-канала «Арен и книги», рассказывает, как создавался этот опус магнум и чего стоил создателям.
Paramount Pictures
1
Марио Пьюзо родился 15 октября 1920 года в Нью‑Йорке в семье итальянских иммигрантов. Он был седьмым ребенком в семье. Его отец работал путейцем на железнодорожной станции, мать вела домашнее хозяйство. Оба были родом из неаполитанских деревень. Оба были бедняками. И оба были неграмотными.
Марио часто подчеркивал их крестьянское происхождение. До переезда в Америку его мать никогда не пробовала ветчину свиньи, которую ежегодно забивала ее родня. «Она слишком дорого стоила, — уточнял Марио, — и деревенская семья слишком нуждалась в наличных деньгах». Устав от бедности, мать эмигрировала с первым мужем в Америку. Но даже обосновавшись в Нью-Йорке, она никогда не слышала о Микеланджело, о цезарях, о великих итальянских композиторах. Она не могла даже написать свое имя.
Затем ее муж погиб в результате несчастного случая на производстве доков. Ей выдали небольшую денежную премию. Она быстро разнесла об этом слух. Вскоре она вышла замуж за неаполитанца с голубыми глазами — будущего отца Марио. Сложно объяснить, что подтолкнуло его взять ответственность за вдову и ее четверых детей. «Возможно, — размышлял Марио, — отец сделал это по незнанию. Возможно, из сострадания. Возможно, по любви. Никто никогда не знал».
Съемки фильма «Счастливая страница» по роману Марио Пьюзо, 1988 год
SNAP / Legion Media
Так или иначе, но отец оставил семью, когда Марио было 12. Его забрали в психиатрическую лечебницу. Шизофрения. По окончании лечения он мог вернуться домой, но мать не приняла его обратно. По мнению Марио, мать исходила из утилитарных соображений: немощный отец мог стать обузой для бедной семьи. Она мыслила по тем же понятиям, по которым ее крестьянская родня не ела домашнюю ветчину: слишком дорогое удовольствие, выгоднее продать. Или мафия, в которой всегда избавлялись от бесполезных членов семьи.
2
Марио вырос в районе Адская кухня, знаменитых трущобах западного Манхэттена. В 1920-х Центральные железные дороги Нью-Йорка все еще перегоняли поезда на север или на юг прямиком по городским улицам; одна из этих дорог простиралась прямо под окнами дома Марио. Мальчишкой он работал посыльным на станции, правда, без особого рвения; куда чаще он увиливал от работы, спрятавшись на деревянном мосту, который пересекал улицу, запруженную людьми, лошадьми, повозками, грузовиками и вагонами.
,,
«Что было действительно здорово, по-настоящему волшебно, так это сидеть на мосту, свесив ноги, и наблюдать, как проносящийся под тобой товарный поезд выпускает клубы пара, в которых ты исчезал, а затем вновь возникал, покрывшись влагой и запахом свежей глажки.
Когда мне было 7 лет, я впервые влюбился в крепкую маленькую девочку, которая держала меня за руку, сидя на мосту, и исчезла вместе со мной в волшебном облаке пара.
Возможно, случившееся изувечило мои позднейшие отношения с женщинами сильнее, чем любые уродливые детские травмы, используемые авторами фрейдистских романов для мотивировки отрицательных персонажей».
В том же возрасте Марио увлекся чтением детских книг в публичных библиотеках Нью-Йорка. Джозеф Альтшелер, Лестер Дент, Рафаэль Сабатини. Зато потом, уже подростком, он открыл для себя Достоевского. И прочитал все его книги, что можно было достать. Он оплакивал князя Мышкина в «Идиоте», разделял вину Раскольникова, а при чтении «Братьев Карамазовых» пережил художественное откровение. «Я всегда ненавидел религию, — признавался он. — Но теперь я обрел истинную веру. Я уверовал в искусство».
В 16 лет Марио признался семье, что собирается стать великим писателем. Родные не придали значения. Особенно мать. Она была уверена, что сын станет железнодорожным клерком. «Она была неграмотна, — вспоминал Пьюзо, — и крестьянская жизнь в Италии приучила ее считать, что только дворянские отроки могут позволить себе написание книг». Мать не изменила мнения даже по публикации первых двух романов Пьюзо. Только после коммерческого успеха «Крестного отца» — опять же утилитарное, крестьянское мышление — она присвоила сыну звание поэта.
Марио Пьюзо в супермаркете в Малибу, Калифорния, 4 февраля 1979 года
Ron Galella, Ltd. Ron Galella Collection via Getty Images
,,
«Оглядываясь назад, я часто задаюсь вопросом, почему я стал писателем. Сказалась ли бедность или дело было в прочитанных книгах? Кто изувечил меня сильнее: моя мать или "Братья Карамазовы"? А моя родина? А девочка, которая сидела со мной на мосту и против моей воли исчезла в облаке пара? А то, что я вырос итальянцем, а не ирландцем или цветным?»
