Шагал весь соткан из непонятных образов, символов, странных сочетаний цветов. Зеленые головы, летающие коровы, козы, играющие на скрипках. Но ровно за это мы его и любим. Сам художник редко рассказывал, какой смысл вкладывал в свои произведения, так как считал, что любые объяснения сбивают зрителя с толку. Действительно, иногда объяснения делали только хуже. Так, в докладе «О французской живописи» он говорил, что на картине «России, ослам и другим» 1912 года голова женщины написана отдельно от туловища просто потому, что в том месте ему нужно было заполнить пространство, а в работе «Я и деревня» он написал маленькую корову и доярку в голове большой коровы, поскольку там из-за композиционных соображений ему нужен был «объект именно такой формы».
На изящном: о чем писал картины Марк Шагал?
Но, конечно, его почерк не сводится к авторскому расположению предметов в пространстве — создавая необычные картины, художник стремился нащупать уникальную форму национального искусства.
С чем было связано это стремление?
В конце XIX — начале ХХ века более чем пятимиллионное еврейское население Российской империи подвергалось открытой дискриминации и преследованиям — начиная с ограничения выбора места жительства, доступа к образованию, отдельным профессиям, заканчивая постоянными погромами и массовыми убийствами.
Но на фоне этого еврейская живопись переживала своеобразное «возрождение». Толчком к этому послужило изучение еврейского культурного наследия в местечках черты оседлости в 1910-е годы. Большое влияние оказали исследования идишского фольклора и этнографические экспедиции Семёна Ан-ского, на базе которых в 1916 году образовался Еврейский историко-этнографический музей.
После революции 1917 года евреи получили гражданские права и возможность свободно перемещаться по стране, что вызвало еще более активный рост интереса к национальной культуре. В 1918 году открылась еврейская культурная организация, получившая название «Культур-Лига», в задачи которой входило развитие еврейского образования, литературы и искусства; в Москве построили два еврейских театра: «Габима», в котором постановки шли на иврите, и идишский Камерный театр.
Шагал, как и многие еврейские деятели культуры, вплоть до отъезда из России принимал в этом активное участие: открыл Витебское художественное училище, работал декоратором в Еврейском камерном театре и преподавал в подмосковной еврейской трудовой школе-колонии «III Интернационал».
Он видел свою задачу в том, чтобы еврейский народ стал не только «народом Книги», но и «народом Искусства», и работал над созданием национального искусства и живописи, которая «получила бы мировой резонанс».
Что повлияло на его работы?
«Не будь я евреем (в том самом смысле, который я вкладываю в это слово) — я бы не был художником или был бы совсем другим».
Шагал родился в местечке Лиозно под Витебском в Могилевской губернии (сейчас территория Республики Беларусь), вырос в религиозной многодетной еврейской семье и получил традиционное еврейское образование. Было бы странно считать, что еврейская культура, окружавшая художника в Витебске вплоть до 20 лет, когда он уехал учиться в Петербург, и национальная идентичность никак не повлияли на его мировосприятие. Мы явно видим их отражение в картинах: образы Витебска, элементы быта еврейской семьи, воспоминания о погромах, переживания из-за гонений евреев.
Большая часть автобиографии Шагала «Моя жизнь» посвящена описанию еврейских праздников, молитв, ритуальной составляющей жизни еврея. Семья Шагала придерживалась хасидских взглядов (хасидизм — мистическое течение в иудаизме, возникшее в первой половине XVIII века на территории нынешней Украины). Шагал знал Тору, Талмуд, в хедере учил мидраши, ознакомился с каббалой и заимствовал из книг сюжеты картин. Поэтому многие искусствоведы отмечают влияние хасидизма на его творчество и проводят параллель между, например, стремлением хасидов к достижению тесной связи с Богом через ритуальные песни и танцы и присутствием на полотнах Шагала карнавальных образов. Так, на «Автопортрете с семью пальцами» (1913) одежда художника напоминает клоунский костюм: рубашка в горошек, желтый жакет, галстук-бант, пиджак, украшенный элементами орнамента. Кроме того «работать семью пальцами» — это идиома на идише, означающая «очень быстро».
Академический директор международного Центра языка и культуры идиш в Вильнюсе Мордехай Юшковский, современный носитель идиша, тоже считает, что летающих коров и зеленые лица Шагала можно объяснить еврейским фольклором. По его мнению, одна из идишских поговорок отражена на картине «Рождение» 1912 года — в человеке, стоящем на голове в правой части холста. Сама поговорка звучит так: «Когда царит беспорядок, суета и балаган, мир переворачивается на голову и встает ногами кверху».
Картина буквально описывает день рождения Шагала — 6 июня 1887 года, когда в Витебске случился ужасный пожар (Шагал всю жизнь ассоциировал красный цвет с кошмаром):
«...когда я родился — в маленьком домике у дороги позади тюрьмы на окраине Витебска вспыхнул пожар. Огонь охватил весь город, включая бедный еврейский квартал. Мать и младенца у нее в ногах, вместе с кроватью, перенесли в безопасное место, на другой конец города» (Марк Шагал из книги «Моя жизнь»).
Картина «Ложка молока» (1912) посвящена одному из дедушек художника, который был меламедом — религиозным учителем, крайне уважаемым человеком. «Она ему подносит ложку ко рту» — еще одна идишская поговорка, описывающая нежное отношение бабушки Шагала к мужу.
Или возьмем картину «Зеленый еврей» («Еврей в зеленом»), на которой изображен усталый пожилой, очевидно, еврей. Почему у него зеленое лицо и желтые волосы и борода? Если обратиться к фольклору, то об изнуренном человеке на идише принято говорить: «Он пожелтел и позеленел».
Но Шагал не стал ограничиваться сугубо еврейской культурой в поиске национальной формы живописи. По словам А. А. Каменского, лично знакомого с Шагалом и подробно изучившим его творчество, художник не был стеснен рамками «национального бытописателя».
Это мнение подтверждается тем, что у Шагала есть откровенно неканонические с точки зрения иудаизма работы. Религиозная традиция запрещает изображать обнаженное тело, но Шагал спокойно пишет обнаженных женщин. А в библейской серии, заказанной Амбруазом Волларом, еще и изображает Бога, что опять же запрещено традицией, — правда со сноской «только для поклонения». Мол, если не собираетесь поклоняться, рисуйте Господа на здоровье.
Наверное, лучше всего «срединный путь» Шагала в поисках характерного стиля передает «Двойной портрет с бокалом вина», где на одном берегу реки изображен характерный пейзаж Витебска, на другом — церковь, а посередине то, что все это объединяет, — любовь.
Итак, получилось ли у Шагала придать еврейскому искусству статус международно известного? Мы с вами прекрасно знаем, что да. Шагал вошел в историю как выдающийся художник-авангардист и главный выразитель еврейской образности в «большом искусстве», его работы хранятся в крупнейших мировых музеях и продаются на аукционах за миллионы долларов. Так, на нью-йоркских торгах Philips 15 ноября картину «Отец» выставят с эстимейтом $6–8 млн. А самым дорогим полотном Марка Захаровича остаются любовники, в 2017 году ушедшие с молотка Sotheby's за $28,5 млн.
«[Шагал] — величайший имиджмейкер этого века. Он взглянул на наш мир светом свободы и увидел его в цветах любви» (Андре Мальро).