Коротко напомним о главных сюжетных перипетиях. Второй сезон «Позолоченного века» закончился агонией оперной войны, которая сделала Берту Расселл одной из самых значимых дам светского общества Манхэттена тех лет. В новом сезоне неутомимая светская львица ставит перед собой еще более амбициозную цель, которая должна поднять ее семью на недостижимую высоту. В то же время ее супруг, железнодорожный магнат Джордж Расселл, принимает решение поставить на кон все, что у него есть, ради проекта, который должен стать революционным для железнодорожной индустрии.
«Позолоченный век»: Кэрри Кун, Морган Спектор и Таиса Фармига — о семейных конфликтах, браках по расчету и цене власти
В новом сезоне «Позолоченного века» борьба за место в высшем свете Нью-Йорка обостряется не только в салонах, но и за закрытыми дверями особняков. Юлия Лоло поговорила с актерами сериала о том, что значит быть пешкой в игре амбиций, как любовь превращается в поле боя и почему женские амбиции до сих пор вызывают споры.
Photograph by Karolina Wojtasik/HBO
В особняке напротив, в доме Брук, царит хаос, так как после банкротства Агнес бразды правления переходят к Аде, что сильно меняет общественное положение ее сестры.
Кэрри и Морган, начнем с вас. В прошлом сезоне вы были практически идеальной парой, синхронной в любом вопросе. В этом же сезоне отношения ваших героев меняют свою траекторию достаточно резко.
Морган Спектор: Мне лично было не очень просто отпустить семейную гармонию между нашими героями, которую мы демонстрировали на протяжении первых двух сезонов «Позолоченного века». Я постоянно пытался найти связь с Кэрри, когда Берта и Джордж были в ссоре. Но я думаю, имеет смысл уточнить, что конфликт, который между ними возник в этом сезоне, — это не незначительная ссора, а структурное разногласие.
Берту и Джорджа объединяют общие ценности и общие амбиции, именно это и держит их вместе так много лет. Но проблема в том, что они фундаментально по-разному смотрят на вопрос замужества их дочери Глэдис. И в этом вопросе каждый из них в полной мере проявляет свой сильный характер, и, собственно, противоречия между ними максимально обостряются. И это было очень не просто, у нас было несколько очень жестких сцен.
Кэрри Кун: Да, нам в принципе нравится ладить друг с другом. Есть еще один момент: Джордж не до конца понимает ставки, которые делает Берта, и какое значение замужество имело для женщин в те годы. Женский взгляд на этот вопрос сильно отличается от мужского. Он не понимает наш инстинкт выживания, который проявляется в выборе супруга, а Берта действительно верит, что она решает по-настоящему экзистенциальный вопрос. Она хочет, чтобы ее дочь была в безопасности. Она также хочет, чтобы Глэдис смогла реализоваться, чтобы ее жизнь была полна смысла. Она на собственном опыте знает, что это такое, и буквально жаждет для своей дочери власти и влияния, которых у нее никогда не было.
Именно поэтому она пытается с помощью брака вывести ее за пределы даже элиты Нью-Йорка. В конце концов она понимает, что ее план великолепно сработал, она была права, Глэдис прекрасно ладит с избранником, которого она для нее находит, но она не понимает, насколько глубок экзистенциальный кризис, через который в этот момент проходит Джордж. Она понимает, что она была права, и не видит в этом проблемы.
Соответственно, между ними возникает пропасть непонимания, и это фундаментальная проблема. Это очень грустно, нам нужен четвертый сезон, чтобы они могли в этом разобраться.
Морган Спектор: Мне кажется, что Джорджа терзает еще и другой вопрос. Он понимает, что, если для достижения светской высоты, о которой мечтает Берта, ей нужно любой ценой выдать дочь замуж за английского аристократа, значит, того статуса в обществе, которого достиг Джордж, ей не вполне достаточно. И для него это является косвенным доказательством того, что Берта в глубине души критикует его положение. И это создает между ними невысказанное напряжение.
Таиса, а какую роль во всем этом играет ваша героиня Глэдис?
Таиса Фармига: Никакой.
Неужели она не ощущает себя своего рода пешкой в этой хитрой игре?
Таиса Фармига: Мне кажется, Глэдис уже привыкла к тому, что ее постоянно используют в качество своего рода залога для достижения собственных целей. Как и к тому, что Берта действительно постоянно передвигает ее на поле своих интриг так, как ей захочется. И я к этому уже привыкла.
Но мне больше всего нравится в новом сезоне то, что в середине проекта речь идет действительно об очень высоких ставках и очень важном решении, и это приводит к тому, что между ее родителями возникает серьезный конфликт. Но уже к концу сезона Глэдис и сама приходит к пониманию, что Берта была права. Она осознает, что свобода, которой она так жаждала все время, означает не только возможность выбрать то, что она хочет делать, но и власть, которую дает ей новый статус.
И это понимание, как и обретенная свобода, сближают Берту и Глэдис больше, чем они обе ожидали. Глэдис была уверена, что свобода ждет ее как можно дальше от родителей, особенно от Берты, а в итоге оказалось, что именно эта свобода привела ее обратно к матери.
Кэрри Кун: Очень приятно это слышать.
Морган Спектор: Отнюдь.
Таиса Фармига: Да, как бы мне ни хотелось сказать обратное, я вынуждена признать, что Берта права.
Морган Спектор: Возможно, она и оказалась права в конечном итоге, но причины были ошибочными.
