Когда Лев Толстой всерьез взялся за сапожное ремесло, ему было больше 50 лет.
Толстой вне литературы: сапожное дело, шахматные баталии и любовь к велосипеду
Лев Толстой увлекался многими видами спорта и старался не сидеть без дела. В зрелые годы писатель овладел сапожным ремеслом, был фанатом шахмат и с воодушевлением освоил велосипед — причем все это не ради забавы, а как продолжение своей философии о труде, свободе и самодисциплине. В день 115-летия его кончины, рассказываем, как эти три занятия дополняют образ писателя.
Сапоги Толстого: ремесло как путь к спокойствию
В начале 1880-х годов писатель переживал переломный этап — он искал новый уклад жизни, стремился упростить быт и вернуть себе ощущение внутреннего порядка. Одним из способов стал ручной труд. Толстой видел в ремесле не развлечение, а духовную практику — занятие, которое позволяет на время выйти из мира идей и обратиться к миру вещей. Он говорил: «Труд — необходимое условие счастья, и я хочу счастья не только для других, но и для себя».
Он купил инструменты, верстак и договорился с местным сапожником о регулярных занятиях. Тот приходил в дом Толстых несколько раз в неделю, садился рядом с хозяином на низкий табурет, и начиналась кропотливая работа: подготовка нитей, забивание деревянных гвоздиков, формовка задника, аккуратная посадка подошвы.
Дети вспоминали, что Толстой был из тех учеников, которые не терпят полумер. Илья Львович вспоминал: «Он не отходил, пока не убеждался, что может сделать так же хорошо, как мастер».
Сначала выходило неровно: домашние посмеивались над странной формой его ранних изделий, но с каждым месяцем сапоги становились все аккуратнее. Толстой гордился, когда впервые смог уверенно пришивать щетинку, а затем — когда научился собирать каблук не хуже учителя. Писатель быстро перешел к более сложным моделям: стал шить ботинки и легкие летние туфли с брезентовым верхом, которые носил сам.
Слава о его увлечении быстро разошлась. Зять Михаил Сухотин получил от тестя пару добротных сапог и шутя поставил их на книжную полку рядом с 12-томным собранием сочинений Толстого, назначив обувь «13-м томом». Узнав об этом, Толстой усмехнулся и сказал: «Ну что ж, если это том, то, пожалуй, один из самых честных».
Другой заказчик — поэт Афанасий Фет — попросил Толстого сделать ему ботинки специально «для поддержки нового занятия». Фет не только заплатил за пару, но и написал забавную расписку с торжественным тоном. Он уверял, что начал носить ботинки на следующий день, «дабы испытать всю основательность труда».
Шахматы и яростный натиск
Шахматы вошли в жизнь Толстого рано: в юности он играл с братьями в Ясной Поляне. Первые упоминания о шахматах мы находим в автобиографических записях Л. Н. Толстого от января — марта 1847 года, писателю было 18 лет. Это было время напряженной умственной работы Толстого и тяготы из-за светских развлечений и удовольствий.
Настоящей страстью они стали в зрелом возрасте, когда писатель искал умственные упражнения, не связанные с литературой. Толстой, естественно, иначе мотивировал свое желание заняться шахматами. В своих «Правилах для развития воли» будущий писатель подчеркивал, что он
намерен «устремлять свое внимание только на такие предметы, которые требуют размышления».
Часто партнером Толстого в игре был брат Николай. Особенно много партий писатель провел с композитором Александром Гольденвейзером. Их партии были бесконечны: за годы общения — свыше 700. Стиль Толстого был стремительным: он любил наступать, порой забывая об обороне, и часто проигрывал. Хотя одна из его партий в 1908 году даже попала в шахматные руководства Корделя и Минквица и в Deutsche Schachzeitung «в качестве примера хорошо проведенной атаки».
Велосипед: дерзкий эксперимент в 67 лет
Еще более удивительным увлечением Толстого стал велосипед.
Первая тренировка в манеже стала предметом городских разговоров. Толстой сначала неловко поднимался в седло, но уже через несколько минут сделал первый круг.
По словам очевидцев, он не раскачивался, как другие новички, а сидел удивительно прямо и спокойно. После шести кругов он сиял.
На следующий день он поехал без помощи. Когда помощник отпустил велосипед, ожидая падения, Толстой спокойно поехал дальше, будто не заметив перемены. Публика захлопала, но он все еще был сосредоточен.
После этого он купил за 210 рублей велосипед «Старлей» № 97011 компании The Rover J. K. Starley & Co. Ltd, получил специальный билет на право езды по Москве и стал кататься почти ежедневно.
Домочадцы говорили, что он уделяет новому увлечению больше времени, чем рукописям. Но Толстой лишь улыбался. В дневнике появилась знаменитая запись: «Ничего не работаю. Велосипед».