От «Спартака» Кубрика до «Одиссеи» Нолана: как возник, угас и переродился жанр пеплума в кино

Если совсем просто, пеплум в своем классическом виде представляет скрещение исторического сюжета (чаще античного или библейского) с его масштабной реализацией. Это когда на экране тысячи статистов (настоящих, а не их размноженные компьютерные копии, как было во «Властелине колец»), огромные декорации выстроенного с нуля мира, уникальные костюмы (к слову, свое название пеплум получил в честь античной женской верхней одежды пеплос), а еще, конечно, звон металла и топот запряженных в колесницы лошадей.

Все это очень дорого, долго в производстве и совершенно феноменально в итоговом виде. По крайней мере, так должно быть, но происходит не всегда. Золотая эра для пеплума в кино — середина прошлого века, когда кино обрело звук, цвет и заоблачные бюджеты. Соревнуясь за внимание еще не искушенного зрителя, голливудские студии не жалели средств и сил на кино, которого прежде не бывало. Компьютерной графики еще не существовало, а потому масштабные эпосы возводились взаправду, напоминая античные театры.

Однако родился пеплум не в США, а в Европе. Предвестником жанра стала итальянская немая «Кабирия» Джованни Пастроне 1914 года. Сюжет ленты основан на событиях Второй Пунической войны, развернувшейся с 218 до 201 года до нашей эры. В 1916-м с неменьшим размахом была снята американская «Нетерпимость» Дэвида Уорка Гриффита. Это было немыслимое по тем временам произведение — 3,5-часовой исторический эпос, перенесенный во времена древнего Вавилона. Картина Гриффита тоже была немой, но ознаменовала собой рождение нового кино, не испугавшегося ни сложного сюжета, ни сил, затраченных на его реализацию.

К середине 1950-х интерес к подобным фильмам, поженившим художественную живопись, скульптуру и театральное искусство, достиг пика. На экраны вышли «Спартак» Стэнли Кубрика, «Бен-Гур» Уильяма Уайлера, «Юлий Цезарь» Джозефа Лео Манкевича, «Десять заповедей» Сесила ДеМилля, «Подвиги Геракла» Пьетро Франчиши. Чуть позже их ряды пополнили оригинальные «300 спартанцев» Рудольфа Мейта, «Клеопатра» все того же Манкевича и «Падение Римской империи» Энтони Манна.

При этом центральные роли не всегда играли известные артисты, как например, в «Клеопатре» с блистательной Элизабет Тейлор — величайшей звездой эпохи. Или Кирк Дуглас в роли Спартака — обращенного в рабство бывшего полководца, превратившегося в неуязвимого гладиатора. В «Подвигах Геракла» снялся культурист Стив Ривз, который за роль греческого бога получил всемирную славу и на время стал самым высокооплачиваемым артистом Европы. «Бен-Гур», заработавший при бюджете $15 млн огромные по тем временам $75 млн, еще и долгое время оставался рекордсменом по количеству выигранных «Оскаров»: 11 статуэток. То есть пеплумы не только были востребованы аудиторией, но и высоко ценились самим киносообществом.

Однако уже к концу 1960-х пеплумы становились объектами не только всеобщего восхищения, но и насмешек среди коллег-кинематографистов. Лидер французской «новой волны» Жан-Люк Годар иронично представил этот жанр в драме «Презрение». По сюжету главный герой писатель Поль Жаваль, не имея возможности иначе применить свой талант, вынужден зарабатывать на жизнь написанием низкопробных сценариев. Параллельно с тем, как разворачивается его личная драма, трещит по швам проект, над которым он работает, — «Одиссея» в жанре пеплум. Создатель картины хочет снять ее в соответствии с личным видением и во избежание расхожих штампов, а продюсеры нацелены на съемку эксплуатационного кино, обещающего быстрый заработок. Через своего героя Годар высмеивает индустрию вообще и жанр пеплума в частности как нечто безвкусное и примитивное с точки зрения художественной ценности.

На критику французского режиссера отозвался и американский прокат: дорогущие «Клеопатра» и «Падение Римской империи» с Элизабет Тейлор и Софи Лорен хоть и получили лестные отзывы критиков, но провалились в прокате. Казалось, что зритель устал от масштабных многочасовых эпосов, предпочитая более компактное и менее амбициозное кино. Редкими успешными исключениями выглядели пеплумы сугубо локальные (например, в Румынии) либо рожденные из провокации (полупорнографический «Калигула» Тинто Брасса).

