Уснуть и видеть сны: как «Песочный человек» может изменить целые комикс-вселенные

Уснуть и видеть сны:

Как «Песочный человек» может изменить целые комикс-вселенные

текст Лиза Биргер /

вёрстка Аня Сбитнева /

2022 год стал годом экранизаций и переосмысления классики — сиквел «Властелина колец», сиквел «Игры престолов», долгожданная экранизация «Шантарама», а накладной живот Адама Драйвера в «Белом шуме» Ноа Баумбаха по Дону Делилло буквально открывает Венецианский кинофестиваль. «Правила жизни» начинают серию публикаций о книгах за свежими экранизациями: что читать, что смотреть и как одно отличается от другого. Начнем с «Песочного человека» — культового и уже несколько подзабытого комикса Нила Геймана, который пытались экранизировать тридцать лет, и стоило только оставить надежду, как получился почти идеальный сериал.

Отрывок из комикса Sandman Нила Геймана. Vertigo/DC Comics

Часть 1

Долгая дорога в «Нетфликс»

Всю первую серию сериала «Песочный человек» его главный герой, повелитель снов Морфей, уже столетие как сидит обнаженным в стеклянном шаре-тюрьме. Если бы этот образ не был придуман еще в 1988 году, он стал бы прекрасной метафорой современных социальных сетей, голых, беззащитных, открытых всем взглядам людей. Но для тех, кто знаком с мучительной историей экранизации «Песочного человека», томление героя в гигантской стеклянной банке скорее напоминает о долгом ожидании, почти уже потерянной надежде — и долгожданном успехе.

Кадр из сериала Sandman / Netflix

Исполнитель роли Морфея Том Старридж рассказывает, что съемки первого эпизода длились почти девять месяцев, — каждый день он приходил на площадку, раздевался и садился в шар на всеобщее обозрение. Для него, актера классической школы, такое начало съемок оказалось удачной возможностью придумать роль Морфея и даже немного вжиться в нее. Еще дольше вынашивался в производстве сам сериал — тридцать лет, несколько сценариев, один из которых был ужасен настолько, что автор комикса Нил Гейман сам его и слил. Экранизация «Песочного человека» иначе, чем в дикой анимационной вселенной, каким его чуть не снял Роджер Эвери, долгое время казалась невозможной. Но современность доказала, что неэкранизируемых проектов не существует — бывает только маленький бюджет и дешевый CGI.

Часть 2

Об одном неожиданном успехе

Впрочем, успех самого комикса — история еще более рисковая и неожиданная. Началось все в 1987 году, когда редактор DC Comics Карен Бергер предложила молодому автору Нилу Гейману полностью перепридумать Песочного человека. Он уже успел перепридумать «Черную орхидею» и доказать, что способен создавать оригинальные концепции, избегая при этом коммерческого провала. Ну а Песочный человек к тому времени был уже очень старым концептом.

И речь не только в европейских мифах и сказках Гофмана и Андерсена. К тому времени герой уже довольно давно существовал в комиксовой вселенной. И даже успел пережить свой золотой век — с 1939 по 1946 год выходили комиксы про Уэсли Доддса, человека в зеленом костюме и федоре в газовой маске и с газовым пистолетом, усыпляющим злодеев. В 1970-х Песочный человек ненадолго появился в комиксах снова, уже бессмертный, уже с мешочком волшебной пыли, насылающей сны, но в супергеройском желто-пурпурном трико и без видимой цели в реальном мире. В общем, терять было нечего — и Бергер передала этих досэндменов Гейману с обещанием, что если ему удастся придумать совершенно оригинального и ни на кого не похожего Песочного человека, то серия его.

И Нил Гейман скроил нового героя из европейских легенд и греческих мифов. Это сверхсущество — он существовал прежде богов и продолжит существовать, пока в мире есть надежда. Он может принимать любое обличье, но предпочитает выглядеть как современная рок-звезда и немного как сам Нил Гейман: лохматый, мрачный и в черном. Он известен под многими именами: Морфеус, Онейрос, просто Сон. Причем его мрачный вид нередко отражает его невеселое состояние духа. Еще у него сложные отношения с семьей — братьями и сестрами Страстью, Страданием, Судьбой, Сумасшествием, Сокрушением и Смертью. Он насылает на людей не только сны, но и идеи и в общем эффективно управляет третью нашей жизни — самой бессознательной третью, конечно же.