3
Но вначале была вoйна. В 1941 году Марио записался добровольцем на фронт — точь-в-точь как Майкл Корлеоне в эпилоге второй части «Крестного отца»: внезапно и назло всем родным и близким.
,,
«Моя страна звала меня. Я мог избавиться от матери, семьи, девушки, которую любил и не любил. Я мог избавиться от всех, не испытывая чувства вины. Героически избавиться».
Домой он вернулся спустя пять лет, повидав Азию и Европу, найдя новых друзей и набравшись впечатлений для первой книги. А главное, вернулся не один, с женой — немкой Эрикой, которой предстояло пережить с ним и нищету, и славу, и рождение пятерых детей. Сразу по возвращении Марио доучился в Новой школе социальных исследований и Колумбийском университете, устроился на работу клерком в правительственном учреждении и всерьез приступил к писательству.
Свой первый роман, «Арена мрака», он опубликовал в 1955 году. Действие посвящено послевoенной Германии, в центре событий — любовь молодого американского солдата и немецкой девушки. Роман получил хорошие отзывы и принес Марио 3500 долларов. Он был уверен, что успех не за горами. Он не знал, что его придется дожидаться еще 15 лет.
А пока он оставил работу в госучреждениях, устроился внештатным журналистом и приступил к работе над следующей книгой. В 1965 году он опубликовал роман «Счастливый пилигрим». Роман автобиографический, повествующий о судьбе волевой итальянской матери во время Великой депрессии; в 1988 году по нему был снят сериал с Софи Лорен в главной роли. Пьюзо удостоился очень теплой критики за «Счастливого пилигрима». Любой, кто откроет эту книгу, не поверит, что она написана автором «Крестного отца»; это очень трогательная, диккенсовская история, написанная сложным метафорическим языком. Сам Пьюзо называл эту книжку своей «маленькой классикой».
Первый роман Марио Пьюзо «Арена мрака», 1955 год
Оба романа были опубликованы в небольшом элитарном издательстве. И оба с треском провалились на рынке. Тем не менее Пьюзо пришел в редакцию издателя с предложением нового романа. «Я попросил у них аванс, — вспоминал он, — чтобы начать работу над следующей книгой (которая станет ВЕЛИКОЙ классикой), и редакторы были очень внимательны ко мне. Они были вежливы. Они были добры. Они указали мне на дверь». Пьюзо был ошеломлен. Он вернулся домой и перечитал все рецензии на свои книги (пропустив, конечно же, все плохие). За этим последовал новый разговор с издателем. И Пьюзо снова указали на дверь.
Марио Пьюзо за рабочим столом в Калифорнии, 1969 год
Bob Peterson / Getty Images
Любому пишущему человеку знакомо это чувство отверженности. Но только бы это! К середине 1960-х Пьюзо влез в долги: задолжал 20 000 долларов родственникам, финансовым компаниям, банкам, букмекерским конторам и ростовщикам. Он терпел крах как в литературном призвании, так и в семейном быту. И тогда он посчитал, что пришло время повзрослеть. Или, как однажды посоветовал старый друг, распродаться.
,,
«Я был истинным и верным художником. Я не верил ни в религию, ни в любовь, ни в женщин, ни в мужчин, я не верил в общество или философию. Но я верил в искусство на протяжении 45 лет. Это давало мне утешение, которого я не находил ни в каком другом месте.
Но я знал, что заброшу писательство, если следующая книга не получит признания. Психологическое и денежное давление стало бы чрезмерным. Я никогда не сомневался, что при желании мне по силам написать бестселлер. Мои друзья-писатели, моя семья, мои дети и мои кредиторы — все уверяли меня, что сейчас самое время или смириться, или заткнуться.
Мне было 45 лет, и я устал быть художником».
Так Пьюзо приступил к написанию романа о мафии. Шли месяцы. Он подготовил набросок будущего «Крестного отца». Издательства по-прежнему указывали на дверь. Ему пришлось устроиться автором в низкопробный журнал. Он сочинял приключенческие рассказы за гроши и под чужими именами. Он время от времени писал рецензии в воскресном номере «Нью-Йорк Таймс». Он даже опубликовал детскую книгу, получившую хвалебный отзыв «Нью-Йоркера». Но о серьезной романистике он больше не помышлял всерьез. Только как хобби на пенсии.
Все изменила роковая встреча со старым приятелем из литературных кругов. Тот прочитал «Счастливого пилигрима» и признался Марио, что эту книгу мог написать только первоклассный писатель. Пьюзо угостил приятеля великолепным обедом, поведал несколько забавных историй о мафии и показал набросок «Крестного отца». Приятель пришел в восторг и свел Марио с новым издателем. Редакторы просидели с ним целый час, слушая байки о мафии, и выдали аванс 5000 долларов.
