Молодой Лимонов и столичная богема: с кем дружил, пил и враждовал писатель после переезда в Москву
Молодой Лимонов и столичная богема
C кем дружил, пил и враждовал писатель после переезда в Москву
В феврале 2022 года аукционный дом «Литфонд» провел аукцион личных вещей и рукописей Эдуарда Лимонова. Среди лотов выставлялась рукописная схема знакомств, которую вел молодой андерграундный поэт, в 1967 году приехавший в Москву из Харькова и попавший в круг московской богемы.
Переезд Лимонова из Харькова в Москву — обязательная часть лимоновского мифа, момент его рождения. Молодой человек из провинции без покровителей приезжает в столицу, пробует себя в искусстве, страстно хочет прославиться, вливается в круг поэтов и художников, находит друзей, зарабатывает тем, что шьет джинсы, много пьет и отчаянно любит. Схема знакомств представляет собой рисунок с цепочкой знакомств и список имен, причем некоторые — с номерами телефонов. Лот ушел с молотка за 240 тысяч рублей при стартовой цене 60 тысяч. Экспонат свидетельствует не только о том, с кем Лимонов общался, рассказывает не только о том, как были взаимосвязаны разные представители московского художественного сообщества, но и что Лимонов был творцом своей судьбы, что он сам создатель своего мифа.
Правила жизни рассказывает о каждом человеке, кто есть в этом списке, и приводит обнаруженное высказывание Лимонова об этом человеке либо этого человека о Лимонове.
Сергей Бурмистров, генеральный директор аукционного дома «Литфонд»:
«Перед нами схема знакомств Лимонова, которые он завязал в первый год приезда в Москву, — и это абсолютно уникальный лот. Аналогов ему, на мой взгляд, не было на российских аукционах, нет ему аналога и в частных коллекциях. Мы можем говорить об интересных письмах, об интересных автографах, но они существуют в достаточно большом количестве. Эту же схему Лимонов составил для себя сам, для своего архива — и она одна-единственная. Она интересна как для исследователей творчества Лимонова, нынешних и будущих, так и для коллекционеров. В отличие от воспоминаний тех, кто был знаком с Лимоновым, эта схема представляет как бы интервью с ним самим. Непосредственно, из первых рук, мы узнаем, кто входил в круг его знакомств. Особенно интересны те, кто мало известен исследователям, и те, с кем он в дальнейшем не поддерживал отношения, но все равно Лимонов познакомился с ними в первый год приезда в Москву».
ХУДОЖНИКИ
ПОЭТЫ
ПОЭТЫ
ХУДОЖНИКИ
(1934–2021)
Художник, представитель «Второй культуры», ученик Николая Акимова. В 1977 году эмигрировал из СССР, жил и работал во Франции. Прославился, изображая на холсте так называемые рожи — деформированные или диспропорциональные портреты людей. Ориентировался как на русский авангард, так и на художественный язык французских модернистов. Дружил с Лимоновым, существует карандашный портрет Целкова за его подписью.
«После этого у Алены [Басинской] появился Стас Микоян (он же Намин, музыкант, группа "Цветы") — внук Микояна. "Цветы" были а-ля хипповская группа, так что Алёна нашла себе, что было ей ближе. Кажется, до Антонио, или после Антонио, у Алёны был в любовниках Олег Целков, художник».
Эдуард Лимонов, «Гипсовый пионер и его команда» из «Книги мертвых»
(1933)
Художник-концептуалист, иллюстратор, писатель. Яркий представитель неофициальной культуры, зарабатывал на жизнь изготовлением иллюстраций для детских книг. В наши дни — один из самых известных российских художников в мире. За последние годы совместные выставки Ильи и Эмилии Кабаковых прошли в крупнейших музеях Америки, Европы, России. Работы Кабакова «Жук» ($5,8 млн, 2008) и «Номер люкс» ($4,1 млн, 2006) являются двумя самыми дорогими когда-либо проданными произведениями современного российского искусства. Дружил с Лимоновым, который часто посещал его мастерскую в Москве.
«Ну конечно же, Илья Кабаков. Великий и местечковый. Странный и банальный. Я познакомился с ним где-то в 1968 году. <...> Кабаков с бледным лицом мягкой игрушки и серыми кудрями всегда светился улыбкой, как неяркий фонарь. <...> Кабаков был более образован, чем большинство московских нонконформистов, обладал склонностью к культурологическим рассуждениям, был человеком общительным и любопытствующим, потому к нему охотно "ходили в гости", как тогда говорили. В мастерской Кабакова пели Галич и Окуджава, читал и я свои стихи. Это там же в мае 1974 года перед отъездом на Запад я познакомился с моделью скульптора Майоля и его наследницей — парижанкой Диной Верни».
Из колонки Эдуарда Лимонова для журнала Vogue
Василий Ситников (1915–1987)
Художник, живописец, график. Не имел полного художественного образования, в 1930-е посещал лекции и мастерские вольнослушателем. Во время Великой Отечественной вoйны был привлечен к ответственности за хранение немецких листовок, однако наказания избежал — был направлен на принудительное лечение. В послевоенное время примкнул к молодым неофициальным художникам. Ориентировался как на академическую живопись, так и на образцы модерна, иконописи, русского стиля и сюрреализма. В 1975 году эмигрировал. С Лимоновым постоянно встречались благодаря общему кругу общения.
«Темно. ночь по дороге идет художник Василий Яковлевич Ситников и несет дощечку».
Из стихотворения Эдуарда Лимонова «Золотой век. Идиллия»
(1924–1986)
Скульптор, художник, график, одна из центральных фигур неофициальной художественной жизни Москвы. Зарабатывал иллюстрациями, мелкими государственными оформительскими заказами, изготовлением надгробий. В творчестве вдохновлялся работами художников-авангардистов, скульптурами Генри Мура, Альберто Джакометти, сплетает поиск новой формы с антивоенными, христианскими мотивами, ощущением экзистенциального кризиса, размышлениями о природе человека. Писал стихи и прозу, распространявшиеся в самиздате. Лимонов часто бывал в гостях у Сидура и его жены, посещал посиделки творческой богемы, о чем сохранились записи в воспоминаниях жены Сидура.
«Вечером был у нас Эдик Лимонов. Рассказал, как он в Харькове сидел в сумасшедшем доме. Я задала ему совершенно бестактный вопрос: "Расскажи, Эдик, как ты сидел в сумасшедшем доме", и он вдруг рассказал. Ему в девятнадцать лет вдруг захотелось перерезать себе вены на руках. И он это сделал без всяких на то причин, но остался жив. Просидел в "шизиловке" четыре месяца. Сбежал оттуда один раз. Вид у него бледный и несчастный. Такой тихий, спокойный, удивительно симпатичный мальчик, и такой талантливый».
Из книги воспоминаний Юлии Нельской-Сидур
«Но в Москве в то время были сотни, если не тысячи художников, много искусства, а в квартале вокруг Сретенки масса мастерских. Лозунгом эпохи было слово "творчество", каждый изобретал что-то интересное, потом все сходились, рассматривали, обсуждали. Я дневал и ночевал в мастерской Вадима Сидура на Комсомольском проспекте, заходил к Эрнсту Неизвестному, Женя Бачурин оставлял мне свою мастерскую».
Из интервью Эдуарда Лимонова порталу «Арт-Гид»
«Я слышал, что повреждены скульптуры 1968 и 1974 годов. Я как раз жил в те годы в Москве бедным и голодным юношей, часто ходил в мастерскую к Вадиму Сидуру. У меня с этим связаны воспоминания моей юности».
Из комментария Лимонова агентству «Интерфакс» после погрома на выставке «Скульптуры, которых мы не видим»
Игорь Ворошилов
(1939–1989)
Художник, представитель неофициального искусства. Вдохновлялся Ван Гогом, французскими модернистами, работал в экспрессионистской манере, зарабатывал мелкой работой, в том числе как редактор на киностудии. Писал стихи и прозу, распространявшиеся в самиздате. Близкий друг Эдуарда Лимонова в конце 1960-х — начале 1970-х.
«Художник Игорь Ворошилов, высокий, с огромным носом и близко, как у камбалы, поставленными глазами».
«Сколько еще таких эпизодов голодной, по-русски разгульной и темной юности мелькает передо мной. Чаще всего они связаны именно с Игорем Ворошиловым».
«Игорь, росту под метр девяносто, явился в Москву поступать во ВГИК с мешком вяленого мяса. И потом, бывало, отец или сестра к нему в гости едут, обязательно вяленое мясо везут. Во ВГИКе 18-летний Ворошилов и стал художником. По манере он похож на Сутина, вернее, он — продолжение этой сутинской ветви в живописи.