Обложки комиксов Sandman в 1970 / Vertigo/DC Comics

Обложки комиксов Sandman в 1970 / Vertigo/DC Comics

Обложки комиксов Adventure Comics 1939-1946

Истории об этом бесконечном и всесильном существе придумывали очень молодые люди. Самому Гейману было 28 лет, он изо всех сил старался походить на рок-звезду внешне и на Алана Мура литературно, носил черный костюм и смотрел исподлобья из-под черной челки, а его самой большой литературной удачей была литературизированная биография группы Duran Duran. Поэтому его герой оказался внешне похож одновременно на Роберта Смита из the Cure, Питера Мерфи из Bauhaus и самого Геймана. Он ходит в черном, цедит слова, как будто еще не очень умеет с ними справляться, и еще хуже справляется с отношениями — каждый его роман кончается катастрофой. Отправить девушку в ад на десять тысяч лет за то, что она ему отказала, — это по-морфеевски. И не один Морфей, впрочем, списан с рок-звезды — в оригинальном комиксе Люцифер Морнингстар был вдохновлен Дэвидом Боуи, а Джон Константин — Стингом.

Слева: Дэвид Боуи. Michael Ochs Archives/Getty Images

Справа: Страница из комикса Sandman Нила Геймана. Vertigo/DC Comics

Отрывок из комикса Sandman Нила Геймана
Vertigo/DC Comics

Стинг
Fin Costello/Redferns/Getty Images

Слева: Отрывок из комикса Sandman Нила Геймана / Vertigo/DC Comics

Справа: Питер Мерфи / Fin Costello/Redferns/Getty Images

К начинающему автору приставили начинающих художников, и оттого, что художники у разных выпусков менялись, они и выглядели по-разному, ну, как сны. Но, пожалуй, главное, что «Песочный человек» сумел полностью уйти от жанра супергероев с трико; хотя парочка еще успела появиться на его страницах, но смотрелась там максимально неуместно. Рассказы о неземных сущностях позволяли полностью уйти в мир фантазий и снов и даже немного потеряться в нем. Удивительно, но все вместе сработало — «Песочный человек» получил кучу премий, обзавелся верной армией фанатов и стал одним из четырех комиксов в истории ХХ века, которым удалось пробиться в список бестселлеров New York Times (тремя другими были «Хранители», «Маус» и «Возвращение Темного рыцаря»).

Часть 3

Достаточно умный читатель

«Песочный человек» — один из немногих комиксов с совершенно понятными точками входа и выхода. Классический Sandman собран в десять томов историй, все эти тома переведены на русский, и, главное, абсолютно очевидно, где тут начало и где конец. Вот открывайте первый том, «Прелюдии и ноктюрны» — и так и читайте по порядку. Тут редкий случай, когда можно сказать, что русскому читателю повезло — «Песочный человек» довольно бережно переведен на русский и издан с подробными комментариями Михаила Назаренко. Так что читатель не пропустит ни одной отсылки к рок-хитам 1980-х, Алану Муру, магическим вoйнам 2010-х, шумерским демонам и «Алисе в Стране чудес».

Отрывок из комикса Sandman Нила Геймана. Vertigo/DC Comics

А отсылок таких довольно много, и именно благодаря им комикс иногда считается трудным для понимания. Минимального культурного багажа достаточно, чтобы отделить Каина от Авеля и узнать цитату из «Звездных вoйн». Но очень многое остается недоступно — Шекспир, словесные игры, песни, экскурсы в историю жанра, ирландские мифы. Уже само название первого тома, «Прелюдии и ноктюрны», с отсылкой к Шопену — не слишком ли для любителей комикса?

Эта особенность Геймана, собственно, одна из причин читательской к нему любви — он сочиняет истории на стыке жанров, легко может скроить в одно триллер, сказку и научную фантастику, и среди множества его отсылок всегда найдется хоть одна, читателю понятная. Ему важно, что его истории всегда вплетены в какую-то ещё более широкую ткань историй. Ему не нужен читатель-эксперт для игры в угадайку — его вполне устроит достаточно хороший читатель, который тоже неравнодушен к вымышленным мирам и ценит, что миры эти сложные.

Нил Гейман / Neville Elder/Corbis via Getty Images

Часть 4

Как это смотреть

Сериал для «Нетфликса» представляет собой довольно точную экранизацию первых двух книг: «Прелюдии и ноктюрны» и «Кукольный домик». В первой части сериала Морфей освобождается от плена и ищет атрибуты своей власти: мешочек с песком, шлем, рубин. Во второй — Роза Уокер ищет младшего брата, но само ее существование грозит уничтожить как мир грез, так и реальность. Оба сюжета воспроизведены почти точно, но с небольшими изменениями, которых иногда требовала стройность сюжета, а иногда копирайт.

Так, например, Джон Ди из зловещего безумца, заточенного в психиатрическую клинику Аркхем Лигой справедливости, превратился в гораздо менее буйнопомешанного англичанина, которого просто мама не любила. И масштабы его кровавой бани чуть поменьше, и для сюжета убедительнее. В поисках мешочка с песком Морфеус обращается уже не к Джону Константину, а к Джоане — это уже сделано, чтобы не возиться с копирайтом на героя, пришедшего в «Песочного человека» из комиксов Алана Мура. Тем более что и Джоана в комиксах была, правда, на пару веков раньше. Люцифер в исполнении Гвендолин Кристи — это, конечно, не Дэвид Боуи, но понятно, почему некоторая андрогинность присутствует. У Коринфянина, вырвавшегося на волю кошмара, чуть больше места в сюжете, но он хорошо скрепляет разные арки, а на Бойда Холбрука в этой роли можно смотреть бесконечно.