С деньгами вернулись сомнения. Марио не хотел работать над книгой о мафии. Он хотел вернуться к серьезной книге, которая должна была стать «ВЕЛИКОЙ классикой». Но он был вынужден заняться «Крестным отцом». По вполне утилитарным, приземленным причинам: оставшуюся часть аванса ему обещали выплатить, когда будет готова полная рукопись. «Иначе я бы никогда не закончил "Крестного отца"», — признавался Пьюзо.
Софи Лорен в сериале «Счастливая страница» («Мамма Лючия») по роману Марио Пьюзо, 26 февраля 1988 года. AP / East News
А тот «великий роман», который он мечтал написать, — к нему он так и не вернулся. Позже в мемуарах он без жалости к себе заметит, что уже никогда не напишет его, что «задумка книги прогнила, как и все остальное», как и все те начинания, к которым мы так и не подступили, которые так и остались неисполненными.
4
,,
«Я написал три романа. "Крестный отец" не так хорош, как два предыдущих; я написал его, чтобы заработать деньги».
Марио до самой смерти подчеркивал, что никогда не был полностью доволен текстом «Крестного отца». Если бы он знал, какой читательский успех его ожидает, он бы написал его иначе. Он бы отшлифовал стиль, ужал фабулу, переписал некоторых героев.
Зато он проделал уникальную исследовательскую работу. Все сведения о мафии он собрал исключительно путем чтения и изучения книг и газет, личного опыта участия в азартных играх и детских воспоминаний об Адской кухне. Так что он не занимался рэкетом, не находился в подчинении или зависимости от властного дона, не имел родственников или друзей из криминальной среды и не общался с мафиози. И тем более никогда не получал денег от мафии на написание романа (такие слухи тоже ходили).
А главное, он «никогда не встречал действительно порядочного гангстера». Дон Корлеоне — вымышленный персонаж, а его патриархальный образ, повелительный нрав, мудрая жестокость — все это было навеяно образом матери Пьюзо. Именно мать — неграмотная итальянка, воспитавшая, как могла, свору детишек в грязных нью-йоркских трущобах, — послужила прототипом самого узнаваемого гангстера на земле. «Ее голос гудел в моих ушах, когда я писал диалоги дона», — писал Марио.
Обложка книги «Крестный отец»
Над «Крестным отцом» Пьюзо прокорпел три года. В июле 1968 года он передал черновую рукопись издателю, получил финальный аванс в размере 1200 долларов и укатил с семьей в Европу. Исполнял давнее обещание Эрике, что она наконец повидается с немецкой родней, которую не видела 20 лет. Но деньги обжигали карманы Марио. Он устроил слишком шикарное турне: Лондон, Канны, Ницца, Висбаден. А еще захаживал с детьми во все казино французской Ривьеры. «Если бы только одному из нас повезло, — вспоминал он. — Мы все проиграли. Я потерпел неудачу, как мой отец». Пьюзо спасся только благодаря «отличной коллекции кредитных карточек». Но по возвращении в Штаты он должен был American Express 8000 долларов.
Тем не менее Марио не волновался. «Если бы дело дошло до худшего, — писал он, — мы всегда могли продать наш дом. Или я мог отправиться в тюрьму. Черт возьми, лучшие писатели отправлялись в тюрьму. Не парься». Чутье не подвело его. В Нью-Йорке он повидался со своим агентом и узнал, что издатель продал права на «Крестного отца» в мягком переплете за 410 000 долларов. Марио причиталась половина. Переписывать черновую рукопись он не стал.
Вместо этого он в тот же день уволился с журнальной подработки, пропустил по коктейлю с нью-йоркскими приятелями и оповестил по телефону итальянскую родню. Дело в том, что в каждой итальянский семье есть свой «чуч», то есть осел. Так именуют семейного идиота, который никогда не устроится в жизни, и потому семья должна без злобы и упрека выручать его. Долгое время роль домашнего идиота принадлежала Марио. Но настал час отречься.
Марио Пьюзо в супермаркете в Малибу, Калифорния, 4 февраля 1979 года
Ron Galella / Ron Galella Collection via Getty Images
Вначале Марио позвонил матери (а как иначе в итальянской семье?) и рассказал, что продал новую книгу за 410 000 долларов. Мать на ломаном английском проговорила в трубку сумму в 40 000 долларов. Марио пришлось ее поправить. Тогда мать сказала ему: «Никому не говори об этом». После этого Марио поехал домой, обрадовал жену и позвонил старшей сестре. Сестра ответила, что мать уже доложила ей о 40 000 за книгу. Теперь Марио пришлось переубедить сестру: мать ошиблась, он в самом деле продал книгу за полмиллиона.
,,
«По телефону раздался негромкий крик сестры и минутка взволнованного разговора. Наконец я добился желанного отклика. Но надо было вернуться к матери. Я позвонил ей и сказал:
— Ма, черт возьми, как ты могла ошибиться? Я пять раз сказал тебе, что это 410 000 долларов, а не 40 000. Как ты могла ошибиться?
Последовало долгое молчание. Затем моя мать прошептала в трубку:
— Я не совершаю ошибки. Я не хотела ей говорить».
