Лето без хита: почему в музыке не хватило героев и при чем тут Морган Уоллен

На днях музыкальная премия MTV VMA — негласно вторая в Штатах после «Грэмми» и довольно репрезентативная — вывесила номинантов на песню лета. Внутри — примерно ноль песен, которые пошли куда-то дальше телеграм-каналов о поп-культуре: узнать о том, что это хиты, можно, лишь зайдя на сайт чарта Billboard либо не совсем легально раздобыв подписку на Spotify и зайдя в условную подборку «N песен лета». Умозрительно оценить их хитовость вряд ли получится: сомневаюсь, что песня Эддисон Рей Headphones On играет в ближайшей булочной к дому, а Mystical Magical Бенсона Буна звучит по радио при поездке в такси.

Читатель, конечно, резонно заметит, что свежая западная музыка сейчас по определению доходит до России достаточно тяжело (что, однако, не помешало в прошлом году Сабрине Карпентер добраться до условной вселенной журнала «Тайны звезд»). Еще один факт в копилку: в 2024-м первой песней года, набравшей 1 млрд стримов на Spotify, стала Espresso той самой Сабрины Карпентер, в этом — DtMF артиста Bad Bunny. Но если Espresso прогремела так мощно, что отправила Сабрину прямо в первый эшелон поп-звезд, то DtMF скорее демонстрирует, как хорошо маркетологи Spotify работают в испаноязычной Америке, чем претендует на такой же статус.

Как будто спустя восемь месяцев стоит признать, что 2025-й получается скучным на поп-хиты, поп-пластинки и новых больших поп-героев. Давайте поймем, как это получилось.

Можно осторожно допустить, что через десять — пятнадцать лет в разговоре про нынешнее десятилетие 2024 год будут вспоминать как что-то большое и важное. Давайте просто загибать пальцы: триумф Чапелл Рон, взлет Сабрины Карпентер, brat summer как социальный, культурный и даже политический феномен, Грейси Абрамс — новая звезда американского фолка. Также можно вспомнить россыпь удачных песен: та же Lose Control Тедди Свимза, Too Sweet вновь воспрявшего из ниоткуда Хозиера. Еще можно вспомнить шумную «казнь» Слима Шейди от Эминема, биф Кендрика и Дрейка, кантри-эру Post Malone, крепкие альбомы Билли Айлиш и Арианы Гранде. Значительная часть всего, что перечислено выше, все же добралась до России — опять же, это можно понять чисто умозрительно, посетив пару районных пекарен и прокатившись на такси.

Если посмотреть на прошлый год в западной поп-музыке ретроспективно, то выяснится, что такие годы скорее редкость, чем тенденция. Ничтожно малы шансы, что в один год случится пара больших взлетов, какой-нибудь большой биф (который будут все обсуждать), социальный феномен (который удачно совпадет по времени с президентскими выборами — и в итоге смэтчится), а еще появится сразу несколько мощных песен, да и крупные поп-имена с альбомами подтянутся.

Совпадение или закономерность: после вулканического взрыва часто случается затишье и регресс, переход к норме. 2025-й не просто не дал нам больших песен — он не дал нам повода поговорить про музыку. Вернее, дал, но не про свежую.

Прошлогодний brat summer символически окрасил поп-культуру в салатовый цвет и превратил Charli XCX из зареспектованной, но хронически недополучающей свое певицы в королеву вечеринки. Ее альбом brat построил символический мостик между нынешней поп-музыкой, эстетикой indie sleaze нулевых и модной поп-электроникой типа A.G. Cook. Этот альбом не был похож по звуку ни на что из чарта Billboard. Пока все увлекались прошлым, Чарли показывала дорожную карту будущего и предлагала, как может дальше звучать поп-музыка.

Что было дальше, вы знаете. На brat-эстетике начала паразитировать Камала Харрис, и ее проигрыш Дональду Трампу на президентских выборах в США оказался созвучным тому, что футуристический подход Чарли-2024 уступил в следующем году место консерватизму.

В 2025 году случилась Oasis-мания по случаю реюниона и концертов группы — притом что Галлахеры все еще 17 лет не выпускали никакой музыки, что больше говорит плохого про современный поп-мейнстрим (особенно его гитарную часть), чем отдает должное самим Галлахерам. Конечно, мемы «вместо brat summer пришел britpop summer» — попытка ретроградов подогнать реальность под сладкозвучный тезис, но определенный символизм в этом есть. Поэтому если вам кажется, что в 2025 году мы больше слушаем и обсуждаем старую музыку, чем новую, то вам не кажется. Или кажется не просто так.

