Правила жизни Сергея Бондарчука

Не надо быть в своей работе чьим-то сыном или внуком. И еще хуже — пасынком. Будьте самим собой. А если уж и быть сыном, то, как говорил Леонардо да Винчи, будьте сынами искусства.

Если произведение не несет в себе признаков настоящего искусства, вряд ли оно кому-нибудь принесет пользу.

Слово, не преобразованное в действие, мертво.

Фильм с заданной и специально оформленной для него авторской моралью, какой бы высоконравственной она ни была, не впечатляет. Зритель не хочет этой морали.

Мое главное положительное качество — трудоспособность. Мне ничто не дается легко.

Вообще говоря, мне кажется, что полной духовной жизнью человек начинает жить после сорока.

Готовая и трижды разжеванная мораль не взбудоражит человека, не заставит его мозг работать напряженно, не оставит в душе глубокий след хотя бы уже потому, что она готова.

Подлинное искусство воздействует на человека незаметно и надолго.

Появление настоящих фильмов оставляет создателя в тени настолько, что он становится как бы и непричастным. На это надо решиться.

Есть такой закон. Чтобы прийти к совершенству, надо в чем-то погрешить.

Каждым человек может сыграть одну роль, то есть самого себя. И при этом гениально. По не каждый может создать галерею образов.

На мой взгляд, есть два типа мышления. Один — строго логический, когда при рассуждении одно вытекает из другого, второе следует за первым, цепочка нигде не рвется, а выводы неизбежны. Второй тип — эмоциональный. Кажется, что между звеньями нет никакой связи, но когда они собираются вместе, получается нечто целое, зачастую не поддающееся словесному выражению. Мне ближе именно этот тип мышления, и он, безусловно, так или иначе проявляется во всем моем творчестве.

Прелесть жизни, однако, в том, что плохое забывается прежде хорошего.

Девочка в шестнадцать лет, подойдя однажды к зеркалу и убедившись, что внешне она прелестна, начинает мечтать о театре или кино. Но зеркало, которое отражает, к сожалению, только внешность, не может, не смеет быть советчиком в таком серьезном деле, как первая мечта о профессии. Внешние данные даже в актерском ремесле носят характер подчиненный.

Самобытность — вот одно из ценнейших качеств не только художника, но просто любого человека.

В юности трудно и даже вроде бы нелепо думать о смерти. И все-таки вспоминайте иногда об этом последнем судье ваших дел.

Актер должен нести тайну. На это счет есть хорошая французская пословица: «Быть скучным — все сказать».

Мне хорошо работается ночью. Для людей нашей профессии очень важна сосредоточенность. Но она наступает, когда ты один на один с собой.

Добра стали стесняться. В ходу насмешки: сосунки, вы показываете жизнь в розовых красках, это же младенчество. И неустойчивые пугаются, спешат доказать свою «зрелость», включаясь в соревнование в жестокости. Это похоже на засасывающую трясину.

Я придерживаюсь того взгляда, что жизнь — это работа. И чем больше работы, тем интереснее жизнь. Важно лишь, чтобы работа тебе нравилась и чтобы она была необходима людям.

Если молодые кинематографисты обратятся к большой литературе, не к прошлой, а к той, которая есть сейчас. Если они будут взволнованы тем, что происходит, если они проявят свое мировоззрение, то все будет хорошо.

Задача искусства, как и религии, — объединять людей в добре.

Как говорил Толстой, в талантливом человеке только один процент таланта, все остальное труд.

Когда меня спрашивают, почему не русские актеры играют в «Тихом Доне», я говорю: «А почему тогда Гамлета играет Смоктуновский, почему я сыграл Отелло?». Шолохов принадлежит всему миру.

Когда есть литература великая, хочется в меру своих возможностей сделать если не такое же, то во всяком случае достойное кино.

Чтобы переделать жизнь в стране, причем к лучшему, надо быть гением.

Истоки нашего глобального кризиса – в отношении к прошлому. Ведь прошлое – это фундамент любого общества, любой культуры. А что бывает с домом, если фундамент развалить? Вот и разваливается здание российской духовности, которое веками в неимоверных трудах возводили наши предки. Кто не дорожит своей историей, тот непременно – рано или поздно – несет суровое наказание судьбы.

Мы знаем, что такое капитализм. Это не рай.

Время определяет значимость той или иной работы. Только время.

Новаторство – иногда опасная вещь. Смотря как его понимать. Если как вседозволенность, дров много наломаешь.

Беда, что государство отвернулось от кинематографа, как и от всей культуры. Сегодня у нашего государства нет идеологии, а кино – все-таки идеология.

С годами взыскательность к себе возрастает.