Ларри Расселл тоже в этом сезоне находит свою любовь! Гарри, что вы можете об этом нам рассказать?
Гарри Ричардсон: Мне кажется, их отношения можно назвать особенными, потому что у них была возможность сначала стать очень хорошими друзьями.
Думаю, в силу общественных устоев тех лет не у многих влюбленных была возможность провести вместе достаточно много времени, прежде чем начать испытывать друг к другу романтические чувства. Мне очень нравится, как линия этих взаимоотношений прописана в сценарии: сначала они становятся друзьями, затем учатся заботиться друг о друге и уже после влюбляются. Мне это кажется прекрасным.
Синтия Никсон: Я хочу добавить, что в начале нашего сериала старшие поколения этих двух домов в штыки воспринимали друг друга, в то время как молодежь оказалась более разумной и не позволила вовлечь в себя в противостояние. Более того, они смогли создать альянсы, которые позволили им позже стать друзьями, что привело этих двух молодых людей к чему-то большему. Это чудесное свойство молодых людей не дает чепухе, которой страдает старшее поколение, как-то повлиять на них.
Кристин Барански: Кстати, именно Мэриан была первой, кто смог проникнуть в особняк напротив нашего дома. И действительно, у нее не было тех социальных и психологических барьеров, которые могли бы ей помешать лучше узнать новых соседей.
Синтия и Кристин, динамика взаимоотношений между вашими героинями в этом сезоне кардинально меняется. Расскажите, пожалуйста, об этом чуть подробнее.
Кристин Барански: Банкротство Агнес для самой Агнес, разумеется, очень плохая новость, но это отличная новость для Кристин. (Смеется.) Теперь, когда Ада становится фактической главой нашей семьи, Агнес полностью лишается своей власти. Знаете, когда королей свергают с трона, это всегда создает базу для прекрасной истории и, конечно же, множества комических моментов. Нам было весело поменяться местами в этом плане.
Синтия Никсон: Знаете, когда Майкл Энглер в конце первого сезона сказал мне, что моя героиня в следующем сезоне выйдет замуж и сместит Агнес с ее трона, я была ошеломлена. И вот во втором сезоне мы сначала выдаем мою Аду замуж, а потом берем и убиваем ее мужа, которого Агнес никогда не воспринимала всерьез. В итоге окажется, что покойный супруг Ады был очень состоятельным человеком и именно Ада спасет дом Брук от банкротства и нищеты. С первых дней я играла одного человека, и тут все так резко меняется. Действительно, как сказала Кристин, было весело в актерском плане. Не так интересно из сезона в сезон играть героиню, которая делает одно и то же. Значительно веселее сделать так, чтобы герои вышли из зоны комфорта, и наблюдать, как они пытаются адаптироваться к новой реальности.
Вам не кажется, что Ада получает настоящее удовольствие от обретенной власти?
Синтия Никсон: Так и есть. Ада так долго находилась во власти Агнес, и сейчас она в восторге и напугана одновременно. Она пытается что-то делать и совершает множество ошибок. Но она пытается вырасти до уровня этой ответственности, власти и свободы, которую ей предоставили. И, в отличие от Глэдис, у нее не было родственницы, которая бы ее подталкивала в раннем возрасте.
Кристин Барански: А Агнес в это время наблюдает за Адой и только комментирует: «Так не делают, милочка! Ох нет, и это делают нет так!» Это восхитительно. (Смеется.) Но мне хочется думать, что Агнес хорошо на меня повлияла, потому что я стараюсь общаться только декларативными предложениями, четко говорить, что я хочу, и не извиняться. Агнес — очень мужественная женщина, она не будет тратить свое время на лишние слова, просто скажет: «Мне не особенно нравится наряд, который ты надела».
Вернемся к Берте Расселл. В этом сезоне ей уже не приходится больше карабкаться к светскому олимпу — напротив, она начинает им управлять.
Как вам удалось найти актерское решение, чтобы продемонстрировать напряжение, которое она испытывает, балансируя между материнским инстинктом и холодным расчетом ее светских амбиций?
Кэрри Кун: Контролируя собственную семью. (Смеется.) Вы знаете, это отличное упражнение. Ведь все уже было прописано в сценарии, и для меня это очень актуально. Я могу понять желание сделать все для успеха и безопасности своей дочери, как могу понять и то, что Берта несильно переживает из-за своего прекрасного сына. Я понимаю, что ей приходится приложить много усилий, чтобы обеспечить будущее дочери, у которой очень сильный характер. Мне и самой приходится думать о том же, хотя я надеюсь, что я буду чуть более чуткой к желаниям своих детей.
Судя по всему, у меня впереди есть еще 13 лет, прежде чем моя семейная жизнь начнет сходить с рельсов. И мне стоит подготовиться ко всему, что меня ждет. К тому же, говоря откровенно, мы еще не до конца научились уважать женские амбиции. У нас еще так много двойных стандартов, когда речь заходит о влиятельных женщинах или женщинах у власти. Нам предстоит еще во многом разобраться.
И все это во мне очень резонирует. Что дает нам искусство кино? Возможность дистанцироваться от конфликта на экране и более или менее безопасно разобраться в обстоятельствах собственной жизни. Я очень уважаю то, что делает Берта, потому что понимаю причины, по которым она это делает. Вы можете не согласиться с тем, как она это делает, но в основе ее действий лежит бесконечная любовь к ее дочери.