15 главных книг 2023 года

Уже ясно, что прогнозировать на 2023 год невозможно почти ничего. Во-первых, многое понятно безо всяких прогнозов: книги будут неуклонно дорожать, ассортимент — неуловимо меняться, а горизонт планирования будет определяться раскладами на Таро. Но, так или иначе, в 2023 году будет довольно много заметных книжных новинок — о них рассказывает литературный критик и переводчик Анастасия Завозова.
15 главных книг 2023 года
Правила жизни
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Помимо 15 книг, что я выделила отдельно, мне бы хотелось еще, хоть и в телеграфном стиле, сказать, что прекрасные «Подписные издания» продолжат свою издательскую работу и обещают выпустить антифашистский роман Наталии Гинзбург «Семейный лексикон». Издательство «Азбука» продолжит работу над переводом тетралогии о Фредерике Поттер и выпустит третий том о судьбе одной семьи на фоне судьбы Англии. Fanzon все-таки издаст самый громкий роман прошлого в жанре темной академки и в твидовом карнавальном костюме «Тайной истории» — «Вавилон» Ребекки Куанг, а Mainstream (АСТ) купили права на продолжение «Девятого дома» Ли Бардуго — еще одной темной академки, но, признаюсь, куда более бойкой. Издательство Corpus выпустит нового Уэльбека, издательство Ивана Лимбаха — важную книгу Стига Дагермана «Немецкая осень» о жизни в Германии сразу по окончании Второй мировой войны. Маленькое независимое издательство Kongress W издаст роман Джорджа Салиса «Море вверху, солнце внизу», который они сами называют сюрреалистическим триллером о религиозном фанатизме и парашютном спорте, а издательство «Текст» — «Плащаницу» букеровского лауреата Джона Бэнвилла. «Альпина. Проза» в этом году займется еще и выпуском переводной литературы: обещают издать «Лавинию» Урсулы Ле Гуин, помимо, как и всегда, сильного портфеля свежей во всех отношениях русскоязычной прозы.

Не выйдут в этом году на русском свежий роман Стивена Кинга Fairy Tale (если честно, пережить можно, роман неплохой, но проходной, не самый лучший Кинг) и продолжение приключений Страйка и Робин от Роберта Гэлбрейта (детективная серия Джоан Роулинг) (а вот это очень и очень жаль); новый роман Брета Истона Эллиса The Shards, о котором сейчас все только и говорят — у Эллиса явно открылось второе дыхание, критики и читатели уже сравнили новый роман с пиковыми работами Эллиса времен «Гламорамы» и «Американского психопата», — не выйдет тоже.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

1. Алексей Иванов, «Бронепароходы»

«Рипол Классик, январь
«Рипол Классик, январь
Правила жизни

Совершенно монументальный и невыносимо талантливый новый роман Алексея Иванова — даже не столько о людях, сколько о мощи человеческой мысли, благодаря которой на свет появляются громады промышленности, пароходы, поезда, железные машины, которые тащат на своих колесах и шестеренках кровавые ошметки попавшего под них прошлого. Невыносимо же талантливый он потому, что, даже если вся история романа альтернативная и строится на фантастическом допущении, что великий князь Михаил якобы выжил в 1918 году, читать, как рушится привычный мир и все маленькое, уютное и домашнее, в исполнении хорошего писателя тяжело вдвойне.

2. Иэн Макьюэн, Lessons

Рабочее название — «Упражнения», «Эксмо, перевод Олега Алякринского, лето
Рабочее название — «Упражнения», «Эксмо, перевод Олега Алякринского, лето
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Неожиданно огромный новый Макьюэн — и по объему (500 страниц), и по количеству тем, которые он пытается туда утолкать. Сексуальный импринтинг, скрытое насилие над детьми, Карибский кризис, Чернобыль, казнь группы немецкого сопротивления «Белая роза», репрессии и параноидальный страх жизни в ГДР, тяготы одинокого родительства, семейная жизнь, поэзия, бессонные душные ночи в ожидании смерти и конца света. Это одновременно и не самый лучший Макьюэн, клеклый, местами несобранный, расползающийся до потери структуры, и в то же время самый искренний и пронзительный его роман за последнее время.