5
7 апреля 1939 года в Детройте в семье флейтиста и киноактрисы родился Фрэнсис Форд Коппола.
Отец Фрэнсиса был трудолюбивым и успешным музыкантом. Он был первой флейтой Симфонического оркестра Детройта и работал на подхвате в частных музыкальных проектах. В 1941 году ему сделали предложение, от которого нельзя было отказаться, — место ведущего флейтиста Симфонического оркестра Нью-Йоркского радио (NBC), которым управлял легендарный дирижер Артуро Тосканини. Он, конечно же, согласился. Вскоре семья перебралась в Нью-Йорк.
Правда, в это же время Фрэнсис заболел полиомиелитом. Большую часть детства он был прикован к кровати. Во многом из-за болезни он занимал себя чтением и сочинением историй. К 15 годам он впервые прочитал «Трамвай "Желание"» Теннесси Уильямса и решил посвятить себя драматургии. Но он также отличался склонностью к точным наукам и любовью к телевидению. Заметив это, отец подарил ему 8-миллиметровую кинокамеру. «Мне было семь лет — вспоминал Фрэнсис, — идеальный возраст, чтобы опробовать такие штуковины. Я словно очутился в раю, когда в нашем доме на Лонг-Айленде появился этот агрегат от Motorola с маленьким экранчиком».
Семья Копполы не знала бедности, скандалов или побегов детей из семьи. По выздоровлении сына они смогли обеспечить ему достойное образование. Сначала Фрэнсис окончил отделение театра и кино в колледже Хофстра, а затем киношколу при Калифорнийском университете. Хотя это было время психоделических коммун, вoйны во Вьетнаме и молодежных протестов, родители доверяли сыну и позволили действовать самостоятельно. Фрэнсис всегда благодарил их за это; знаменитые семейные сцены в «Крестном отце» — свадьба, застолье, семейные совещания — сознательно окрашивались Копполой в теплые цвета, напоминающие время, проведенное с родителями. А пока он занялся карьерой: постепенно обрастал связями, работал штатным сценаристом, монтировал иностранные киноновинки под американский прокат и снимал малобюджетные андеграундные фильмы.
Фрэнсис Форд Коппола, 1977 год. Keystone / Getty Images
В 1969 году Фрэнсис показал себя с новой стороны: вместе со своим другом и режиссером Джорджем Лукасом создал независимую кинокомпанию American Zoetrope. Цель была проста: объединить независимых режиссеров, способствовать обмену идеями и оборудованием и помогать на съемках и в постпродакшене. Так, мечтал Коппола, они смогут преобразовать обветшалый американский кинематограф. «Фрэнсис был великим белым рыцарем, — говорил Лукас. — Он вселил в нас надежду».
Джордж Лукас и Фрэнсис Форд Коппола на съемках фильма «Такер: человек и его мечта», 1987
Sunset Boulevard Corbis via Getty Images
Сегодня за плечами кинокомпании красивая киноколлекция: «Американское граффити» (1973) Джорджа Лукаса, «Спасай, кто может (свою жизнь)» (1980) Жана-Люка Годара, «Кагемуся: Тень воина» (1980) Акиры Куросавы, «Хэммет» (1982) Вина Вендерса, «Мисима: Жизнь в четырех главах» (1985) Пола Шредера, «Таинственный сад» (1993) Агнешки Холланд, а также все фильмы Фрэнсиса, Софии, Романа и Джии Копполы.
А пока Zoetrope только набирала обороты, Коппола продолжал реализовывать себя в большом кино: в 1970 году он удостоился первого «Оскара» — за сценарий к биографической вoeнной драме «Паттон» (1970). На него обратили внимание большие студии. Вскоре он тоже получил предложение, от которого нельзя было отказаться, — Paramount предложил ему экранизировать роман-бестселлер о мафии.
Коппола поначалу пребывал в сомнениях. Ему не понравился роман. Ему не хотелось сотрудничать со студией-корпорацией, ведь наперекор ей он создал собственную. Его переубедил Лукас. «Конечно, Джордж был ключевым человеком, — признавался Коппола. — Он очень практичный человек. Он сказал: "Ты должен это сделать, ты должен снять "Крестного отца". Это будет хорошо. Вот увидишь"».
Фрэнсис Форд Коппола на съемках фильма «Радуга Финиана», 1968 год
Sunset Boulevard Corbis via Getty Images
6
В 1967 году Paramount приобрела за 80 000 долларов права на черновую рукопись романа об итало-американской мафии. Ее автору, Марио Пьюзо, причиталось 10 000 долларов. Агенты уговаривали его запросить больше денег, но Марио все же согласился; он только проигрался в карты и срочно — впрочем, как и всегда, — нуждался в деньгах. В то время никто — ни Paramount, ни Марио — не ожидали, что из черновой рукописи вырастет книга, которая разойдется тиражом более 10 миллионов экземпляров.