Портреты охотно пишет, только уродует натуру, сообщает ей нервность, деформированность. "Сибирский Модильяни", как и все русские художники, пьет, это нельзя объяснить каким-то горем или тем, что его не выставляют. А просто вольный он, свободный и живет на земле вольно, и хочет, произносит монологи, читает наизусть, бормоча, Хлебникова, и пьет, все пьет, вплоть до аптечных злаков, настойки пустырника. Свободен он, как индийский дервиш, как философ или, если хотите, как алкоголик.
Окончил Ворошилов Всесоюзный государственный институт кинематографии. Получил он назначение в Белые Столбы под Москвой, в кинотеку, в Госфильмофонд. И там же комнату рядом получил. Но тошно ему стало на канцелярской работе. Бросил он все, стал по Москве вольно жить. Тут заночует у друзей, там поест, здесь на пару месяцев задержится, пишет картины. Грязи вокруг себя разведет, масла, скипидара нальет. Большой нескладный сидит — книги листает. Из одной прочтет, из другой. Баррикады за пару часов из книг вырастают. А то после пьянки варит в огромной кастрюле рыбу с картошкой. Варево называется "лабардан" и, как утверждает Ворошилов, очень для здоровья полезно. А после лабардана пьет он чай. Чайников семь за вечер, причем огромных».
Из эссе Лимонова «Московская богема»
Анатолий (1932) Брусиловский
Художник, фотограф, один из корифеев коллажа и ассамбляжа, основоположник советского боди-арта. Зарабатывал на жизнь иллюстрациями в журналах и другой мелкой работой. Его работы выставлялись по всему миру, получали прекрасную прессу за рубежом, о нем постоянно говорили в среде неофициального искусства. Создал галерею фотопортретов деятелей «Второй культуры», автор книг воспоминаний. В Москве был старшим товарищем, другом и проводником Лимонова, поддерживал его как выходца из Харькова — сам Брусиловский к тому времени уже окончил Харьковское художественное училище.
«Лимонов — он же Савенко Эдуард Вениаминович. Сын военного, житель проницательнейшего Харькова, начинающий мелкий уголовник (специальность — грабеж винных ларьков), портной (специальность — мужские брюки, цена пошива 15 рублей), поэт милостью Божией, эмигрант, писатель, революционер, заключенный, партийный босс. Вот как много набралось "ролевых масок"! Поэзия Лимонова — уникальное явление в русской культуре, которой до того сильно недоставало своего Рэмбо, его литературная ниша не была занята никем. В Харькове он жил в предместье Тюренка, в Париже — на рю Тюренн, потом оказался просто в тюрьме! Предсказал свою судьбу, написав эссе "Мы национальный герой", альманах "Аполлон", Париж, 1975. Нарисовал себя под своими же стихами — довольно похоже. Украинская вышитая сорочка, железные очочки, baby face... Стихи очень трогательные — провинциальный пейзаж».
Анатолий Брусиловский об Эдуарде Лимонове
Михаил Гробман
(1939)
Одна из центральных фигур второй волны авангарда, художник, автор воспоминаний, теоретических работ и знаменитого дневника, задокументировавшего жизнь неофициальных художников в СССР, а затем в эмиграции. Автор стихов, популярных в самиздате, затем печатавшихся в зарубежных журналах. В своих работах осмыслял еврейскую идентичность, работал с библейской символикой, тяготел к универсальным, трансцендентальным сюжетам. Гробман познакомил Лимонова со многими художниками и поэтами, «легализовал» его в этой среде, в эмиграции способствовал изданию его книг в Израиле.
«24.06.1969. Ныне исполнилось 8 лет со дня нашей с Иркой свадьбы. Приехал Яковлев с цветами и нарисовал мне тут же хорошую вещь. Холин с дочкой Людой пришли, принесли цветы и вино. Лимонов приехал и подарил мне сборник своих стихов [самиздат]. Так спонтанно получилось маленькое торжество, пили водку, вино, разговаривали, и все было очень хорошо...»
Из дневников Михаила Гробмана
«Я приехал из Харькова, у меня не было ни прописки, ни работы, денег было мало, не было собственного жилья, кусочек колбасы в макаронах казался чем-то потрясающим. У художника Михаила Гробмана была теория, что жить надо на рубль в день, мы ее принимали и действительно жили, покупая на 90 копеек десяток микояновских котлет. Но все как-то жили, поддерживали друг друга, ссорились, мирились, предавались мегаломании, все были гениями».
Из интервью Эдуарда Лимонова порталу «Арт-Гид»
Владимир (1934–1998) Яковлев
Художник, представитель неофициального искусства. Вдохновлялся Поллоком и Пикассо, учился у Василия Ситникова. Прошел путь от предметной живописи к абстракции, а затем — уже на новых принципах — вернулся к предметной. Работал в экспрессивной манере, переосмысляя примитивизм и экспериментируя с цветом. Дружил с Михаилом Гробманом и Анатолием Зверевым, общался с Лимоновым, пересекался с ним в общих компаниях.
«Он был очень зависимый от мира человек, к тому же его мать относилась к нему эксплуататорски, как к машине для зарабатывания денег. Периодически он убегал от нее ко мне и моей жене, просил нас: "Э-э-эдька, А-а-анка, возьмите меня к себе. Я буду картинки рисовать, а вы будете продавать! Мне мать говорит все время: "Володя, рисуй! Рисуй, Володя!" Я ей отвечаю: "Мам, ну куда рисовать, ты ж еще предыдущие картинки не продала!" Работы Яковлева покупали вовсю".
Из интервью Эдуарда Лимонова порталу "Арт-Гид"
Виталий Стесин
(1940–2012)
Две большие ободранные комнаты, с вывернутыми досками пола, телефон, холсты, остатки переломанной грязной же хозяйской мебели. К Стесину всегда можно было прийти сразу вдруг и привести с собой компанию. Он же мог и накормить. Отличался он необыкновенным напором, энергией, готовностью спорить без конца. Перед его криком, ругательствами и аргументами, переходящими непременно на личность противника в споре, редко кто мог устоять.
Живя в страшной грязи, расковырял он как-то прыщ и умудрился получить заражение крови. С температурой 40 лежал он, думая, что у него грипп, и только общий друг доктор Чиковани, случайно зайдя к нему в это время, спас его — отвез сам в больницу.
Ругался матерно Виталий необыкновенно, но при всем том был человек милый и люди к нему тянулись. Соединял он многих, со всеми у него были какие-то отношения. Когда в мае 1973 года он уехал в Израиль, Москва немного опустела».
Из эссе Эдуарда Лимонова «Московская богема»
Художник, представитель неофициального искусства. Работал преимущественно в абстрактной манере, экспериментировал с цветом, создавал причудливые, замысловатые композиции. В 1977 году эмигрировал из СССР, поселился в США. Дядя писателя Александра Стесина, который написал о нем в книге «Птицы жизни».
«Жил на Луковом переулке некто Стесин. Художник-абстракционист. И к Стесину в любое время дня и ночи прийти можно было. Ворошилов к нему рубль занимать чуть не всякий день приходил, работами расплачивался. Стесин ходил (и ходит сейчас в Израиле) в одном и том же засаленном французском лыжном костюме, а сверху, даже и летом, носил гуцульскую расшитую на густом меху куртку, тоже засаленную. И голову Стесин мыл редко и спал на таком грязном белье, что черное оно было.
Андрей Лозин
Во время учебы в медицинском училище увлекся живописью, начал писать. Учился у Василия Ситникова. Познакомился с художниками и поэтами лианозовского круга — Сапгиром, Холиным, Брусиловским, тогда же познакомился с Лимоновым. По словам Марка Уральского, был хлебосолом и "душой компании".
"Освещаются окна. В одном из них виден художник Андрей Лозин, который играет на скрипке, стоя перед мольбертом. Его жена Маша склонилась над швейной машинкой. Возникает рубашка для Сапгира".
Из стихотворения Эдуарда Лимонова "Золотой век. Идиллия"
Юло Соостер
(1924–1970)
Художник, график, иллюстратор, один из крупнейших представителей неофициального искусства. Принадлежал к старшему поколению художников, был репрессирован в 1949 году, в 1956-м — реабилитирован. Прожил короткую, но очень яркую художественную жизнь, зарабатывал в основном иллюстрацией. Дружил с Лимоновым, помогал ему в Москве.
"Соостер и Кабаков предстали тогда передо мной еще довольно молодыми, сильными парнями. Оба уже прославились в среде профессионалов, поскольку были ярко заметны прежде всего как художники-иллюстраторы, объединявшиеся вокруг журнала "Знание — сила". Соостер успешно работал уже и как художник-мультипликатор.