3. Лори Холс Андерсон, «Говори»

Popcorn Books, перевод Александры Глебовской
Popcorn Books, перевод Александры Глебовской
Правила жизни

Классика подростковой, а впрочем, и не только подростковой литературы. Ранее в издательстве Popcorn Books уже выходил комикс по этому роману, так что, возможно, многие читатели уже так или иначе знакомы с сюжетом книги: девочка по имени Мелинда становится изгоем в школе и практически перестает говорить, потому что летом она вызвала полицию на вечеринку, где, помимо всего прочего, с ней случилось что-то очень плохое. TW: сексуализированное насилие, социальная несправедливость, общее чувство ярости и беспомощности.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

4. Селеста Инг, «Наши пропавшие сердца"

Селеста Инг, «Наши пропавшие сердца»​​​​​​​
Селеста Инг, «Наши пропавшие сердца»​​​​​​​
"Правила жизни"

На мой взгляд, не самый удачный роман Инг, которая свободнее себя чувствует в семейных драмах и историях, где нужно показать тонкую, невидимую динамику разнозависимых отношений. Дистопический же мир нового романа, где власть захватили патриоты Америки, вину за экономический кризис свалили на азиатов, а у инакомыслящих родителей отнимают детей, во многом схематичен, а сама история часто скатывается в притчу. Однако спрятанная внутри история о вынужденном сиротстве, о физической тоске по маме и о том, что перед любовью ребенка зло зачастую может отступить, куда лучше и высокого пафоса романа, и его фантастического каркаса.

5. Ханья Янагихара, «До самого рая»

"Правила жизни"
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Трехчастный роман об иллюзорности всего, что нам кажется незыблемым, в том числе истории и самого хода времени. Дэвиды, Чарльзы, Эдварды, Питеры и Натаниэли живут в трех разных версиях реальности в одном и том же доме, который становится то тюрьмой, то убежищем, то изолятором, пока роман медленно вращается по невидимой оси, переходя от альтернативной истории США к реальности 1990-х и дальше — в дистопическое будущее образца «1984», кажущееся вдруг очень реальным.

6. Марина и Сергей Дяченко, «Леон»

Fanzon, февраль
Fanzon, февраль
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Последний роман, над которым работал Сергей Дяченко и который Марина Дяченко дописала уже после смерти мужа. История Леона, мальчика из семьи потомственных магов и купцов, растущего в несколько крапивинском антураже, с рыночной площадью, непременным петухом-флюгером и запахом моря в воздухе, кажется одновременно и очень легкой, и даже какой-то старомодной. Но в самой истории, в том, как бесшовно и легко она движется вперед, и есть сила этого романа. Это образцовое приключенческое фэнтези, и, увы, последнее в своем роде.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

7. Одри Мэги, «Колония»

Polyandria NoAge, перевод Александры Глебовской, июль
Polyandria NoAge, перевод Александры Глебовской, июль
Правила жизни

Поэтически сложенный роман о присвоении чужого, от пейзажей и языка до земли, таланта и права на жизнь. Англичанин-художник и француз-лингвист приезжают на крохотный островок в Ирландии и начинают выяснять, кому из них тут жить хорошо (и что в конце тут должен остаться только один), в то время как местные жители пытаются выжить среди чужих представлений о прекрасном, а вокруг рвется бомбами и терактами ИРА 1979 год.

8. Оливия Мэннинг, «Величайшее благо»

Ad Marginem, перевод Дарьи Горяниной, январь
Ad Marginem, перевод Дарьи Горяниной, январь
Правила жизни

Двое британцев, близорукий (во многих отношениях) муж и внутренне одинокая жена, оказываются в Бухаресте, где вокруг них собирается разношерстная толпа экспатов, и все они бестолково ударяются друг о друга и ставят Шекспира, пока война ищет их дом и улицу. Это любимый — и ставший снова важным — роман Рейчел Каск, которая в предисловии к переизданию романа заметила, что это во многом роман о нелюбимых детях и о том, к чему приводит отсутствие любви в жизни — к войне и потере мира, разумеется. К неумению его удержать.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

9. Хатльгрим Хельгасон, «60 килограммов солнечного света»

«Городец», перевод Ольги Маркеловой, апрель
«Городец», перевод Ольги Маркеловой, апрель
Правила жизни

Роман, за который автор «101 Рейкьявик» получил исландский аналог «Большой книги», пахнет лежалым снегом, портянками и хлевом, тяжелой рыбацкой долей, но еще и обещанием весны. Это настоящая сага от создателей саг, роман о взрослении мальчика вместе с XX веком, в котором не обошлось без постмодернистского прищура и прядей об исландцах (и прядей исландцев), но по сути своей это докрученный до оптимизма исландский реализм, бодрая вариация на тему «Независимых людей» Хальдоура Лакснеса, только с надеждой и солнечным светом.

