«Оставил сердце в Сан-Франциско»: как жил и пел Тони Беннетт
Говорить о Тони Беннетте в контексте известных песен или альбомов, конечно, можно – но смысла в этом не так много, как кажется на первый взгляд. Со смертью Тони (и ещё со смертью его ровесника Харри Белафонте в апреле этого года) в поп-музыке окончательно завершилась эра певцов-как-интерпретаторов. Не авторов-исполнителей, не аватаров продюсерской мысли или мгновенно узнаваемых приверженцев определённой вокальной подачи – но артистов, обращающихся с собственным голосом как с лидирующим инструментом в джазовом ансамбле (недаром Беннетт учился импровизации, выводя голосом саксофонные партии Стэна Гетца). Конечно, у последнего великого крунера США есть прямые наследники — и со многими из них вроде Дайаны Кролл, Элвиса Костелло и своей близкой подруги Леди Гаги он записывал в последние двадцать лет выдающиеся дуэты. Но все перечисленные работают в других культурных парадигмах: Костелло принадлежат рок-традиции, а Гага —одна из королев попа, и их обращение к джазовым стандартам остается своего рода данью прошлому, демонстрацией знаний и умений. Намеренно старомодная Кролл (как и, например, Майкл Бубле), наоборот, сознательно сторонятся любых современных трендов – и потому остаются нишевыми, несмотря на впечатляющие продажи.
Беннетт, который мог найти новые интонации и неожиданные акценты в самой стандартной, навязшей на зубах балладе, физически не мог существовать вне классической джазовой традиции с духовыми и струнными, переставшей быть главным модусом существования попа с началом Британского Вторжения — а вынужденное отлучение от этой традиции чуть его не убило, безо всяких преувеличений.
История Беннетта есть история американской мечты в самом банальном, анекдотично стереотипном изводе: сын бакалейщика и швеи работал поющим официантом, прошёл Вторую Мировую, став на всю оставшуюся жизнь пацифистом после увиденного в концлагерях — и после изнурительной работы по клубам оказался в компании великих италоамериканских артистов, определивших в пятидесятых звук радийной поп-музыки США. Анти-итальянские настроения тогда ещё были довольно сильны за пределами родного для Тони Нью-Йорка, поэтому многие артисты делали свои имена более удобоваримыми для непонятливого слушателя: Дино Крочетти стал Дином Мартином, а Пьерино Комо превратился в Перри. Наш герой тоже поменял фамилию: так Энтони Бенедетто прославился уже в качестве Тони Беннетта с песней Because of You.
Нельзя сказать, что в пятидесятые и шестидесятые Беннетт заметно выделялся на фоне других певцов: правомерно было бы применить к нему клише «крепкий середняк». Тем не менее коллеги ценили его чуть ли не выше, чем слушатели: Синатра называл Тони чуть ли не самым техничным вокалистом страны. В карьере Беннетта сложно выбрать одну ключевую, наиболее характерную песню — но главный претендент записан именно в шестидесятые: это I Left My Heart in San Francisco, один из гимнов города, который всегда звучит на стадионе после побед бейсбольной команды San Francisco Giants.
Когда с началом психоделической революции и Лета Любви эстетические вкусы публики радикально изменились, отказавшийся расставаться с пиджаками и не принимавший электрогитары Беннетт провел двадцать лет в забвении: у него не было кинокарьеры, как у Мартина, или статуса национального достояния, как у Синатры, а попытки перейти на новый песенный материал закончились сначала коммерческим крахом, а потом уже наркозависимостью и проблемами со здоровьем. Помогло вмешательство сына: младший Беннетт сообразил, что людей, поющих, как Тони, на сцене к концу восьмидесятых просто не осталось. Так начался второй и наиболее известный период карьеры Тони Беннетта.
На следующие тридцать лет Беннетт стал главной ниточкой, связывающей мир MTV, а затем и стримингом, с песенным джазом середины двадцатого века. Он снимался в роли самого себя в комедиях, выступал на главных фестивалях планеты, встречался с политиками и спортсменами и оставался волшебным дедушкой джаза – не прекращая при этом выпускать новые записи. Последний свой альбом, Love for Sale, Беннет, тогда же объявивший о том, что ему диагностирована болезнь Альцгеймера, выпустил всего полтора года назад — в возрасте 95 лет. Это официальный рекорд Гиннесса — и что-то подсказывает, что побить его будет не столь просто: не из-за впечатляющей продолжительности жизни Тони, а из-за того, что за всю историю поп-музыки сложно найти исполнителей с той же степенью витальности.