Юло Соостеру было тогда лет сорок, не более того. К сожалению, он вскоре внезапно умер, в 1969 году. Однако его жизни хватило, чтобы стать самым заметным эстонским художником нового времени. А в шестидесятые годы Юло (небольшая скандинавская бородка, трубка, его незабываемое "нормално"), обаятельный, как дьявол, пытался помочь пристроить куда-то мои стихи. Поскольку Юло не дожил до концептуализма, я с сожалением расстаюсь с ним сейчас. Упомяну только, что я дружил с ним, точнее, он со мной, мы с удовольствием напивались несколько раз до беспамятства красным вином у него в мастерской".
Из колонки Эдуарда Лимонова для журнала Vogue
Зуйков
Кроме упоминания художника Зуйкова в книге Эдуарда Лимонова, сведений о нем пока найти не удалось.
"Е. стал разливать водку. А поскольку бутылка опустела, после наполнения второй рюмки он встал из-за стола.
― Извините,― сказал я,― я ничего не купил. Времени не было.
― Не волнуйся, Эдик, у него запас ― целый ящик. Ты что, забыл, какие они, художники.
Я не забыл. Рано умерший художник Зуйков с женой Тамарой имели под кроватью чемодан, полный водки..."
Эдуард Лимонов из книги "В сырах"
Николай (1940–2015) Недбайло
Художник, представитель неофициального искусства. Зарабатывал, иллюстрируя журналы, начинал с авангардных, экспрессионистских работ, затем обратился к наивному искусству. Как и Иосиф Бродский, был отправлен в ссылку за "тунеядство". Член групп СМОГ ("Самое молодое общество гениев" либо "Смелость. Мысль. Образ. Глубина"), к которой принадлежал Лимонов.
"Недбайло — художник своеобразный, хотя и несколько доморощенный сюрреалист, а последние годы с явным уклоном в наив. Этот Недбайло организовал более сотни своих выставок в советских НИИ (научно-исследовательских институтах), ЖЭКах и всяких ЦСДФах (Центральная студия документальных фильмов), и только на деньги, вырученные от продажи картин советским инженерам, он и существовал. Натура у него была купеческая. Он мог дать нищей старухе десять рублей: "На, старая, хоть поешь!" Или купить несколько ящиков коньяка и вылить его в ванну.
Волосы до плеч, идет по Москве Недбайло".
Эдуард Лимонов, из эссе "Московская богема"
Евгений Бачурин
(1934–2015)
Художник, поэт и бард. Его мать училась станковой живописи, отец — в театрально-декоративной мастерской, оба — в Академии художеств в Ленинграде. Учился в академии, был отчислен с третьего курса, уехал в Москву, где окончил полиграфический институт. После зарабатывал иллюстрацией в журналах, параллельно занимался живописью и экспериментировал со словом в неофициальном сообществе художников и поэтов Москвы. Записал несколько альбомов своих песен. Был наставником Лимонова.
"В моей пестрой жизни худенький старичок Бачурин (вот он глядит с фотографии из его некролога в газете "Новые известия") присутствовал несколько лет. Яркогубый, самоуверенный молодой человек был мне старшим братом, наставником и учителем. Слава богу, я его не слушал, рос, как мне заблагорассудится.
Бачурин, второстепенный бард и второстепенный художник. Ершистый и злой человек. Я, по-моему, был его слабостью. Мне кажется, он восхищался не только моим поэтическим талантом, ярко проявившимся как раз в те годы, когда мы с ним дружили, в 1968–1974 годах, но он восхищался и моей безрассудностью "гуляки праздного".
<...>
Сочинять песни и петь Бачурин начал, как он сам мне говорил, где-то в 1967 году, вдохновленный творчеством Окуджавы. Восхищался он и Галичем и его песнями. Высоцкого Бачурин не любил, однако признавал. Публика тех лет, художники, поэты, писатели и сочувствующие, а именно друзья художников, поэтов и писателей, вскоре признала Бачурина бардом, однако помещала его в хвост как минимум четвертым после мною уже упомянутых".
Эдуард Лимонов, очерк "Бывший фавном" из "Книги мертвых — 3"
Владимир (1938–2018) Янкилевский
Художник, график, иллюстратор. Сын художника Бориса Янкилевского. Окончил полиграфический институт, зарабатывал иллюстрацией и оформительством в журналах и издательствах, в остальное время занимался авангардной живописью, вдохновленной как экспрессионистами, так и сюрреалистами, абстракционистами разных времен. Считается одним из главных новаторов среди круга художников неофициального искусства Москвы того времени. Общался с Лимоновым в общих компаниях.
Он был довольно мрачным и молчаливым молодым человеком. Обычно он лишь без эксцессов лениво поднимал правую руку и неспешно поколыхивал ею над головой в качестве приветствия раз-другой. Иногда здоровался.
По-моему, он всех презирал и считал себя гением. Тогда многие были уверены, каждый, в своей гениальности. Сейчас это, скорее, редкое явление. А тогда сплошь и рядом».
Эдуард Лимонов, очерк «Янкилевский» из «Книги мертвых — 5»
«Владимира Янкилевского я не видел старым. Поэтому запомнил его мускулистым, сейчас сказали бы "накачанным", молодым человеком с крепкой шеей, коротконогого, похожего на коренастого матроса.
Ну, собственно, скульптор и должен выглядеть крупнее, сильнее и коренастее, и брюхатее при случае, чем щелкопер-художник.
<...>
Михаил Казанский (1932–2003)
Владимир Андриенков (1926–1995)
Художник, живописец. Получил классическое образование в Институте Репина в Ленинграде (бывшая Академия художеств). Вдохновлялся как французскими постимпрессионистами, так и русскими модернистами рубежа веков. В 1960-е и 1970-е собрал вокруг себя круг молодых художников, ищущих новые пути художественного выражения. Дружил с Олегом Целковым, пересекался в общих компаниях с Лимоновым.
Учился в Харьковском художественном институте, но не окончил, позже получил образование в Латвийской академии художеств. Вдохновлялся модернистским искусством, создавал многофигурные композиции, осмысляющие трагический опыт Великой Отечественной вoйны. В Москве бывал у Соостеров, где, предположительно, мог пересекаться с Лимоновым.
Евгений (1893–1979) Кропивницкий
Художник, график, поэт, композитор. Кропивницкий — глава легендарной Лианозовской группы художников и поэтов, куда входили Сапгир, Хотин, Сатуновский, Рабин, Немухин и другие. Кропивницкий получил образование еще до революции, затем проникся поисками художников авангарда, но только в 1950-х вышел на передний план. Его мрачные, экспрессивные работы оказали влияние на весь круг нонконформистов, на становление неофициального искусства в целом. Печатался в самиздате и тамиздате, участвовал и организовывал подпольные выставки. Лимонов много раз виделся с Кропивницким.
"Кропивницкому сейчас 81 год. Окончил Строгановку еще до революции. Преподавал всю жизнь — был руководителем художественных и литературных студий. Эта работа давала ему гроши. По его собственному признанию, 17 лет своей жизни он голодал. С 1939 по 1963 год состоял членом Союза художников СССР. В 1963 году был исключен после хрущевского "разгона". Он был единственным действительно пострадавшим (не Евтушенко, не Эрнст Неизвестный — "герои манежа", а он, именно он. Настоящее, то, что нужно гнать, искоренять, всегда видно гонителю). Кропивницкий живет уже более 40 лет на станции Долгопрудная, что по Савеловской жел. дороге, в маленькой 9 м комнате. Печь отапливается углем, водопровода нет, деревянный туалет во дворе. Два года назад умерла его жена — художница Ольга Потапова. Они прожили вместе 50 лет. Какой чистотой веет от этого человека, сумевшего пронести через многие годы страшных событий незапятнанным свое творчество!
Врожденный педагог, он устроил для своих и чужих детей что-то вроде лесной академии, ежедневно водил на прогулки в лес своих Льва и Валю (оба сейчас известные художники-авангардисты) и их сверстников Оскара Рабина и Генриха Сапгира. О Рабине читатели знают в связи с выставками 15 и 29 сентября этого года в Москве. Сапгир — один из интереснейших современных русских поэтов. О нем будет речь дальше. (Евгений же Кропивницкий воспитывал и поэта Игоря Холина, но позже).
Бродил Кропивницкий с детьми по лесу, читал им стихи, рассказывал о писателях, художниках".
Эдуард Лимонов, из статьи "Что читают в Москве" в газете "Новое русское слово" от 16 марта 1975 года
Предположительно, Алексей Сундуков (1952)
Художник, график. Мастер многофигурных, многожанровых сцен, певец городской жизни, городского быта, в своих работах часто прибегает к образу толпы, исследует социальную проблематику.