После публикации книги студия предложила Пьюзо написать сценарий. Он вновь согласился. В течение трех месяцев 1970 года он «мотался из Нью-Йорка в Лос-Анджелес и обратно, работая над сценарием, играя в теннис и знакомясь с голливудскими шишками». Правда, Пьюзо все равно умудрился вляпаться в историю. И не с кем-нибудь, а с человеком, которого боготворили его мать и отец, братья и сестры, друзья и знакомые, вообще все итало-американцы, — с Фрэнком Синатрой.
Еще до публикации «Крестного отца» Синатра узнал, что его собираются «очернить» в скандальной книге. Речь идет о персонаже Джонни Фонтейне, эстрадном певце, которому покровительствует семья Корлеоне. В фильме мы видим Фонтейна всего лишь смазливым эстрадным артистом, который выпрашивает услуги у крестного отца; в книге же он, помимо прочего, страдает от алкоголизма, избивает жену и терпит ее измены. И слухи об этом дошли до Синатры, человека семейного и благочестивого в глазах общественности. Посредством адвокатов он запросил у издателя романа право на предварительный просмотр рукописи. Пьюзо отказал ему в этом.
Фрэнк Синатра на звукозаписывающей студии Columbia Recording, Нью-Йорк
William Gottlieb Redferns
Летом 1970 года, когда Марио работал над сценарием в Голливуде, один из новых друзей («голливудских шишек») позвал его на вечеринку в местный элитный ресторан. Марио согласился. Выяснилось, что в этом же ресторане ужинал Синатра. До сей поры они с Пьюзо всячески избегали друг друга. Но тот самый друг решил воспользоваться случаем и познакомить их. Марио подвели к Синатре, но тот даже не оторвался от тарелки. Тогда Пьюзо сказал ему, что это была не его идея.
,,
«И тут произошло самое поразительное. Он [Синатра] совершенно неправильно меня понял. Он подумал, что я извиняюсь за персонажа Джонни Фонтейна в моей книге. Он промолвил почти добродушным голосом:
— Кто сказал тебе поместить его в книгу? Твой издатель?
Я был совершенно ошеломлен. Я не позволяю издателям править даже запятые в моих книгах. Это единственное, в чем у меня есть характер. Наконец я ответил ему:
— Я имею в виду, знакомиться с тобой».
Синатра взорвался. Назвал Марио сутенером, намекнул на его простоватость, угрожал физической расправой — и все это он проделал, не удостоив его даже взглядом. «Он, северный итальянец, — вспоминал Пьюзо, — угрожает мне, южному итальянцу, физической расправой. Словно Эйнштейн замахнулся ножом на Аль Капоне. Это просто невозможно. Северные итальянцы никогда не связываются с южными». Тем не менее Марио был прилюдно унижен главной эстрадной звездой Америки. Он покинул ресторан, пока Синатра провожал его бранью:
,,
«Мое унижение, наверное, отразилось на моем лице, потому что он [Синатра] крикнул мне вслед:
— Подавись. Вали отсюда и подавись».
7
Скандал с Синатрой был первой проблемой Paramount. А второй стал поиск режиссера.
Старомодные голливудские мастера слишком дорожили репутацией. Они не собирались экранизировать скандальную историю, которая могла «оскорбить их общественную совесть». Режиссеры посмелее — Коста-Гаврас или Серджио Леоне — хотели снять фильм, но по разным причинам не смогли. Так что «прославить мафию и преступников» предстояло кому-то из молодых режиссеров Нового Голливуда. В конце концов выбор пал на 32-летнего сценариста и режиссера Фрэнсиса Форда Копполу.
Студийные боссы рассчитывали, что молодой режиссер послушно экранизирует для них бестселлер, уложится в бюджет и вообще будет всячески благодарить всех за такой шанс. Но не тут-то было. Коппола с самого начала обозначил, что будет снимать авторское кино о семье, что текущий бюджет надо увеличить втрое и что он вообще не собирается отступать от своих принципов.
Кажется, у Копполы не возникло проблем только со сценарием. Он переписал одну половину чернового текста, Марио — вторую, потом они поменялись и еще раз переписали тексты друг друга. Так основной сценарий был готов. Правда, Марио в то время еще плохо представлял, с кем имеет дело. Однажды он предложил Фрэнсису в дальнейшем писать сценарии вместе (мол, это же легкие деньги), но получил категорический отказ. «Вот тогда я понял, что он настоящий режиссер», — вспоминал Пьюзо.
Аль Пачино и Марлон Брандо в фильме «Крестный отец», 1972 год
Alamy / Legion Media
Затем Коппола взял никому не известного Аль Пачино на роль Майкла Корлеоне. Пачино — тогда театральный актер, снявшийся всего в одном артхаусном фильме, — пришел на первую пробу «Крестного отца», вообще не выучив слова. Он что-то сымпровизировал, всех смутил, ушел. Как выяснилось, он не верил, что ему достанется роль. Но Коппола настаивал на Пачино. По воспоминаниям Дайан Китон, «Paramount буквально умоляла Копполу уволить Ала, пока они не увидели сцену, в которой Майкл Корлеоне убивает капитана МакКласки».
