Дикие сердцем: какой получилась выставка в Музее русского импрессионизма, посвященная художникам-фовистам

Все началось в 1905 году, когда на Осеннем салоне — регулярной выставке, противопоставляемой официальному Парижскому салону, — свои работы показали Анри Матисс, Андре Дерен, Жан Пюи и не только. В центре зала разместили небольшую скульптуру Альбера Марка (не путать с живописцем Альбером Марке, чьи работы также были на выставке), куда более классическую и сдержанную, нежели картины на стенах, напоминающую по стилистике Донателло. Художественный критик Луи Воксель, посетив тот Осенний салон, воскликнул: «Donatello au milieu des fauves!» («Донателло среди диких зверей»). Фраза разлетелась по газетам, и фовизм получил свое имя (хотя есть легенда, что ассоциация с хищниками возникла еще и из-за гигантского мехового пальто, в котором Матисс расхаживал по выставке), пусть сами художники отказывались себя так называть.

Но народное мнение сильнее мнения личного: фовизм закрепился как художественное течение. Использование чистых интенсивных цветов, отказ от сложных перспективных построений, обобщенные контуры — все это задало направление и вдохновило не одно поколение художников. Так, на выставке Музея русского импрессионизма покажут яркий пример — совместное полотно Жан-Мишеля Баския и Энди Уорхола, которое напрямую не связано с фовизмом по форме и стилю, но передает такую же скандальную энергию, поразившую зрителей более 100 лет назад.

Раз уж фовистов окрестили «дикими зверями», то логично поместить их в клетку. Вот и на выставке картины французских художников сняли со стен и отправили на прутья ажурной решетки яркого желтого оттенка. Такое расположение к тому же позволяет отличить их от русских коллег и дает понимание того, как развивался фовизм и как влиял на наших соотечественников. «Деталь в экспозиции в виде клетки навеяна не только образами из французской критики. Она позволяет затеять интересную игру с пространством. На прутьях представлены работы французских художников, а сквозь них можно увидеть работы русских живописцев. С помощью этой тонкой, ажурной структуры мы предлагаем посетителям провести параллели, увидеть рифмы между картинами французских и русских мастеров», — рассказывает сокуратор выставки Вера Рябинина.

Раз уж мы заговорили о критике, то надо дать слово и самим художникам. Экспозицию сопровождают их цитаты, которые позволяют взглянуть и на саму эпоху, и на то, что они вкладывали в свое искусство. Их основная часть расположена при входе, чтобы с ходу погрузить зрителя в атмосферу и дать ему почувствовать, как рождался и менялся фовизм.

«Я уверен, что реалистический период в живописи кончился. Живопись только начинается» — Андре Дерен.

«Я хочу, чтобы усталый, измотанный, изнуренный человек, глядя на мою живопись, вкусил отдых и покой» — Анри Матисс.

«...Я хотел выразить свои чувства кистями, не задумываясь о том, какой живопись была до меня» — Морис де Вламинк.

Русские авангардисты адаптировали «дикий» стиль в контексте своих художественных исследований. Сами себя они как фовисты не позиционировали и переняли влияние французов лишь фрагментарно, их интересовал поиск собственного стиля, поскольку назрел разрыв с традицией передвижников и академизмом. На выставке это будет наглядно показано.

«Русские художники не копировали фовистов. Заимствовав у французских коллег форму, они наделили ее понятным для себя содержанием. Так идеи Сезанна встретились с городской вывеской, Гогена — с иконой, Матисса — с лубком. Результатом такого симбиоза стал новый живописный язык: с одной стороны, яркий и выразительный, с другой — опирающийся на национальную традицию, — говорит Вера Рябинина. — Повышенный интерес к народной культуре, примитиву в начале XX века захватил многих художников, стремящихся к оригинальности. Однако русские живописцы обращались не к экзотической культуре, они буквально смотрели на то, что их окружает, и черпали вдохновение из самой жизни».

Наконец, для полного погружения в контекст эпохи «диких» — и вместе с тем для связи ее с современностью — пространство третьего этажа музея превратили в оммаж мастерской Матисса в сотрудничестве с актуальными художниками. Кирилл Манчунский расписал стены, смешав матиссовский бассейн и узорчатые ткани, которые французский мастер специально покупал для оформления своего ателье. Цветовые эксперименты фовистов на большеформатных холстах продолжил Игорь Скалецкий, а выпускница Санкт-Петербургской академии художеств Варвара Выборова в серии холстов пересобрала интерьер собственной мастерской, разбитый на фрагменты натюрмортов, портретов и видов с балкона. Дополняют интерьер импровизированной мастерской вазы Кати Бочавар, созданные на мануфактуре «Дымов керамика» специально для проекта. Наконец, тут можно и самостоятельно почувствовать себя художником-фовистом и собрать собственный коллаж из цветных вырезок-арабесок. Главное — выпустить на волю свою дикость.