Валентин (1938) Воробьев
"В России духи и одеколоны можно пить. Во всяком случае, их пьют. Однажды, во времена моей юности, вместе с художником Игорем Ворошиловым в застойной Москве самого конца шестидесятых годов мы выпили флакон "Шанель № 5", забравшись в ванную комнату художника Валентина Воробьева. Дело в том, что гостеприимство Воробьева исчерпало себя, когда после полуночи он отказал нам в распитии бутылки "Арманьяка", принесенной ему в дар какими-то иностранцами. А больше выпить было нечего. И купить было негде и не на что. Мы оказались в тупике. Именно тогда, вооружившись чашками с чаем, мы и укрылись с Ворошиловым в ванной комнате. Воспользовавшись тем, что хитрый Воробьев отвлекся тем, что стал показывать группе иностранцев свои работы, жадно желая продать их. Загнать. Мы смешали "Шанель № 5" с чаем и выпили. Унюхав нас, Воробьев, ругаясь и проклиная, выгнал нас в ночь за то, что мы выпили духи, подаренные его жене. Оказалось, что это целое сокровище. А потом я еще неделю чувствовал вкус этого сокровища у себя во рту.
В утешение Воробьеву вот уже четверть века, как бог приземлил его во Францию, где полно "Шанели № 5". Ведра! Повсюду!"
Эдуард Лимонов, из главы "Chanel № 5" книги "Дети гламурного рая"
Художник, живописец. Учился у Фаворского и Пименова на факультете сценографии во ВГИКе. Рано погрузился в среду московских художников нонконформистов, организовывал и участвовал в главнейших, исторических выставках неофициального искусства, в том числе в знаменитой "Бульдозерной" выставке, общался и дружил с лианозовцами. В своих работах вдохновлялся сюрреалистами, много работал в абстрактной манере. В 1975 году эмигрировал из СССР, поселился в Париже, где оказался успешен. Пересекался в общих компаниях с Лимоновым, виделся с ним в эмиграции.
Анатолий (1931–1986) Зверев
Художник, график. Яркий представитель второй волны авангарда, вдохновлялся работами Поллока. Участвовал в квартирных и подпольных выставках, жил случайными заработками, не имел возможности выставляться в СССР, переправлял работы за границу, где они имели большой успех, — в этом ему помогал его друг, коллекционер Георгий Костаки. Пересекался с Лимоновым в общих компаниях.
"Это была вообще бурлящая среда с массой эмоциональных людей. Но почти ко всем ним я относился с симпатией. Разве что Анатолий Зверев мне не нравился. Опасный человек. Пьешь и не знаешь, не даст ли он тебе в следующую минуту камнем по голове. Все пили, чистеньким никто не был, но именно Зверев производил впечатление мрачного, неприятного человека, а я чувствую людей! Мы ужасно напивались с Соостером, могли целыми днями пить вино. Но Соостер был хорошим добрым человеком, а Зверев не был, о чем сегодня предпочитают не говорить".
Из интервью Лимонова порталу "Арт-Гид"
Игорь Блиох (1934)
Художник, график, иллюстратор. Вернул в оборот достижения коллажной конструктивистской графики, ему была близка экспрессионистская манера. Зарабатывал иллюстрацией и оформлением книг, в частности серии "Зарубежный детектив" и произведений братьев Стругацких.
Юрий Купер (1940) (Куперман)
Художник, график. Получил художественное образование на художественно-графическом факультете Московского государственного педагогического института. Зарабатывал книжной графикой, оформлял книги для издательства "Молодая гвардия". Сблизился с представителями неофициального искусства, искал свободы творческого выражения. В 1972 году эмигрировал, жил в Израиле, Франции, Нью-Йорке. Один из самых известных художников из эмиграции третьей волны на Западе. Общался с Лимоновым в Москве.
Потом она рассказала мне, что Купер пытался увести ее у меня. Он звонил ей, встретился с ней, убеждал ее бросить меня и жить с ним! Если бы я не знал Купера, то мог бы заподозрить, что Жаклин набивает себе цену. Но я наблюдал в России, Италии и Америке его роман с продюсером NBC, американкой Люси Джарвис. Той было лет под пятьдесят, и как она за ним бегала, чего только она для него не делала! Пьесу по его книге (он был и автором книги) Люси уговорила поставить бродвейского продюсера Харольда Принца! Впоследствии постановка не состоялась, но Люси приложила массу усилий. Она сдвигала для "Юрочка" горы. Очевидно, Купер увидел в Жаклин де Гито французский вариант мадам Джарвис. Но Жаклин настучала мне на него. И я только смеялся. Вот мерзавец! Купер принадлежал (пока еще он не умер) к категории мужчин, которые обожают несвежих женщин. В моем меню Жаклин была исключением, я стал с ней спать вначале из хулиганства, продолжал из удовольствия и тщеславия — как же, ведь "контесса" и участвовала в "партузах" самого Помпиду! В меню Юрия Купера она была бы основным блюдом".
Эдуард Лимонов, из очерка "Балканский писатель в "Книге мертвых"
"До 1972 года он назывался Юрием Куперманом, и у него была мастерская во дворе дома на улице Кировской (ныне Мясницкой), в том же дворе, где когда-то была мастерская отца Пастернака, художника Леонида Пастернака. Потом он жил в Англии и в конце концов стал модным художником во Франции. Его "табло", как называют картины французы, изображали сливающиеся с фоном куски стульев и вообще всякое старое барахло. Очевидно, в детстве Юрий увидел где-нибудь на чердаке бабушкиной дачи в гнилой соломе старые вещи — сломанные стулья, скрипки, колотые чернильницы — и это навеки ударило его по голове. Уже тогда он внешне выглядел как старое кожаное седло из музея Востока, большой и старообразный. Мы напились у художника до такой степени, что, втиснувшись на четвереньках на водительское место, Жаклин на четвереньках вылезла через пассажирскую дверь. Да, она водила машину, и неплохо, у нее никогда не было аварий.
Художник, график, эзотерик. Был членом горкома графиков, но предпочитал общество неофициальных художников — общался с лианозовцами, Свешниковым, Васильевым. Кандаурова влекло духовное выражение искусства, метафизические искания, результат которых он воплощал на холсте. Выставлялся как в России, так и за границей. Пересекался с Лимоновым в общих компаниях.
Отари
Кандауров
(1937)
Вагрич Бахчанян
(1938–2009)
Художник, литератор. Родился в Харькове, учился в художественной школе, затем в художественной студии. Работал художником-оформителем на Харьковском заводе, затем перебрался в Москву, где погрузился в среду художников нонконформистов. В 1974 году эмигрировал, жил в Нью-Йорке, имел большое значение в среде русской эмиграции третьей волны. Бахчанян сыграл ключевую роль в жизни Лимонова — он познакомил его со многими художниками и поэтами, именно Бахчанян придумал псевдоним Лимонов, они дружили и проводили много времени вместе. В дальнейшем их пути разошлись, в конце жизни отзывались друг о друге прохладно, хотя воспоминания о Бахчаняне постоянно встречаются в книгах Лимонова.
Я, вы знаете, не так давно, может быть, года два назад, полтора года назад для "Российской газеты" давал интервью, и у меня, по-моему, Кичин такой есть, спросил о Лимонове: это вы придумали псевдоним? Я говорю: "Да. Но я теперь думаю о том, как бы запретить пользоваться этим псевдонимом". Потому что я давал псевдоним поэту Савенко, а сейчас он в основном занимается политикой. Я думаю, что для политика больше подходит фамилия Савенко".
Из интервью Вагрича Бахчаняна Виктору Шендеровичу на "Радио Свобода" 24 февраля 2008 года
"Лимонов" я придумал фамилию. Он был бледный, желтый, поэтому. Савенко не был политик, он был поэт амбициозный. Я говорю: "Эдик, ну что за великий русский поэт Савенко? Как-то..." Он говорит: "Да. А что делать?" "Что? Нужно брать псевдоним".
Ну, Лимонову понравился. На следующий день мы вышли на улицу, я встретил своего знакомого художника, которого Эдик не знал. Я говорю: вот знакомьтесь — Эдуард Лимонов. Великий русский поэт.
Виктор (1937) Пивоваров
Художник, иллюстратор. Пивоваров — один из виднейших представителей неофициального искусства, один из основоположников московского концептуализма. Зарабатывал иллюстрацией книг, которые были невероятно популярны и любимы публикой (например, иллюстрации к "Скандинавским сказкам"), при этом в своих "непечатных" работах, разрабатывал концептуалистскую эстетику, искал новый художественный язык. В 1982 году эмигрировал, поселился в Праге. В настоящее время является живым классиком, его работы находятся в главных музейных коллекциях мира. Пересекался в общих компаниях с Лимоновым в Москве.
Юрий (1928–2002) Нолев-Соболев
Художник, график. В результате поиска единомышленников познакомился с московскими художниками-нонконформистами Кабаковым, Соостером, Брусиловским, Янкилевским. Соболев работал главным художником издательства "Знание" — и это спасительно помогло многим представителям неофициального искусства прокормиться в те годы, когда они не могли выставлять свои художественные работы. Сотрудничал с "Союзмультфильмом" в качестве художника-постановщика. Пересекался с Лимоновым в общих компаниях.