Марлон Брандо тоже не должен был сыграть в фильме. Позвать его надумал Пьюзо. Он написал ему письмо, а потом дозвонился. Но Брандо сомневался. «Я никогда раньше не играл итальянца и не думал, что смогу сделать это успешно», — говорил он в автобиографии. А еще он знал, что ни одна крупная студия не захочет с ним работать. Он был суперзвездой и одновременно изгоем. Его карьера шла под откос. Но вмешался Коппола. Он приехал к нему домой, снял на камеру, как Брандо с салфеткой во рту и волосами, уложенными кремом для обуви, изображает будущего мафиози (Брандо думал, что это делается ради веселья, он не подозревал, что это были кинопробы), а затем показал это видео главе Paramount. Так Брандо получил роль Вито Корлеоне и заодно вернулся в большое кино.
Наконец, Фрэнсису нужно было познакомить всех актеров с Брандо. Эту встречу он называет «первой репетицией "Крестного отца"». Он устроил ее в легендарном нью-йоркском ресторане Patsy’s.
Кадр из фильма «Крестный отец 2», 1974 год
Alamy / Legion Media
,,
«Актерскому составу предстояло впервые встретиться с Марлоном Брандо. Конечно, все были взволнованы и даже немного напуганы этой перспективой, включая меня. Я накрыл стол по-домашнему и посадил Марлона во главе, Аль Пачино справа от него, Джеймса Каана — слева, Джона Казале — справа от Пачино, а Роберта Дюваля — слева от Каана. Я попросил свою сестру Талию подать им еду, и они поужинали вместе. Когда ужин был закончен, перед нами впервые возникла семья Корлеоне».
Затем начались трехнедельные съемки — и это было продолжением кошмара. В первую очередь для Копполы. Продюсеры были недовольны уже первыми отснятыми материалами. Слишком мрачно, слишком тускло, слишком артхаусно. Слишком светлые кадры контрастируют со слишком темными. Пошли слухи, что Копполу могут заменить, что Элиа Казан вот-вот займет режиссерское кресло. «Это был самый ужасный период в моей жизни, — признавался Фрэнсис. — У меня было двое маленьких детей и третий на подходе, я жил в чужой квартире, и в один из дней студийный монтажер сказал мне, что фильм — отстой. Я растерял всю уверенность в себе. Это был ужасный опыт. Меня тошнит при одной мысли о тех съемках».
Фрэнсис Форд Коппола в своей студии American Zoetrope, 24 апреля 1970 года
Bettmann / Getty Images
Но Коппола все-таки довел съемки до конца. Что было затем, все хорошо знают. В 1972 году «Крестный отец» получил три «Оскара» (за лучший фильм, главную мужскую роль и адаптированный сценарий), а сборы превысили бюджет в сорок с половиной раз. Через пару лет Коппола снял вторую часть, и на этот раз сборы превысили бюджет «лишь» в четыре раза, но фильм удостоился уже шести «оскаровских» статуэток (в том числе за лучший фильм, режиссуру и снова за адаптированный сценарий).
К тому времени Коппола уже мог позволить себе откровенность. Он признался, что прибылью от «Крестного отца» покрыл, как и планировал, расходы American Zoetrope. Делал он это с расчетом снять собственные фильмы, в первую очередь «Разговор» (1974) и «Апокалипсис сегодня» (1979). Он все еще не отказывался от мечты изменить американский кинематограф, подарив жизнь подлинному авторскому кино.
Пьюзо вспоминал, что признание Копполы повергло его в депрессию. Не потому, что он «использовал» его книгу. А потому, что «ему хватило ума в возрасте 32 лет провернуть то, на что мне потребовалось 45 лет: понять, что, не написав "Крестного отца", я не смогу приступить к другим книгам, которые мне действительно хотелось написать».
Марио Пьюзо на 47-й церемонии награждения премии «Оскар» получил статуэтку в номинации «Лучший адаптированный сценарий», 8 апреля 1975 года. Ron Galella / Ron Galella Collection via Getty Images
8
Сразу после выхода «Крестного отца» в прокат начались разговоры, что лучше, фильм или книга.
Роман «Крестный отец» — эталонная беллетристика, написанная живым, лаконичным и образным языком, но не лишенная черт высокой прозы первой половины ХХ века. Где-то Пьюзо пересказывает уйму событий двумя-тремя абзацами, а где-то растягивает один эпизод на десяток страниц, наполняя его потоком сознания героев. Он также удостоил каждого героя уникальным стилем мышления: так, многословный и переполненный деталями и воспоминаниями поток мыслей консильери Тома Хагена резко отличается от холодно-расчетливых суждений Майкла Корлеоне или эмоционального фонтана Джонни Фонтейна.