Один из хитов прошлого года — I Had Some Help: дуэт Post Malone и Моргана Уоллена в стиле кантри. Если вы не заходите на сайт Billboard или хотя бы не следите за американским поп-мейнстримом, вам может показаться, что это сценарий «большая звезда прошла хип-хоп- и поп-музыку и отправилась делать кантри, начав с фита с нишевым артистом жанра».

На самом деле сценарий другой: звезда кантри стала звездой всей Америки и кинула спасательный круг артисту с захлебнувшейся карьерой. Короче, Морган Уоллен влетал в этот фит с позиции силы.

Кто такой Морган Уоллен? Если коротко, выросший на Nickelback ландшафтный дизайнер, который десять лет назад сходил на шоу «Голос» и как-то незаметно дорос до главного кантри-певца Америки. Обычно такое описание сопровождается горой стереотипов: маллет, ковбойская шляпа, безрукавка, пиво, Библия, женщины, виски, ностальгия, барбекю и остальная база реднек-кора. Обычно на такое всем, кто не в Америке, плевать — вряд ли вы сейчас вспомните человека по имени Гарт Брукс, а ведь он в 1990-х продавал альбомы в Штатах какими-то немыслимыми тиражами.

Наверное, Моргана Уоллена мы бы тоже обошли вниманием как что-то заведомо неважное и необязательное, если бы не одно но: этот человек со своим альбомом I’m The Problem уже 12 недель доминирует в чарте Billboard. Его кантри хоть и вульгарно ноет своей слайд-гитарой, но прогибается перед мейнстримом насколько возможно (помните песню Old Town Road? Порой этот альбом звучит именно так) — прошедший школу реалити-шоу Морган знает, как заставить песни про пиво и рыбалку звучать так, чтобы их поставили не только по кантри-радио. Сам Морган, пользуясь положением, например, льет розжиг на подмоченные дровишки карьеры канадской певицы Тейт Макрей — фитует с ней и дарит первый хит номер один в карьере. А еще альбом Уоллена выскочил на первое место даже в британских чартах — короче, игнорировать это сложно.

С другой стороны, фигура Уоллена — это все еще музыка глубинной Америки как есть: прогрессивные критики с побережий картинно морщатся при разговоре о нем (и есть за что: в 2021-м он пьяный орал слово на букву N!) и пишут колонки типа «Морган Уоллен — это слон в комнате», а чем больше километров наматываешь вглубь страны, тем чаще слышишь его песни на ближайшей волне. Правда, за N-слово он публично раскаялся в жанре «Киркоров в клинике — 2009», рассказал, что побывал в рехабе, ну и записал альбом про «жизнь после ребы» с говорящим названием «Я — проблема» — этого хватило, чтобы не только реабилитироваться после скандала, но и вернуться сильным как никогда.

Короче, Морган Уоллен оказался обречен стать символом трамповской Америки, его музыкальная карьера — такой же средний палец стерильному и респектабельному истеблишменту, как и политическая карьера самого Трампа.

Но главный символ событийной засухи 2025-го в западной музыке — это новость о помолвке Тейлор Свифт с ее избранником, американским футболистом Трэвисом Келси, которую комментируют везде — от паддока «Формулы-1», где по этой теме опросили всех пилотов главной автогоночной серии мира, до Белого дома, где отвечать на вопрос пришлось уже Дональду Трампу.

Лето-2025 оставило нас без альбома и песен Тейлор Свифт, как и многих других поп-звезд, что во многом объясняет, почему оно получилось таким скучным. Опять же, многие фигуры высшей лиги уже отстрелялись с альбомами в прошлом году (Билли Айлиш, Ариана Гранде, Дуа Липа, Charli XCX). Главный хит Леди Гаги с ее альбома-2025, Venom, вышел еще в прошлом году, у Майли Сайрус хита не случилось, а Manchild Сабрины Карпентер по цифрам (и цепкости припева) не обошел Espresso и Please Please Please. Дебютанты вроде Эддисон Рей тоже не сделали большого хита. Другие большие артисты, например Гарри Стайлз, в затишье уже несколько лет.

Вот и получается, что немузыкальная новость главной поп-певицы мира > вся остальная музыка. Другое дело, что ничего страшного не случилось — до конца года еще четыре месяца, и время спасти 2025-й еще есть.