"Многие художники моего круга действительно противопоставляли себя официальному искусству. Говорили с гордостью: "Мы — неофициальное искусство!" Многие из этих художников работали в книжной графике, группируясь вокруг журнала "Знание — сила", художественным редактором которого был Юрий Соболев".
Из интервью Лимонова порталу "Арт-Гид"
Предположительно, Эдуард Назаров (1941–2016)
Художник-мультипликатор. В разных ролях работал над мультфильмами "Каникулы Бонифация", "Винни-Пух", создатель мультфильма "Жил-был пес". Дружил с Норштейном и Хржановским, Татарским. Оформлял книги для журнала "Знание — сила", где был художественным редактором Юрий Нолев-Соболев. Мог пересекаться с Лимоновым.
Борис Жутовский (1932)
Художник, иллюстратор, литератор. Окончил Московский полиграфический институт по отделению искусства книги. Свидетель разлома искусства на официальное и неофициальное — на исторической выставке "30 лет МОСХ" в Манеже в 1962 году Хрущев накричал на Жутовского и сказал, что лучше бы его отправить на лесозаготовки. После этого переправлял работы за границу, где снискал успех. После отставки Хрущева снова получил возможность выставляться. Зарабатывал как художник книги, писал картины как в абстрактной, так и в фигуративной манере. Мог пересекаться с Лимоновым в общих компаниях.
Предположительно, Валентин Горчуков (1924)
Художник, скульптор, ветеран Великой Отечественной вoйны, член Московского союза художников.
Марта Житкова (1928–2012)
Скульптор, рисовальщик. Работала в разных видах и жанрах скульптуры — создавала как станковые портреты, так и монументальные барельефы. Мастер декоративных композиций. Ее работы хранятся в крупнейших музеях России и СНГ. Могла пересекаться с Лимоновым в общих компаниях.
Варвара Пирогова (1934–2016)
Дина Мухина (1928)
Художник, график, мастер монументально-декоративного искусства. Получила высшее художественное образование в Московском государственном художественном институте. Оформляла здания в Москве и других городах России при помощи мозаик, создавала росписи. Могла пересекаться с Лимоновым в общих компаниях.
Художник, график, керамист. Окончила Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени Веры Мухиной. Работала над созданием массовой посуды, изучала глазури и эмали, работала в технике майолики. Первая жена Эрнста Неизвестного. В период общения Лимонова и Неизвестного дружески общалась с Лимоновым.
"Заря была уже большая. Четко был виден весь парк. На одной из дорожек появилась женщина в желтом пальто и черном колпачке с кисточкой. Она целеустремленно шла куда‑то престранной походкой. "Дина Мухина", — сказал кто‑то. Лимонов вздрогнул. Дима Савицкий выронил бокал, бокал раскололся. Все сказали о Дине, и кто‑то заплакал. Может быть, какой‑нибудь ребенок. Может быть, какой‑нибудь человек".
Из стихотворения Эдуарда Лимонова "Золотой век. Идиллия"
Эрнст (1925–2016) Неизвестный
Скульптор, художник. Один из самых известных русскоязычных скульпторов XX века. Ветеран Великой Отечественной вoйны. Участник исторической выставки "30 лет МОСХа", где Хрущев назвал его работы "дегенеративным искусством", после отставки Хрущева их отношения стали почти дружескими — Неизвестный создал его надгробие. В 1976 году эмигрировал из СССР, поселился в США. В своих работах осмыслял трагические страницы истории XX века — гибель миллионов людей во время Второй мировой вoйны и жертвы сталинских репрессий ("Маска скорби" в Магадане). Дружил с Лимоновым в Москве, в поздние годы жизни их отношения охладели.
Особого таланта у Эрнста Неизвестного не было. Скульптор он был, на мой взгляд, провинциальный. Я думаю, он зря уехал из России. Там, вне России, он затерялся. В России он был troublemaker. Часть его очарования в этом и состояла. В США он не сумел быть troublemaker. С ним связана часть моей жизни, я на поколение моложе его и всегда чувствовал себя пацаном рядом с ним. И это было приятное чувство!
Прощай, старик!"
Эдуард Лимонов, на смерть Эрнста Неизвестного в "Живом журнале"
"Эрнст всю его скульпторскую жизнь лепил "Древо Жизни", у него была своя скульпторская идеология, а еще он в Москве был известен своими ссорами с властями...
Вячеслав Савельев (1944–2013)
Живописец, график. Был частью круга неофициальных художников, принимал участие в важнейших выставках нонконформистов, в том числе в легендарной "Бульдозерной" выставке. Позже эмигрировал. Работал преимущественно с абстракцией. Мог пересекаться с Лимоновым в общих компаниях.
Борис (1940) Кочейшвили
Художник, график, поэт. Несмотря на основательное художественное образование и официальную карьерную перспективу, сблизился с художниками-лианозовцами. В работе придерживается преимущественно фигуративности, экспериментирует с формой, композицией, пластикой. Состоял в браке с Лией Ахеджаковой. Пересекался с Лимоновым в лианозовском кружке.
"Я был близок к поэтам — к Лимонову и тем, кто был рядом с ним. Это называлось Лианозовская школа: в нее входили Генрих Сапгир, Игорь Холин, Евгений Кропивницкий, в какой-то момент Лимонов вошел в этот круг. Лимонов быстро стал любим художниками, его баловали и носились с ним. Он говорил, что приехал из Харькова с одним лишь номером телефона, к кому обратиться, а когда уезжал, спрашивал, кому продать записную книжку. Рисовал он мало — так, хулиганил".
Из интервью Бориса Кочейшвили Федору Московеру для "Газеты.ру"
Ольга Владимировна Троскина
Предположительно, художник.
Из воспоминаний Бориса Кочейшвили:
"Близился юбилей Д. А. Шмаринова, тогдашнего председателя МОСХа, и Ольга Владимировна Троскина со скульптором Юрием Александровым, прихватив большую белую льняную скатерть и коробку только что появившихся в Союзе цветных фломастеров, на машине скульптора стали объезжать московских художников, предлагая им расписаться, а лучше всего — что-либо нарисовать.
У Сергея Коненкова скатерть взяли еще в прихожей музея-квартиры и унесли куда-то в недра, а затем вернули — с царским автографом"
ПОЭТЫ
Владимир (1946) Алейников
Поэт, прозаик, переводчик, яркий представитель неофициальной культуры. С детства благодаря отцу находился в творческой атмосфере, знакомился с практикой разных видов искусств. Печатался в украинской прессе, был подвергнут жесткой критике, затем переехал в Москву, где вошел в круг неофициальных поэтов и художников. Один из основателей и лидер группы СМОГ ("Самое Молодое Общество Гениев" либо "Смелость. Мысль. Образ. Глубина"), подвергавшейся гонениям со стороны властей. Зарабатывал поденщиной, до конца СССР публиковался в самиздате и тамиздате. До отъезда Лимонова из СССР один из близких друзей.
"Была, например, компания Володи Алейникова. Вначале я и еще человек десять приятелей встречались иногда. Потом мы приходили в квартиру Алейникова всякий день. А позже перестали расставаться и на ночь. Ложились кто где, особенно зимой, когда холодно было расходиться, чтобы с утра опять доставать деньги, покупать вино, организовывать застолье, просиживать за столом в разговорах, спорах, чтении стихов весь день. К вечеру обязательно приходил кто-нибудь свежий, у кого водились сегодня деньги. Порой мы перебирались все вместе к кому-то еще в дом или в мастерскую. Часто так кочевали по Москве: пока не уставали и самые сильные. После таких загулов лично я, например, отлеживался и отсиживался дома — писал, читал — несколько дней".
Эдуард Лимонов о Владимире Алейникове, из эссе "Московская богема"
Генрих Сапгир
(1928–1999)
Поэт, сценарист, переводчик. Сапгир в юном возрасте пришел в студию Евгения Кропивницкого, из которой позже вырос лианозовский кружок, одна из главных точек притяжения неофициального искусства в Москве, где Сапгир был одной из центральных фигур. Его экспериментальные стихи не могли быть опубликованы в СССР, поэтому славу за пределами круга второй культуры он сперва приобрел в качестве детского писателя. Один из способов заработка в те годы — написание сценариев, с чем Сапгир великолепно справлялся (например — мультфильм "Паровозик из Ромашкова"). Был очень известен в самиздате и тамиздате, но прочитан широкой публикой только на излете перестройки. Сапгир общался с Лимоновым, они часто бывали в общих компаниях.