Съемки фильма «Крестный отец 3», 1990 год. Paramount Pictures / Legion Media
А как насчет фабулы романа, сочиненной таким образом, что на протяжении сотни страниц пара десятков персонажей поступают в зависимости от желаний одного героя — крестного отца? Не лишним будет напомнить, что авторский голос Пьюзо почти полностью устранен из текста, и сюжетное развитие романа держится на вымышленном, но очень могущественном персонаже, — не это ли признак мастерски написанной прозы?
К тому же роман затрагивает широкий круг социально-политических проблем послевoенной Америки: от моды на героин до сексуального харассмента в Голливуде, от убогого положения рабочих до коррумпированности ФБРовцев. А кроме того, Пьюзо настаивал, что роман обрел популярность среди читателей не потому, что в нем много насилия (его там до головокружения много), а из-за разочарования американцев в системе правосудия. Он не лукавил: в один год с выходом книги прогремел скандальный процесс над «Чикагской семеркой».
Кадр из фильма «Крестный отец», 1972 год / Paramount Pictures
Не менее важной Пьюзо называл семейную историю романа. Эти две пересекающиеся сюжетные линии — семья и насилие — сближают его с Достоевским, которого он боготворил. Марио не скрывал, что «Крестный отец» — это «Братья Карамазовы», приправленные колоритом итальянской семьи и американским нуаром. Даже герои Пьюзо выступают наследниками персонажей великого романа Достоевского. Мудрый Вито Корлеоне — всесильный отец Карамазов, хрупкий Фредо — безвольный Митя, вспыльчивый Сонни — циничный Иван, а вдумчивый Майкл — спаситель Алеша. Но если Достоевский дарит нам надежду в лице Алеши Карамазова, то Пьюзо, как известно, постепенно вводит Майкла Корлеоне в роль великого инквизитора.
Кадр из фильма «Крестный отец», 1972 год / Paramount Pictures
Пьюзо называл себя «писателем-романтиком, наделенным симпатией ко злу». Зло затрагивает в «Крестном отце» всех — и бедных, и зажиточных, и самых могущественных. От могильщика Америго Бонасеры до киномагната Джека Вольтца. Но все, кто однажды обратился к дону за помощью или отказался от его услуг, оказываются втянуты в порочный круг насилия. А жертвами этого насилия часто становятся не те, кто заслуживал наказания, а те, кто был излишне добр. Кто не был утилитарен, расчетлив. Это очень конкретный, приземленный, лишенный идеализма взгляд на общество. Навеянный, безусловно, отношениям Пьюзо с матерью. Она, как он вспоминал, всегда ему повторяла:
,,
«Не думай о том, чтобы быть счастливым. Радуйся, что ты жив».
Коппола все перевернул. Его фильм, несмотря на популярность у зрителей, — это чистое авторское кино. Три часа неспешного повествования, наполненного медленными кадрами, тонкой игрой со светом и тенью, оригинальной музыкой и богатством деталей.
Скажем, чем ближе финал, тем чаще Майкл Корлеоне оказывается в тени или в помещении, лишенном света, — тем самым усиливается намек, что он все глубже входит в роль крестного отца. Или то, что в начале фильма Майкл носил вoенную форму (он только демобилизовался), в середине — простую городскую одежду, например вельветовый пиджак или пальто, а в конце, вернувшись с Сицилии в Нью-Йорк, уже одевался как мафиози: в сдержанные костюмы-тройки, шляпу хомбург и подтяжки, — так мы наблюдаем внутреннюю перемену Майкла, его путь от вoенного, то есть человека, преданного государству, до главы мафиозной семьи, то есть врага государства. И такими деталями переполнен весь фильм.
Пьюзо давал читателями социальную картину зла. Каждое убийство он описывает по-газетному емко и буднично, как это было принято у классиков нуара или журналистов. Коппола уходит от этого и эстетизирует зло. Он преподносит каждое убийство, каждую жестокость в фильме в трагически-возвышенных тонах. Вспомните вопль Вольтца, когда он нашел отрубленную голову лошади в своей постели. Или знаменитую сцену с апельсинами Вито Корлеоне. Словно мы смотрим оперу, а не социальную драму. Здесь, конечно, прокралась авторская ирония, взгляд человека, получившего гуманитарное образование в 1960-е, читавшего Теодора Адорно и Ханну Арендт. Позже, в «Апокалипсисе сегодня», Коппола доведет до предела эстетизацию зла и насилия.
Кадр из фильма «Крестный отец», 1972 год / Paramount Pictures
Но самым важным Коппола считал не это. Самым важным для себя он считал семейную линию. Он использовал в фильме семейные сценки собственной жизни, которые, как он признавался, «склеили все». Он даже задействовал во время съемок членов собственной семьи (Конни Корлеоне сыграла его сестра Талия Шайр), итало-американских друзей и простых итальянцев, оказавшихся поблизости во время съемок. Когда перечитываешь интервью Копполы, складывается впечатления, что благодаря семейной линии он вообще смог довести съемки до конца.