Кадр из сериала Sandman / Netflix

Ну а то, что в сериале много меньшинств, гендерных, сексуальных и так далее, — к этому претензии могут предъявлять только те, кто не читал сам комикс. В нем сексуальная свобода наступила задолго до того, как в нашей стране о ней узнали, и пары разнообразных полов и рас не стесняются в ее проявлениях. Они ведь в стране фантазий.

Кадр из сериала Sandman / Netflix

Важно другое: переписыванием условной классики занимаются не какие-то совершенно посторонние ей люди, а сам Гейман. Это все еще его фантазия о фантазии. Кстати, именно Гейман предложил, что в сериале Морфеус пробудет во сне на 30 лет дольше, чем в комиксе, и проснется уже в наше время. То есть он бродит по нашим снам примерно одновременно с тем, как Нил Гейман написывает в твиттер, на голливудских студиях снимают «Мстителей» и студии заключают многомиллионные контракты на старые проверенные книги, чтобы превратить их в рекордные по затратам сериалы. И Тома Старриджа на роль Морфея выбрал тоже он: чуть более мягкого, чем в комиксах, заметно более привлекательного. Он сам будто символизирует привлекательность мечты. В конце концов, именно об этом «Песочный человек» — о том, что имя героя, Dream, означает и мечту, и сон, и фантазию, и игры подсознания, и придуманные истории.

И для Геймана «Песочный человек» — как и все, что он написал потом, — был прежде всего про надежду. Вот ходит такой Морфеус, нелепейший из бессмертных, просто катастрофа ходячая. И с девушками у него не складывается, и вмешательства в дела других не всегда проходят бесследно. Но у него есть надежда, более того, он сам и есть надежда — ведь способность мечтать означает способность представлять что-то лучшее.

Страница из комикса Sandman Нила Геймана / Vertigo/DC Comics

Часть 5

Секрет успеха

Нетфликсовский сериал — однозначная удача, и не только потому, что здесь не пожалели бюджета и внимательно слушали замечания автора. «Песочный человек» выполняет и другую функцию, подзабытую в наше время, — позволяет зрителю соприкоснуться со своим подсознательным, говорит про желания, мечты, стремления. Бессмертные Геймана не раз повторяют, что они здесь, чтобы служить людям, а не наоборот. В этом смысле они даже покруче богов. Так и сериал обращает главное внимание на зрителя: а о чем мечтаешь ты? а ты чего хочешь?

Кадры из сериала Sandman / Netflix

По следам «Песочного человека» уже растут статьи в научных и популярных журналах — о том, что означают наши сны, как их понимать и трактовать. Еще комиксом «Песочный человек» был чем-то вроде общественного диагноза: когда Морфей попадает в плен, люди не могут видеть сны и мечтать, и начинается мировая катастрофа. Но вот Морфей возвращается — и мы снова находим способ соприкоснуться со своим подсознательным. И медленно, но верно излечиваемся. В итоге получается история о том, что фантазия лучше реальности, а выдуманные миры стоят того, чтобы уходить в них головой, — и чем страшнее реальность вокруг, тем такая история кажется убедительнее.

Часть 6

Что еще посмотреть и почитать у Нила Геймана

Считается, что Нилу Гейману не слишком везет с экранизациями, но это не совсем так. Во-первых, есть «Благие знамения», написанные в соавторстве с Терри Пратчеттом, и их недавняя оптимистичная экранизация о том, что Апокалипсис временно отменяется, а мужская дружба — нет. Вполне себе успехом была «Звездная пыль» Мэтью Вона — экранизация одноименного комикса 2008 года. Был мультфильм по «Коралине» в 2009-м. Был, наконец, многообещающий первый сезон «Американских богов» в 2017-м, но затем сериал стремительно скуксился, растеряв сначала бюджет, а затем и шоураннеров. До этого было только хуже: об экранизации «Задверья» лучше вообще не вспоминать, «Зеркальную маску» может посмотреть только человек, который отличает все оттенки желтого, в сериале «Люцифер» от Геймана остались лишь крылышки.

«Благие знамения» / Amazon

Следующими в очереди на экранизацию наверняка стоят новая версия «Задверья» — истории о том, как обыкновенный человек попадает в дивный подземный мир Лондона, — и «Истории с кладбищем» о том, как обычного мальчика воспитали призраки на кладбище, которую с 2012 года безжалостно маринует Walt Disney. Добавить стоит одно: почти все истории Геймана после «Песочного человека» рассказывают о соприкосновении обычного человека с миром необычного и как там, в необычном, жить гораздо лучше и веселее. Один за другим герои Геймана уходят в выдуманные миры, как в закат. И иногда очень хочется последовать их примеру.