"В 1965–1968 гг. на Абельмановской улице снимали огромный подвал поэты Холин и Сапгир. Платили домоуправляющему деньги, и "натурой" (водкой) тоже платили. За это они сами жили в подвале и имели право пускать в многочисленные ответвления подвала-комнаты — своих друзей. Жили на Абельмановке коммуной — сообща. Сообща ели, спали и даже писали поэмы и стихи".
Эдуард Лимонов о Генрихе Сапгире, из эссе "Московская богема"
Игорь Холин
(1920–1999)
Поэт, прозаик. Окончил военное училище, прошел Великую Отечественную вoйну, дошел до Праги, уволился в звании капитана Красной армии. Был осужден за пощечину пьяному сослуживцу, попал в зону в Лианозово, где познакомился с работавшей там библиотекарем Ольгой Потаповой, которая, в свою очередь, познакомила его с мужем — Евгением Кропивницким. Вскоре Холин попадает в ядро лианозовского кружка, образует творческий тандем с Сапгиром. Со временем Холин становится одним из лидеров неофициального искусства, распространяет стихи в тамиздате и самиздате, хотя зарабатывать может только публикацией детских стихов. В перестройку Холин получает заслуженную славу. Общался с Лимоновым, они часто бывали в общих компаниях.
"Высокий седой человек, похожий на индуса. Темное лицо, худой, стройный. 54 года. В своей жизни перепробовал множество профессий. Поразительны, но в то же время вполне в духе времени эти его "профессии" — армейский капитан в 26 лет, потом зэк /познакомился с Кропивницким, когда был уже расконвоированным заключенным/, некоторое время директор столовой, затем лучший официант "Метрополя", обслуживал "самого" Хрущева, и, наконец, автор многих книжек для детей.
<...>
Холин в своих первых стихах развернул барачную тему Кропивницкого, перенес ее из Подмосковья в город, в метро, в кривые переулки, во все эти Текстильщики и Таганки, где испокон веков гнездится рабочий люд".
Эдуард Лимонов, текст из антологии новейшей русской поэзии "У Голубой лагуны"
Генрих Худяков
(1930–2019)
Поэт, художник. После завершения учебы на филологическом факультете в Ленинградском университете Худяков работает искусствоведом в Москве, где сближается с кругом неофициального искусства. Худяков создает авангардные стихотворные композиции с учетом визуального опыта предшественников по литературной традиции и круга друзей, распространяет написанное в самиздате. В 1974 году эмигрирует из СССР в США. В Америке его интерес смещается в сторону визуальных искусств, хотя вопрос о соотношении текста и изображения продолжал волновать его всю оставшуюся жизнь. В США приобретает популярность, выставляется в лучших музеях современного искусства Америки и Европы. Общался с Лимоновым в Москве и в эмиграции.
"Высокий седой человек, похожий на индуса. Темное лицо, худой, стройный. 54 года. В своей жизни перепробовал множество профессий. Поразительны, но в то же время вполне в духе времени эти его "профессии" — армейский капитан в 26 лет, потом зэк /познакомился с Кропивницким, когда был уже расконвоированным заключенным/, некоторое время директор столовой, затем лучший официант "Метрополя", обслуживал "самого" Хрущева, и, наконец, автор многих книжек для детей.
<...>
Холин в своих первых стихах развернул барачную тему Кропивницкого, перенес ее из Подмосковья в город, в метро, в кривые переулки, во все эти Текстильщики и Таганки, где испокон веков гнездится рабочий люд".
Эдуард Лимонов, текст из антологии новейшей русской поэзии "У Голубой лагуны"
Александр (1940–1990) Величанский
Поэт, переводчик. В годы оттепели пытался встроиться в официальную литературную жизнь, но попытки закончились единственной публикацией в журнале "Новый мир", в последнем номере под редакцией Твардовского. Периодически публиковал свои переводы с английского, греческого, грузинского языков — из Джона Донна, Константиноса Кавафиса, Эмили Дикинсон, Галактиона Табидзе. Его стихи имели хождение в самиздате и тамиздате, но больше был известен все-таки переводами. Встречался в кругу представителей неофициального искусства с Лимоновым.
"Всего там присутствовало в тот вечер двенадцать поэтов. К вечеру — Лёнька, по-моему, уже ушел — поэты устроили драку. В конце концов на нас настучали соседи, и остроумные менты устроили у выхода из дома (все это происходило у Сандуновских бань) засаду. Выходящих поэтов хватали у выхода. Самые трезвые — я, Величанский и Пахомов — помогли Тане вымыть от крови коридор и один марш лестницы, обильно забрызганный, и поэтому вышли последними. Последними нас и задержали мусора. И повели через улицу в подпункт милиции, где, я полагаю, уже сидели все наши товарищи. На наше счастье, произошла непредвиденная заминка: подъехала милицейская машина и отделила нас от ментов и от предшествовавших нам Дубовенко и его подруги с годовалым виновником торжества на руках. "Бежим!" — сказал Величанский свистящим шепотом, и мы побежали. За нами свистели и топали, мы вбежали в разрушенный дом и притаились в свежевырытой дыре в фундаменте. Топот и свистки удалились. В конце концов вылезли из дома я и Величанский. Аркадия Пахомова с нами не было. На Трубной площади мы с Величанским расстались".
"У Сашки было никуда не годное сердце, личико мопса, как у бельгийского певца Жака Брейля".
Эдуард Лимонов, "Гипсовый пионер и его команда" из "Книги мертвых"
Юрий (1947) Кублановский
Поэт, публицист, критик. Был среди организаторов объединения СМОГ ("Самое Молодое Общество Гениев" либо "Смелость. Мысль. Образ. Глубина"). Как поэт не мог публиковаться в официальной печати, распространял стихи в самиздате и тамиздате. В 1982 году из-за преследований со стороны властей эмигрировал, работал в иностранной прессе. В 1990-м вернулся в Россию. Знал Лимонова с первых дней его приезда в Москву, общался с ним, пересекался в общих компаниях.
"Смерть Эдуарда Лимонова мгновенно раскрутила ленту жизни назад — в юность — аж до первой встречи у метро "Университет" в первые его дни в Москве после Харькова. Тяжелое драповое пальто и провинциальная скромность. Мы отправились тогда на квартиру к Александру Величанскому, и там я впервые слушал его стихи, которые мне весьма понравились. Правда, я усмотрел в них обэриутскую родословную. Эдуард, однако, категорически отрицал это и убеждал, что обэриутов не знает...
Не прошло и десяти лет, как на выставке авангардистов в Измайлове он был уже в брусничного цвета тройке и теперь явно посматривал на меня свысока накануне своего прыжка в эмиграцию".
Юрий Кублановский, отклик на смерть Лимонова
Виктор (1944–2001) Кривулин
Поэт, прозаик, эссеист. Звезда неофициальной литературы Ленинграда. После окончания филологического факультета Ленинградского университета работал преподавателем литературы в школе. Распространял свои стихи в самиздате и тамиздате. Неоднократно подвергался преследованиям со стороны властей за свою неофициальную литературную деятельность. В годы перестройки стал общественным и политическим деятелем, выступал за гуманизм и демократические реформы. Встречался с Лимоновым как до эмиграции, так и после возвращения Лимонова на родину, при этом они не были близки.
"Ты заморозился там на Западе, потому отстаешь от жизни на двадцать лет", — пробурчал Кривулин.
"Уф... Я могу ответить тебе, что это вы здесь отстали от моей жизни на все тридцать лет. Вы здесь мечтаете построить общество изобилия, которое там, у нас на Западе, уже слегка состарилось..."
Эдуард Лимонов из книги "Иностранец в смутное время"
Владислав (1937–2021) Богатищев-Епишин (Слава Лен)
Поэт, художник, искусствовед. Учился в МГУ одновременно с Венедиктом Ерофеевым, Сергеем Аверинцевым, Борисом Успенским. Лена интересовала связь поэзии и науки — это помогло ему занять свое место среди представителей неофициального искусства. При этом он был известен не только как самостоятельный поэт, но и как организатор параллельной официальной жизни искусства в СССР — проводил сборные выставки, собирал кружки, теоретизировал современную ему реальность. Общался с Лимоновым до его эмиграции, пересекался в общих компаниях.
"В середине шестидесятых в Москве свирепствовал смогизм. Поэты и художники в "Самом Молодом Обществе Гениев" были объединены не творческим методом, но протестом против официального искусства. Помню, смогисты Губанов и Слава Лён придумывали изумизм, звали и меня. Из затеи ничего не получилось, власть стала преследовать смогистов, и стало не до изумизма".
Эдуард Лимонов, из колонки для журнала Vogue
Аркадий Пахомов (1944–2011)
Поэт, телевизионный редактор. В юности входил в группу СМОГ, общался и дружил с представителями неофициального искусства, распространял стихи в самиздате. Позже предпринимал попытки встроиться в официальную литературу — и небезуспешно: прошел путь от литературного сотрудника заводской газеты до главного редактора литературного отдела Главной редакции Центрального телевидения. В годы перестройки и в новой России свободно опубликовал как свои ранние стихотворения, так и более поздние — написанные уже в зрелом возрасте. Общался с Лимоновым в общих компаниях.