Перерождения жанра пришлось дожидаться несколько десятилетий. Только в начале нулевых на волне популярности ромкомов, воспевающей киберпанк «Матрицы» и фильмов-провокаций вроде «Бойцовского клуба» внезапно возродился и интерес к большому историческому кино. Впереди всех на этой жанровой колеснице промчался Ридли Скотт, выпустивший «Гладиатора» с Расселом Кроу. Спустя две декады выяснится, что эта франшиза реанимирует пеплум дважды.

Но это будет сильно позже, а в начале нового тысячелетия эстафету за «Гладиатором» подхватили «Троя» с Брэдом Питтом, «Александр» Оливера Стоуна, «300 спартанцев» Зака Снайдера (фильм скрестил в себе исторический сюжет с эстетикой графического комикса) и «Агора» Алехандро Аменабара с Рэйчел Вайс. Все эти картины были по-разному встречены критиками и зрителями, а также добились разных финансовых результатов в прокате (больше всех, около $500 млн, заработала «Троя», на втором месте с небольшим отрывом обосновался «Гладиатор», взявший также пять «Оскаров»). Но было очевидно, что пеплум вернулся на экраны. Правда, ненадолго.

С наступлением нового десятилетия зрительский интерес к пеплуму вновь угас, а студии стали аккуратничать: деньги уже не лились рекой, съемки проходили на фоне зеленого экрана с последующей компьютерной обработкой. Это все еще визуально впечатляло, но было лишено прежнего величия: «Ной» Аронофски, «Помпеи» Пола У. С. Андерсона, ремейк «Бен-Гура» Тимура Бекмамбетова, «Война Богов: Бессмертие» с Генри Кавиллом и «Исход: Цари и боги» Ридли Скотта скорее демонстрировали усталость жанра, доезжающего до проката на остатках топлива.

В 2016 году даже братья Коэн иронизировали над пеплумами в комедии про изнанку Голливуда «Да здравствует Цезарь!». Причин жанрового спада было несколько: повторяющиеся античные, библейские или исторические сюжеты утомили, а масштаб производства сократился до минимума, что губительно для пеплумов, задуманных с большим размахом. Да и в целом мировым прокатом постепенно завладели другие студийные гиганты, цари и боги — комиксы.

Десятые — время абсолютного торжества кинокомиксов, будь то Marvel или DC. Но поскольку жизнь, как и киноиндустрия, циклична, за всяким подъемом неизменно следует спад. В начале двадцатых с мировой пандемией, крахом кинопроката, популяризацией стриминга и прочими глобальными потрясениями на первый план вышло кино авторское, скромное и менее экзальтированное. Пока студии утомительно переносили выходы своих громких релизов, дожидаясь лучшего прокатного окна, кинотеатры по всему миру тихо «захватили» инди-картины на любой вкус и бюджет. Это и слоуберн-хорроры, и тихие драмы, и легкие комедии, а еще сай-фай и тру-крайм.

За последние несколько лет встряхнуть мировой прокат, как когда-то, удавалось не так-то часто: разве что адреналиновому «Топ-Ган: Мэверик» с его головокружительными маневрами на экране и в бокс-офисе, «Барби» Греты Гервиг с ее феноменальной промокампанией, по которой можно писать учебники, анимационной второй «Головоломке» и драматическому «Оппенгеймеру» Кристофера Нолана, поведавшего нам историю «американского Прометея». Заполучив заветный «Оскар», режиссер вернулся к своему любимому студийному кино. Тем более что у Нолана, как у мало какого другого постановщика современности, есть абсолютный карт-бланш от индустрии — ему доверяют все: продюсеры, артисты и зрители.

Однако шуму вокруг его предстоящей «Одиссеи», собравшей в касте звезд самого высокого калибра — от Мэтта Дэймона до Зендеи и Роберта Паттинсона, — предшествовал другой крупный релиз. Это второй «Гладиатор» Ридли Скотта. Режиссер удачно подхватил тренд на Римскую империю, о которой так часто думают мужчины, и шагнул в одну реку дважды — выпустил продолжение своего хита 20-летней давности. 2,5- часовой сиквел при всем своем размахе не повторил успеха старшего брата: картинасобрала под $500 млн, но, если в 2000 году эта цифра ощущалась колоссальной, в 2024-м уже не впечатляла. Тем более что съемочный бюджет ленты превысил $250 млн, не считая $100 млн, потраченных на ее маркетинг.

Только следующим летом мы узнаем, как сложится судьба нолановской «Одиссеи». Но уже очевидно, что, если пеплум возвращается на экраны, значит, это не просто кому-то нужно, но еще и актуально. Цикличность возвращения жанра на экран доказывает, что его сюжеты, пусть и давно заученные, бессмертны, герои-архетипы нетленны. А размах реализации продолжает поражать аудиторию, истосковавшуюся по зрелищности.