Отыграть назад: почему камбэки старых групп стали настолько сильно всем нужны

Кадр номер один — мем «Goodbye brat summer, it’s time for britpop summer», разлетевшийся в запрещенной соцсети. Мем символизирует смену вех: если прошлым летом одевались в салатовый и розовой, танцевали на каблучищах под Guess и пили коктейли, то в этом достали панаму adidas Originals, раздобыли старое джерси «Манчестер Сити» или хотя бы просто парку, взяли пива и отправились флексить под брит-поп.

Кадр номер два — по интернету гуляет тейк от колумниста журнала Far Out Каллума Макхэтти: «Oasis, может, и вернулись, но у Fontaines D.C. лучший фронтмен в мире», где автор хочет сбросить Лиама Галлахера с корабля современности, утверждая, что именно фронтмен ирландской инди- группы Гриан Чаттен — настоящий герой нашего времени.

Второй тейк очень похож на отчаянную попытку подогнать реальность под собственные убеждения. Fontaines D.C. — действительно самая большая инди-группа с островов (Ирландии и Великобритании) из всех, что появлялись в последние лет десять, а то и 15. Они сменили полуразговорный постпанк на мелодичный инди-рок, делают саундтрек для фильма с Барри Кеоганом, выступают на больших площадках, пишут песни под впечатлением от «Улисса» и рефлексируют в них об ирландской идентичности на фоне постбрекзита — и если не тематически, то настроенчески резонируют с тревогой поздних миллениалов и ранних зумеров хоть в Лондоне, хоть в Стамбуле, да даже и в Москве (в альтернативной вселенной прекрасно представляю забитый VK Stadium, который хором орет: «I Love You).

Однако все, что сейчас было перечислено, — наглядная иллюстрация потолка для инди-группы в 2025 году. Отшумев в середине-конце 2000-х, инди-рок ушел из поп-культуры, отправившись переживать не лучшие времена как минимум в коммерческом смысле. Здесь все познается в сравнении: пока Fontaines D.C. не могут собрать в Великобритании даже одну «платину» (это 500 тыс. копий) за последний альбом, лидеры прежнего поколения Arctic Monkeys сносили чарты, ставили рекорды и конкурировали не с коллегами-рокерами, а с поп-звездами (понятно, что подсчеты продаж музыки стали другими и напрямую сравнивать их — дело грешное, но слишком уж выразительна разница).

Тем более что инди-рокеры нулевых не просто конкурировали с поп-звездами, а вполне себе были ими. В этой связи, даже не говоря о загулах Пита Доэрти, можно вспомнить того же Алекса Тернера из Arctic Monkeys, роман которого с главной it girl поколения Алексой Чанг символизировал британскую поп-культуру 2000-х и с удовольствием обсасывался в таблоидах. Здесь же можно вспомнить, как Джонни Боррелл из Razorlight встречался с Кирстен Данст, а Кира Найтли вообще вышла замуж за Джеймса Райтона из Klaxons. Понятно, что не стоит сводить удельный вес инди-рока 2000-х исключительно к романам его главных героев с поп-селебами, — фронтмены были ярки и заметны сами по себе.

Нынешний же инди-рок сознательно ушел в субкультурность, как будто поменяв развлекательное начало на осознанное и даже назидательное. Поколение Fontaines D.C. забрало из постпанка 1980-х типа The Fall не только очень шершавый и колючий гитарный звук, но и социальный характер лирики, который в исполнении новых групп обратился в левый политический активизм на сцене и за ее пределами. Концерт британской или ирландской инди-группы в 2020-х — это палестинские флаги в фан-зоне и лозунги на экране. Все это не может не сужать воронку входа, уводя жанр от массового слушателя к нишевому.

В этом смысле камбэк Oasis показал, что проблема не в инди-роке в принципе, а в его современной ипостаси. Когда в прошлом году братья Галлахеры начали с полупрозрачных полунамеков на камбэк, интернет сорвался с цепи и сошел с ума. Если раньше могло показаться, что возвращение Галлахеров — это чисто фан-сервисное мероприятие для безнадежно ностальгирующих миллениалов и старше, то сейчас Oasis просто влетели с обеих ног в мир бесконечных рилзов, мемов, фандомов, стэнов и прочей поп-культурщины молодых и очень молодых — наравне с какой-нибудь Сабриной Карпентер или Оливией Родриго.

Начавшиеся концерты наглядно показали, что Oasis понадобились не только и даже не столько ностальгирующему старшему поколению, сколько тем, кто в эру песни Wonderwall даже не родился, — это можно доказать хоть умозрительно (посмотрите любые видео с концертов — вернее, на лица людей в них), хоть статистически (в США Oasis впервые в карьере собирают стадионы).

Сюда же — в кратно меньшей степени, но все же — можно отнести камбэк еще одной брит-поп-группы, шеффилдцев Pulp, которые не выпускали альбомов 25 лет, но довольно бодро вернулись с крепким альбомом More (средний балл на Metacritic — мощные и солидные 83), а их Common People на Glastonbury хором тянул и стар и млад. Да что там Pulp — посмотрите на том же фестивале лайв группы Shed Seven из B-листа брит-попа 1990-х и то, сколько молодых людей поют забытый хит забытой группы. Группы, которая, впрочем, только в 2024 году добралась с альбомом до первой строчки британского чарта, — тоже заметка на полях.

Поэтому «Goodbye brat summer, it’s time for britpop summer» мог стать тщетной попыткой старших поколений увидеть то, что хочется увидеть. Но с каждым новым рилзом про Oasis и проданным билетом на их концерт это все больше похоже на правду.

Другое дело, что в этой связи хочется не столько лить в золоте звезды старым группам, сколько задавать вопросы к новым, которые к этому разговору не очень-то готовы. Гриан Чаттен может быть сколько угодно харизматичным и обаятельным фронтменом, но он все еще галактически далек от поп-культуры. Мне сложно представить, что про Гриана Чаттена начнут снимать рилзы, где его пародируют, и эти рилзы наберут миллионы просмотров. Мне сложно представить, как один его реплай в твиттере разлетится по новостям. Мне сложно представить его в компании большой киношной селебы (которую не зовут Барри Кеоган), с которой он смотрелся бы равновеликим. Да насколько вообще интересен Гриан Чаттен как артист, как персонаж, как селеба за пределами его же собственных слушателей? Все это очень неудобные вопросы.

А еще камбэк Oasis совпал с годом передышки в мировой поп-музыке. 2024-й был годом прайма Сабрины Карпентер и Чапелл Рон, мощи Тейлор Свифт и Билли Айлиш, подъема Лолы Янг, Тедди Свимза, Бенсона Буна и Шабузи. 2025-й пока не подарил нам ни громких хитяр уровня Espresso, ни больших имен уровня Чапелл Рон. Получилось так, что именно Oasis идеально заполнили это безвременье: когда тихо и спокойно, хочется вернуться к чему-то простому и понятному. В конце концов, ровно к этой мысли любые рассуждения о камбэках старых групп неизбежно и ведут.