"Ленька издевался над поэтом Володькой Сергиенко, я дал себе слово, что дам ему по голове, если он попробует проделать со мной подобное. Под защитой двух морд, приведенных им с собой, он доставал Володьку, вполне добродушного парня: "Эй ты, борода, сколько тебе лет?" Володька был постарше всех, кажется, ему было двадцать шесть, ну, он и отвечал, сколько было. "Что ж ты такой старый и здоровый, а дурной! — куражился Ленька. — И на х... стихи пишешь, не пиши. Надо только хорошие стихи писать. Не пиши больше. Повторяй за мной: "Я не буду больше писать стихи". — "Брось, Лень, чего ты к нему..." — попытался прервать издевательство Аркадий Пахомов, волосатый и бородатый, тоже поэт. Всего там присутствовало в тот вечер двенадцать поэтов".
Эдуард Лимонов, "Гипсовый пионер и его команда" из "Книги мертвых"
Леонид Губанов
(1946–1983)
Поэт, художник. Еще в юности увлекся авангардной поэзией, создал маленький самиздатовский журнал, учился в студии Московского дворца пионеров, где он познакомился с несколькими известными поэтами и писателями. Евгений Евтушенко помог устроить стихи Губанова в "Юность". После стихи Губанова ходили только в самиздате. Был одним из основателей группы СМОГ, за что позже подвергся преследованиям и давлению со стороны властей. Зарабатывал поденщиной и неквалифицированным трудом. До публикации своих стихотворений на родине в хоть сколько-нибудь приличном объеме не дожил.
"Признание мое, например, началось с того, что я дал по голове бутылкой поэту Леониду Губанову, бывшему главарю бывшего СМОГа. Губанов был и есть чрезвычайно неприятный человек, из тех отвратительных мальчиков, которых посылает задираться со взрослыми блатная компания. Присутствовал тот же Ворошилов и что-то с Губановым ругался. При этом оба употребляли такой изощренный сленг-жаргон, что я только диву давался. Губанов, не затрудняясь, перешел вдруг на меня и стал говорить мне гадости. Я сказал ему, чтоб он извинился, а не то пожалеет. Губанов не извинился — тогда я взял бутылку и дал ему по голове. Вреда ему причинять я не хотел, хотел проучить его, дабы слов на ветер не бросал. Что тут сделалось... вопли "мама!", крики "убивают!". Происходило все это в квартире поэта Владислава Льна, который и сейчас, по прошествии многих лет, хранит осколки этой бутылки и вообще собирает всяческие раритеты подобного рода... А поэт Губанов хороший, интересный. Как ни странно, после этого в Москве меня стали уважать и обратили внимание на мои стихи".
Андрей Сумнин (Андрей Монастырский) (1949)
Поэт, писатель, художник. Яркий представитель неофициального искусства, один из основателей московского концептуализма. Окончил Московский университет, работал в Московском литературном музее. Сблизился с кругом неофициального искусства, интересовался актуальным современным искусством Запада. В 1976 году вместе с соратниками основал авангардную группу "Коллективные действия". Наиболее известен благодаря своим стихам и акциям, но в его деятельности не менее важной является теоретическая работа, где он фиксировал движение и достижения московского концептуализма. Мог пересекаться с Лимоновым в общих компаниях в Москве до его эмиграции.
Национальный герой Лимонов сидит за
столом в Америке и пишет статью о каких-то звуках.
— Что же это были за звуки? — вспоминает
Лимонов, вслушиваясь в иностранную речь
и рисуя на бумаге закорючки, — ведь были
же они, были когда-то — непонятные, влекущие?
И Лимонов заканчивает свою статью
фразой: "Я слышал какие-то звуки, и они
привели меня в вашу страну".
Андрей Монастырский, из стихотворения "Я слышу звуки"
Лев Рубинштейн
(1947)
Поэт, эссеист, журналист. Окончил филологический факультет Московского университета, работал библиотекарем. Его поэтические эксперименты помогли довольно быстро стать одним из самых ярких его представителей. Рубинштейн — один из основателей московского концептуализма, разрабатывал авангардные формы, связанные с контекстом советской действительности (ультракороткие стихотворения и библиотечные карточки, цитатные стихотворения и речь советских газет и проч.). Работы Рубинштейна распространялись в самиздате и тамиздате вплоть до перестройки, когда появилась возможность напечататься в России официально. Общался с Лимоновым, пересекался с ним в общих компаниях.
"Я знал его еще до эмиграции. Он был к середине 1970-х уже известным в неофициальных художественно-поэтических сферах поэтом. Про него было также известно, что он шьет штаны и "обшил" штанами весь художественный андерграунд.
Его ранние стихи мне нравились. А сам он — не очень. Было в нем что‑то провинциально-понтярское, а я это не очень любил. И сейчас не люблю.
Потом он уехал. Потом до нас дошел его "Это я — Эдичка", роман, поразивший многих т. н. искренностью. А впрочем, и не т. н., а именно что искренностью, что бы ни понималось под этим зыбким словом".
Лев Рубинштейн, отклик на смерть Лимонова
Предположительно, Виктор Ширали (1945–2018)
Поэт, яркая фигура в неофициальном искусстве Ленинграда. Учился в знаменитом ЛИТО (литературном объединении) у Глеба Семенова и Натальи Грудининой. Был приближенным Татьяны Гнедич, где общался с Кривулиным, Кузьминским, Чейгиным. Пытался встроиться в официальный советский литературный процесс, но встретил сопротивление — был доведен милицейским преследованием до попытки самоубийства. Стихи имели хождение в самиздате и тамиздате, был постоянным посетителем легендарного кафе "Сайгон". Опубликовался в нецензурированном виде только в годы перестройки. Возможно, встречался с Лимоновым в обществе Виктора Кривулина.
Булат Окуджава
(1924–1997)
Поэт, композитор, сценарист, бард. В 1942 году, едва достигнув восемнадцатилетнего возраста, добился отправки на фронт Великой Отечественной вoйны, где впервые начал писать песни, был ранен, демобилизован. Окончил филологический факультет Тбилисского университета, работал учителем русского языка и литературы. С конца пятидесятых начал выступать со своими песнями, быстро завоевал славу как среди официальной публики, так и в среде неофициальной, где был больше укоренен. Песни Окуджавы ценились за их интеллектуальность, близость к классической поэзии. Вскоре Окуджава стал одним из символов бардовской песни в России ("Ваше благородие, госпожа Удача", "Любовь и разлука" и многие другие). Пересекался с Лимоновым до его эмиграции в общих компаниях в Москве.
"Ну, был такой... Поэт был в Москве. Неизвестный. Приехал из Харькова. Жил тут среди поэтов. Зарабатывал тем, что шил брюки. Потом уехал на Запад, стал писать прозу. Потом он захотел — ну, тщеславный человек! — захотел, чтобы его все хорошо знали: приехал сюда и впутался черт знает во что".
Булат Окуджава в интервью Гжегожу Пшебинде для проекта "Новая Польша"
"Какая жена у Окуджавы? Кого это интересует? Никого. Какая-то вечная старушка. Но это тоже показатель. Это люди без жизненной энергии, крайне ограниченные".
Эдуард Лимонов в интервью Андрею Морозову для Daily Talking
Юнна Мориц
(1937)
Поэтесса, переводчица, сценаристка. Училась в Литературном институте имени Горького, была исключена вместе с Геннадием Айги за "Нездоровые настроения", затем восстановилась и успешно окончила. Выпустила книгу стихов об арктическом путешествии, которая была хорошо встречена, но после из-за нескольких стихотворений, критических по отношению к властям, получила негласный запрет на публикацию. Спустя десять лет запрет сняли и она заняла свое место в пантеоне самых известных российских детских поэтов. Общалась с Лимоновым до его отъезда в эмиграцию и виделась после возвращения в Россию.
Эту прелесть клёшной юбки,
Без руля и без ветрил,
Молодой, поэтский, хрупкий
Мне Лимонов сотворил, —
Не простецкий, а творецкий,
Внешне — детский Человек,
Божий дар его поэтский
Свеж, как с неба первый снег.
<....>
Юрий (1922–1996) Левитанский
Поэт, переводчик, пародист. Левитанский студентом ИФЛИ уходит на фронт Великой Отечественной вoйны, начинает печататься именно во фронтовых газетах, награждается боевыми орденами и медалями. Его лирика становится всенародно любима, ее кладут на музыку барды, а режиссеры используют для композиций в кинофильмах ("Каждый выбирает по себе", "Диалог у новогодней елки" и проч.). Встречался с Лимоновым в Москве до его эмиграции.