10. Лидия Милле, «Последнее лето»

«Синдбад, перевод Веры Саниной, март
«Синдбад, перевод Веры Саниной, март
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Маленький притчевый роман о конце света, начинающийся как типичная история о вялом бунте буржуазных подростков против отчаянно предающихся каникулярному скотству и разврату родителей, но постепенно съезжающий в экоретеллинг Библии, от истории о потопе до озарения Савла, и более всего о детях, которым достается изрядно попорченное родителями царство земное.

11. Гвен Э. Кирби, «Что увидела Кассандра»

Individuum, перевод Анны Шур и Петра Ширинского, март
Individuum, перевод Анны Шур и Петра Ширинского, март
Правила жизни

В горящей Трое Кассандра заглядывает в будущее и видит, что троянцами будут называться презервативы, ведьма дарит женщине волшебный пульт, которым можно выключить громкого мужика-соседа, радиоактивные тараканы кусают женщин, отчего они обретают суперсилу и мужчины вынуждены теперь ходить по темным улицам с баллончиками дихлофоса. Сатирический, недобрый и по-настоящему талантливый сборник рассказов о женщинах на грани, которым есть что сказать.

12. Александра Шалашова, «Салюты на той стороне»

«Альпина. Проза, февраль
«Альпина. Проза, февраль
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Беспросветка, чем-то напоминающая еще более мрачный вариант «Дома, в котором...» — без расширяющей пространство магии и надежды на чудо. Восемь детей, воспоминания о голодных девяностых, война по ту сторону реки, бегут-бегут по стенке зеленые глаза, но взрослеющие дети в замкнутом пространстве все равно страшнее любой пиковой дамы. Роман вышел бы подчеркнуто ахроматическим, если бы не осознанное, проработанное стилистическое многоголосье «Салютов», и из-за этого дебют Шалашовой заслуживает внимания.

13. Рейчел Кадиш, «Вес чернил»

«Аркадия, перевод Михаила Светлова, осень
«Аркадия, перевод Михаила Светлова, осень
Правила жизни

Солидный и немного старомодный роман с тремя временными линиями, где есть и загадочные документы, обнаруженные в старом особняке, и противостояние академических систем Англии и Америки, и подробное описание жизни еврейской общины XVII века, и история любви в израильском кибуце, и португальская инквизиция, и принципы работы со старинными документами, и в целом огромная куча деталей и ответвлений, которые и замедляют ход романа и в то же становятся кирпичиками в стене, которой можно отгородиться от настоящего.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

14. Еспер Вун-Сун, «Другая ветвь»

Фолиант, перевод Татьяны Русуберг
Фолиант, перевод Татьяны Русуберг
Правила жизни
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Несколько лет назад в Дании стала бестселлером книга «Другая ветвь», которую можно назвать смесью классической скандинавской семейной саги и документального романа, и посвящена эта книга была небольшому, но стыдному периоду истории датского парка развлечений «Тиволи», где в начале XX века в качестве аттракциона можно было посмотреть на китайцев, которые ели рис палочками и жонглировали тарелками на потеху белой бюргерской публике. Роман написал датский романист Еспер Вун-Сун, одним из выступавших в «Тиволи» китайцев был его прадед Сань Вун-Сун, одной из зрительниц — его прабабка Ингеборга.

15. Лидия Юкнавич, «Хронология воды»

Лидия Юкнавич, «Хронология воды»
Лидия Юкнавич, «Хронология воды»
Соцсети
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Автофикшен, каким он должен быть, когда честность и обнаженность тематики, порой неприглядной, порой откровенно неприятной, не мешает читательскому восприятию, а, наоборот, углубляет его и делает резче — во много из-за того, с каким огромным литературным талантом это написано. Юкнавич, конечно, во многом тянет из себя жизненную историю, как кишки. И плавание, и аутоагрессия, и потеря ребенка, и поиски своего места в жизни, и честное проживание травмы — все это написано не с намерением понравиться, это вообще во многом искренне неприятный текст, но очень, очень хорошо сделанный.

Лидия Юкнавич, «Хронология воды»
Лидия Юкнавич, «Хронология воды»
"Правила жизни"

Автофикшен, каким он должен быть, когда честность и обнаженность тематики, порой неприглядной, порой откровенно неприятной, не мешает читательскому восприятию, а, наоборот, углубляет его и делает резче — во много из-за того, с каким огромным литературным талантом это написано. Юкнавич, конечно, во многом тянет из себя жизненную историю, как кишки. И плавание, и аутоагрессия, и потеря ребенка, и поиски своего места в жизни, и честное проживание травмы — все это написано не с намерением понравиться, это вообще во многом искренне неприятный текст, но очень, очень хорошо сделанный.