9
А что же в конце концов лучше: фильм или книга? Этот вопрос куда чаще задавали Марио Пьюзо, нежели Копполе. Он отвечал, что фильм постоянно входит в число 10–20 лучших в истории, а его книга — нет. Но в то же время, подчеркивал он, это мастерски написанная книга. И тот, кто прочитает ее, совершенно точно получит удовольствие.
10
Марио Пьюзо не хотел браться за «Крестного отца». Фрэнсис Форд Коппола не хотел его экранизировать. Но первый его в итоге написал, а второй — снял. И в дальнейшей судьба обоих оказалась предопределена фильмом или книгой.
,,
«"Крестный отец" погубил меня. Это вынудило всю мою карьеру пойти не тем путем, каким мне хотелось, — я не мог больше заниматься авторским кино, стать особенным сценаристом-режиссером. Это просто разожгло слишком много других желаний. По сути, "Крестный отец" погубил многие надежды, которые я возлагал на себя в те годы».
Эти слова принадлежат Копполе, человеку, который сразу после успеха «Крестного отца» обрел статус главного американского режиссера, который в 1970-е снимал один киношедевр за другим — и все очень разные, и все собрали урожай престижных наград: первый «Крестный отец» (1972), «Разговор» (1974), второй «Крестный отец» (1974), «Апокалипсис сегодня» (1979).
Майкл Джексон, Фрэнсис Форд Коппола, Джордж Лукас, 1986 год
A.F. ARCHIVE / Legion Media
Правда, с тех пор Коппола ни разу не снял фильм, сопоставимый по успешности, красоте и величию замысла с картинами 1970-х. Вместо этого он уже почти 40 лет владеет виноградниками в Калифорнии, управляет отелями и курортами класса люкс по всему миру, дает уроки режиссерского и драматургического мастерства и продюсирует картины малоизвестных режиссеров. Сегодня American Zoetrope принадлежит его сыну Роману и дочери Софии. Последняя совершенно точно переняла отцовскую роль и сняла по меньшей мере несколько маленьких шедевров начала XXI века — к примеру, «Трудности перевода» (2003) и «Марию-Антуанетту» (2006).
Кадр из фильма «Крестный отец», 1972 год / Paramount Pictures
Судьба Марио Пьюзо тоже сложилась отнюдь не так, как ему, наверное, хотелось бы.
«Крестный отец» продержался в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» 67 недель, долгое время был самой популярной книгой в Англии, Франции и Германии, ее мировой тираж превысил двадцать миллионов экземпляров, сделав автора миллионером, но Пьюзо все равно умудрялся спустить деньги так же быстро, как заработал. «Без долгов я чувствовал себя очень неестественно, — признавался он. — Я всегда должен кому-нибудь хотя бы пенни». Часть гонорара ушла в благотворительные детские фонды, часть была потрачена на комиссионные агентам, гонорары адвокатам или налоги. Но в основном деньги ушли на азартные игры, от которых Пьюзо страдал до самой смерти. И в этом он тоже был верен Достоевскому.
Фрэнсис Форд Коппола и Джордж Лукас на съемках фильма «Такер: человек и его мечта»
Moviestore Collection / Legion Media
Так что вместо книг, которые он мечтал написать, Марио почти сразу пришлось вернуться или к сценарному ремеслу, или к романам о мафии. Многие из этих романов, например «Сицилиец» (1984), были неудачно экранизированы, но принесли Марио хороший гонорар. Он также выступил сценаристом первого «Супермена» (1978). Правда, снова не обошлось без сюрпризов: продюсеры рассчитывали получить от Пьюзо только увлекательный сюжет и звездное имя в титрах, а в итоге держали в руках текст на 550 страниц со множеством отсылок к Библии; им пришлось нанимать сценариста бондианы, который адаптировал текст Пьюзо под вкусы типичного американского зрителя.
В 1978 году Пьюзо потерял жену: Эрика умерла от рака, оставив на его попечении пятерых детей. Оставшиеся 20 лет он провел в гражданском браке с медсестрой, которая ухаживала за его женой. Он по-прежнему жил в скромном особняке на Лонг-Айленде, избегал публичности и не ездил по писательским турне, несмотря на популярность у читателей. В одном из редких интервью 1997 года Пьюзо признался, что смотрит на себя «как на итальянского крестьянина, который с уютом устроился на своей маленькой ферме». Он скончался от сердечной недостаточности 2 июля 1999 года в своем доме.
Источники:
Воспоминания Марио Пьюзо (если нет ссылки) — The Godfather Papers and Other Confessions by Mario Puzo
Интервью и воспоминания Фрэнсиса Форда Копполы и Джорджа Лукаса — Godfatherhood. Twenty-five years later, Francis Ford Coppola thinks it’s a mixed blessing by Michael Sragow; Фрэнсис Форд Коппола. «Живое кино: Секреты, техники, приемы». Москва. Альпина Паблишер, 2018
Воспоминания Марлона Брандо — Songs My Mother Taught Me by Marlon Brando