"А в 1960-е я с интересом наблюдал за Арсением Тарковским, Давидом Самойловым, Борисом Слуцким... Смотрел и понимал, что не хочу быть таким, как они. Помню, как-то пришел к поэту Левитанскому, и как раз из ванной вышла его отчего-то злая жена, вся намазанная кремом. А Левитанский, раздувая свои моржовые усы, стал перед ней в чем-то оправдываться. На меня эта сцена так сильно подействовала, что я дал себе зарок: у меня никогда не будет такой стервозной растрепы-жены.
Отрицательное отношение к окружающим — это нормально в таком возрасте".
Эдуард Лимонов, из интервью Анатолию Стародубцу для газеты "Труд"
Аркадий (1907–1984) Штейнберг
Поэт, художник, переводчик. Учился во ВХУТЕМАСе. Переводил стихи и печатал переводы. В 1937 году был арестован по доносу, осужден, но в 1939-м приговор был пересмотрен и Штейнберг был освобожден. Участник Великой Отечественной вoйны. На посту заместителя коменданта Бухареста был осужден за антисоветскую агитацию и превышение власти на восемь лет и полностью отбыл срок. После освобождения поселился в Тарусе, затем в Москве. Был одной из важнейших фигур неофициальной культуры. Инициатор создания легендарного сборника "Тарусские страницы", где единственный раз при его жизни были опубликованы собственные стихи, до того и после того они распространялись в самиздате. Широкой публике знакомы его переводы Вудсворта, Байрона, Китса и многих других. Встречался с Лимоновым.
"Лимонов в гостях у Штейнберга живописует свои эпатажные выходки. Хозяин терпеливо внимает и предостерегает: "Эдичка, учтите: у государства нет чувства юмора".
Эдуард Лимонов, из публикации воспоминаний друзей Штейнберга о нем
Александр Флешин (1928–2005)
Поэт, переводчик. Работал в издательстве. Пытался встроиться в официальную литературную жизнь, параллельно распространял стихи в самиздате, общался с представителями неофициального искусства — поэтами, писателями, художниками. Это привело к тому, что в 1974 году его арестовали и осудили за "распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй" и "спекуляцию книгами". Как до, так и после срока играл важную роль в московском художественном сообществе, его стихи любили и хорошо на них откликались. Мог пересекаться с Лимоновым в общих компаниях.
Евгений Сабуров
(1946–2009)
Поэт, прозаик, драматург, политический деятель. Сабуров — представитель научно-технической интеллигенции, в среде которой было распространено увлечение сложными экспериментальными текстами, в том числе самиздатом и тамиздатом. Окончил мехмат МГУ, работал в разных научных учреждениях. Сблизился с кругом неофициального искусства, до распада СССР имел всего несколько публикаций на родине. После распада активно печатался, параллельно шел по политической линии, в разные годы был заместителем министра образования СССР, вице-премьером правительства Крыма. Дружил с Лимоновым до его эмиграции, после возвращения Лимонова из эмиграции они несколько раз виделись.
"Женька Сабуров, поэт, друг моей московской поэтической юности".
"Оспины на лице, седины, охранники из службы безопасности, сквозь загар вице-премьера (премьера странным образом в Крыму тогда не было) проглядывал прежний московский поэт. Мешков пригласил его в вице-премьеры, поскольку Евгений Сабуров родился в Ялте, по рождению был крымчанин".
Эдуард Лимонов, колонка для Regnum
Леонид Иоффе (1943–2003)
Поэт, математик. Представитель научно-технической интеллигенции, окончил мехмат и аспирантуру МГУ. Параллельно сблизился с кругом представителей неофициального искусства в Москве, начал писать экспериментальные авангардные стихи, приобрел известность в самиздате. В 1972 году эмигрировал из СССР в Израиль, преподавал математику в Иерусалимском университете, параллельно писал и издавал сборники стихов. Общался с Лимоновым до эмиграции.
Дмитрий (1944–2019) Савицкий
Поэт, писатель, радиоведущий. Учился в Литературном институте имени Горького. Во время учебы сблизился с кругом представителей неофициального искусства, начал экспериментировать. Был исключен с четвертого курса за повесть "Эскиз". Перебивался поденщиной, публиковаться не было возможности. В 1978 году эмигрировал из СССР, поселился во Франции. Именно Савицкий помог впервые напечататься Лимонову в России, они общались как до его эмиграции, так и после.
— Давай звонить Эду! — загорелся Савицкий.
Я позвонил Лимонову. Вкратце объяснил ему, что от него требуется.
Эдик секунду помедлил. Потом решительно сказал:
— Идёт! Сажусь писать".
Из воспоминаний Владимира Алейникова об одной из первых публикаций Лимонова — в газете "За доблестный труд", из книги Владимира Алейникова "Имя времени"
"Я сказал Диме Савицкому:
— Давай напечатаем Лимонова. Я серьезно говорю. Сам посуди: живет человек в Москве на полулегальном положении. Шитьем брюк подрабатывает. Стихи пишет — но их не печатают, и не будут печатать, сам понимаешь. Но мы Лимонова — напечатаем. И мы будем первыми, кто его напечатает.
<...>
Я уверен, что Эдик сумеет писать стихи для детей. Дар у него такой. Я уверен, что он хорошо напишет их.
Елена Щапова
(1950)
Поэтесса, писательница, модель. Девушкой сблизилась с кругом представителей неофициального искусства, вышла замуж за графика Виктора Щапова. Писала стихи, которые распространялись в самиздате. В этом кругу познакомилась с Лимоновым, ушла от Щапова к нему и эмигрировала вместе с ним из СССР в 1974 году. В Нью-Йорке продолжила писать, работала манекенщицей. После ухода от Лимонова познакомилась с графом Джанфранко де Карли и вышла за него замуж. Щапова — любовь и муза Лимонова, прототип героини в книге "Это я — Эдичка", на которую она написала книгу-ответ — "Это я, Елена".
"Вообще, наш дом, что рядом с Новодевичьим монастырем, был светским, богемным. Лимонова, не так давно приехавшего в Москву из Харькова, в высшее общество вообще не допускали. Считалось, что не дорос. Как-то раз Эдика привезли ко мне, я приготовила кофе, выставила вино. Он был очень мил, все время смущался, от неловкости опрокинул столик с бокалами и старинными чашками. Мне, не скрою, было симпатично его абсолютно ненаглое поведение. Он прямо-таки муки застенчивости испытывал: читал стихи, которые очень понравились. Однако заводить себе любовника я не собиралась, Эдик стал моим другом, любовь пришла позже. Вообще, когда я бросила богатого и знаменитого Щапова, никто не верил, что я ушла с каким-то неизвестным поэтом. Но мы жили с ним, пока нас не выпроводили за границу. Жизнь там была веселой, интересной, но нелегкой. Мне пришлось многому учиться, ко многому привыкать..."
Елена Щапова об Эдуарде Лимонове в интервью
Ян Сатуновский
(1913–1982)
Поэт. Участвовал в Великой Отечественной вoйне, был ранен. Писал стихи с юных лет, после переезда в Москву сблизился с кругом неофициальных поэтов, один из лианозовцев. Стал известен широким читательским кругам благодаря детским стихам, которые давали возможность жить в Москве и зарабатывать, "взрослые" стихи распространялись в тамиздате и самиздате. Виделся с Лимоновым в общих компаниях в Москве.
"Сатуновскому больше 60 лет. Впервые меня познакомил с ним Сапгир. Я нанимал тогда комнату в центре Москвы, вблизи Пушкинской площади, и ко мне заходили все, и по делу, и просто по дороге. Сапгир привел с собой какого-то лысого дядьку простоватого вида, с бухгалтерскими усиками, в руке у дядьки была авоська. Познакомься — поэт Ян Сатуновский. Ну, боже мой, конечно, я слышал о Яне, я знаю его лукавые стихи:
<...>
Живет Сатуновский в г. Электросталь, что под Москвой. У него жена, дети, внуки. Провоевал Ян всю вoйну солдатом, имеет медали, ордена. Пишет детские книжки, загадки, игры для детей составляет".
Эдуард Лимонов, текст из антологии новейшей русской поэзии "У Голубой лагуны"
Олег Охапкин (1944–2008)
Поэт, яркий представитель ленинградского андерграунда. Перебивался случайными заработками, пока не стал литературным секретарем Веры Пановой, что помогло обрести новых знакомых в литературной среде. Публиковался в самиздате и тамиздате вплоть до распада СССР. Виделся с Лимоновым до его отъезда в эмиграцию.
Фото: ТАСС, Сергей Пятаков / РИА Новости, Getty Images, Игорь Пальмин, МАММ / МДФ, wikipedia.org