Мужчина в «женском» (на самом деле нет): как мужской брючный костюм становится все менее маскулинным
«Новая мужская коллекция Дриса просто восхитительная, именно это слово», — написала модный журналист Елена Стафева после парижского показа Dries Van Noten осень-зима 2019. Она выделила самую сильную сторону коллекции: умение Дриса подать гендерную амбивалентность так, «что ничего не выпирает, ничего не колется, ничего не кричит "наш маркетинг-департмент постановил на заседании, что нам надо повысить инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)-цитируемость", но, напротив, выглядит абсолютно органично, естественно и человечно».
Дизайнер не предлагает мужчинам надевать каблуки (как Стефано Пилати), носить женские сумки на женский манер (как Versace) или использовать китчевый макияж (как у Thom Browne). Он высказался небуквально — через крой: приталенные пиджаки на голое тело, укороченные брюки и брюки-палаццо из плотной шерсти, пальто-кимоно, дутые шарфы и драматичный асимметричный кейп. Все вещи мужские, но каждую при этом женщина легко может представить на себе.
На протяжении долгого времени суть андрогинности заключалась в том, что женщины заимствовали у мужчин. В 1920-е годы XX века Коко Шанель украла у мужчин брючный костюм — сама она говорила, что таким образам «вернула женщинам их тела», которые до тех пор находились в плену у корсетов и оборок. Не все оценили дар, но некоторые прониклись. В конце 1960-х подвиг повторил Ив Сен-Лоран, создавший женский Le Smoking.
И только потом мужчины начали заимствовать у женщин. В 1970-е годы после сексуальной революции мужские рубашки, брюки, пиджаки стали гораздо уже, а Дэвид Боуи и Принс, чей стиль можно назвать, каким угодно, только не маскулинным, превратились в самых популярных мужчин на планете.
В 1990-е был Курт Кобейн в девичьем платье и с черной подводкой на глазах. Был Майкл Джексон, продолжатель дела Принса. А что происходит сейчас?
Сейчас, судя по последним мужским показам, настало время обратного заимствования. Костюм Dries Van Noten с фотограйий выше в конце 1930-х – в 1940-е годы никто не счел бы женственным. Тогда в моду вошел фасон, который в народе прозвали «суперменским» — узкая талия, двубортная застежка (Le Smoking Сен-Лорана унаследовал эти особенности). Такие костюмы в женском гардеробы были популярных в 1980-х и 1990-х (вспомните жакеты принцессы Дианы), в похожие костюмы последние 10 лет Фиби Файло одевала клиенток Celine.
Этот же эффект «хорошо забытого старого» (как кажется в 2019 году, женского, но в далеком прошлом — мужского) сработал и в коллекции Prada. Брюки с завышенной талией, подчеркнутой ремнем, снова приталенные пиджаки (которые Миучча Прада решила заправить в эти самые брюки), приталенные куртки, свитеры с V-образным вырезом на голое тело.
Еще один пример такого обратного заимствования — коллекция Givenchy. Костюмы тут, скорее, из конца 1960-х — в таких The Beatles пересекали Abbey Road на обложке одноименного альбома. Силуэт в те времена считался авангардным как раз из-за плотной посадки и фасона-клеш. «Чьи-то отцы и деды испытают боль, глядя на них. Как бы они ни смеялись над такими костюмами в молодости...», — написала в своем ревью Сара Мауэр. То есть примером гендерной флюидности он стал тогда, а не сейчас. «Очень хочу видеть вокруг больше молодых людей, как на показе Givenchy», — говорит автор канала Good Morning Karl Катя Федорова, и с ней трудно не согласиться.
С Томом Брауном дело обстоит иначе. Он феминизирует силуэт по-новой — осознанно создает иллюзию, что мужчина надел женский костюм: ему коротки брюки, а пиджак и пальто еле сходится. Если их застегнуть на все пуговицы, парню станет трудно дышать (от двубортных, почти корсетных платьев было именно такое ощущение).
И совершенным особняком стоит коллекция Ludovic de Saint Sernin. Этот молодой дизайнер, финалист конкурса LVMH прошлого года, строит свою эстетику на гендерной флюидности. Он создает женскую одежду, в классическом понимании, но позиционирует ее как мужскую, и показывает на мужчинах. Предлагает парням носить блузки из обихода Жанны Дамас и топы-бюстье в духе Herve Leger, которые решится надеть далеко не каждая девушка. Но и это мы, кажется видели — на тех же Боуи и Принсе. Правда, они все-таки артисты со сценическими образами, а де Сен-Сернен создает одежду для повседневной жизни. Вряд ли он сможет похвастаться сотнями тысяч адептов, с другой стороны, то, что дизайнер не добрал среди мужской аудитории, доберет в женских рядах.
Сейчас много говорят о том, что будущее моды за мужчинами. Но думается, не за ними одними. Размывание гендерных границ длится не год и даже не 10 лет, а гораздо дольше. Если в 1970-е атласную блузку мог надеть только поп-артист или фрик, то теперь она близка к тому, чтобы пойти в народ. Не потому, что мы приравниваем ее к рубашке поло по степени маскулинности, а потому, что маскулинность уже не так важна в целом.