«Контраст помогает глубже исследовать естественность через призму искусственности — и наоборот»: интервью с художницей Анастас

Кажется, магистральная линия вашего творчества — телесность, верно? Почему про нее хочется говорить, почему это важно для вас?

Это правда, телесности в моих работах много, так или иначе каждый проект завязан на ней. Если коротко, мне интересно работать с телом — и как с объектом, через который можно передать мысль, и как с источником самой идеи. Меня вдохновляет многообразие процессов в организме и то, как они перекликаются с процессами внешними. Как биолога по образованию меня увлекает исследование тела в художественном контексте, а как женщину — выстраивание отношений с ним.

Расскажите про свой бэкграунд и образование — вы используете сейчас опыт работы в криминалистической лаборатории в своем творчестве? Как именно? Что вообще этот опыт вам дал?

Я получила биологическое образование на кафедре генетики с дополнительной квалификацией криминалиста в Челябинске. Этот опыт дал мне глубокое понимание многих граней тела и его природы, а также сложных реакций, которые в нем происходят. Одновременно образование научило меня абстрагироваться от тела, смотреть на него со стороны — как на оболочку и инструмент взаимодействия. Пары в морге и вскрытия повлияли на меня. Думаю, благодаря этому мне проще ввергать себя в околоэкстремальные состояния перформативной практики. Пережив опыт соприкосновения с физическим распадом человеческой природы, в своих работах я, напротив, стремлюсь к обратному — передавать духовный мир человека, объяснять феномены жизни через изначально неодушевленные материи.

Почему вы вообще перешли в искусство? Как это было?

Мне сложно разговаривать на личные больные темы словами, но надобность в этом есть, делать это через работы мне намного проще. Исследовать, что находится за пределами эмпирического опыта, и вовлекать в это исследование смотрящих. Думаю, эти потребности привели меня в поле перформанса.

Как вы используете в своей работе технологии, гаджеты? Что они дают уникального?

Гаджеты часто бывают участниками видеоартов и перфомансов, а еще в работах я люблю использовать механизмы. В видео с сердцем я использую педаль барабана, привязываю к ней молоток, и конструкция приобретает новые функции, становится моей технологией для перформанса. Или у меня есть видео с выдавливателем косточки. Этот прибор я вообще недавно для себя открыла, он был распространен в советское время. Меня так удивили его функция и вид, что эту технологию я позаимствовала для перформанса тоже.

Какие темы через гаджеты раскрываются? Чем становятся в ваших объектах и перформансах телефоны, розетки, наушники?

Ранее я работала в технике реди-мейд — когда объекты, изначально созданные не для художественных целей, переосмысляются художником. Я совмещала гаджеты с разными материалами, и мне нравилось, как это выглядит эстетически, с архаичной ноткой. У меня есть перформанс «Субботняя барщина», в нем участвует робот-пылесос. Это как телесное эссе о структурах подчинения, эксплуатации женского труда, превращение данной процедуры в данность повседневности. Отсылает к практике средневекового публичного унижения, в этом случае — наказание за делегирование своей «роли». Мысль обратимости ролей между человеком и машиной: робот, изначально созданный как помощник, становится поводырем, субъектом, задающим направление. Женщина — не оператор, не наблюдатель, она буквально прикована к алгоритму, телесно и символически.

Многие объекты еще как будто функциональны — вам важно, чтобы у искусства оставалась функция? Вообще, должна ли быть у искусства функция? И какая она?

Мне важен первоначальный смысл функций гаджетов в моих работах, по этому принципу я выбираю, с чем работать, но, конечно, функция трансформируется: это уже не телефон для звонков, это символ, несущий определенный ряд ассоциаций. У искусства точно есть функция, для меня их несколько: познавательная, информативная, эстетическая, коммуникативная, терапевтическая.

Как, по вашему мнению, сейчас соотносится телесность (естественность) и технологии (искусственность)? Можно ли представить мир без гаджетов? Каким бы он был?

Думаю, телесность и технологии могут выстраивать взаимовыгодные отношения. В своих работах я стараюсь находить симбиоз этих тем. Контраст помогает глубже исследовать естественность через призму искусственности — и наоборот. Ведь сами технологии в конечном счете вдохновлены природой: человек берет в оборот явления и формы, созданные самой средой, и переосмысляет их в своих изобретениях. Сейчас я слабо представляю мир без гаджетов — слишком многое на них завязано. Думаю, без них жизнь стала бы более природной, интуитивной и медленной.

Без какого гаджета вы свою жизнь не представляете?

Теоретически я могу представить свою жизнь без телефона, наушников, компьютера, но что это была бы за жизнь — другая история.

Еще очень цепляют ваши маски. Как и когда началась работа с чем-то, что закрывает, меняет лицо? Почему она для вас важна? Какой из этих объектов самый любимый и почему?

Маски я начала делать, когда заканчивала ДПО по иллюстрации в ВШЭ. Мне захотелось выйти за рамки плоскости изображения и поработать с формой, которая существует в пространстве, которую можно надеть и почувствовать физически. Маска для меня — это мощный визуальный образ, который можно сакрализировать. Мне интересно исследовать, как она присутствовала в истории разных народов и культур, что значила для них и каким образом может работать в современном контексте. В тот период в Москве внедряли технологию распознавания лиц в метро, и маска органично вписалась в размышления о защите своей идентичности. Мне очень нравится маска из перфоманса «Субботняя барщина»: делала ее, вдохновляясь пыточными масками Средневековья, конкретно моя — это отсылка к маске «уздечка для ругани». В такие железные конструкции заключали женщин, обвиненных в злословии, лишая их возможности говорить.

А что насчет работы с одеждой? Это исключительно экологический жест или тут есть что-то про телесность, личное?

Работа с одеждой исходит из той же мотивации, что и создание других физических объектов: переосмысление функций, поиск неожиданных решений и возможность жестикулировать ими в пространстве. Иногда это совсем личные находки, как, например, пиджачок на лобке, но с долей юмора. Я сознательно использую такую «артикуляцию» в трикстерском ключе — чтобы говорить о серьезных темах в более легкой, ироничной форме. Чулки из строительной трубки мне нравятся и эстетически, и концептуально. Мне интересно пробовать материалы из совершенно других сфер жизни, «примерять» их в своих проектах и смотреть, как они меняют восприятие привычных вещей.