В Москве скончалась 56-летняя женщина, у которой ранее диагностировали коронавирусную инфекцию.

У пациентки не было одного легкого после перенесенного онкологического заболевания. «При поступлении в больницу у нее была подтверждена левосторонняя пневмония. Больная умерла при нарастающих явлениях полиорганной недостаточности, в том числе дыхательной и сердечно-сосудистой», — сообщили Интерфаксу в оперштабе по контролю за коронавирусом.

Таким образом, общее число жертв Covid-19 в России достигло четырех человек. Все летальные исходы зафиксированы в Москве.

Всего в России 1036 случая заражения коронавирусом в 56 регионах. 45 человек выздоровели.

С конца января 2020 года каждое мое утро начинается с новостей о коронавирусе. В 8:20 я открываю ноутбук: первая вкладка — Университет Джонса Хопкинса, вторая — ВОЗ, третья — South China Morning Post. На каждой из этих страниц собрана статистика по Covid-19. Теперь к ним добавилась еще одна — «Стопкоронавирус.рф».

Каждое мое утро в течение двух месяцев я начинаю со слов: «Число зараженных коронавирусом выросло на...», «Число умерших достигло...» Казалось бы, делай все по шаблону, только цифры меняй. Но каждый раз эти цифры становятся все страшнее, и всего лишь одна новость высасывает из тебя все силы. Я помню, как еще в 20-х числах января умерших были единицы — 2-3 человека в Китае, единичные случаи заражения за его пределами. Сегодня умерших по всему миру более 24 тысяч, зараженных — более 542 тысяч.

Среди своих близких я начала говорить об этом первая. Не удивлюсь, если с истеричными нотками в голосе. Но в конце января никто не воспринимал вести о коронавирусе всерьез. Друзья продолжали путешествовать, оформлять визы, бронировать билеты. К тому же в России неожиданно для всех сменилось правительство, заговорили об изменении Конституции. Всем, по сути, было все равно, что там происходит в Китае.

Я продолжала ездить в метро весь февраль и начало марта. В последний раз я была там две недели назад, и мне было страшно. Не только оттого, что можно заразиться, но и оттого, насколько подозрительными мы становимся друг к другу. Косые взгляды в сторону тех, кто вдруг чихнет или начнет кашлять, накаляли и без того не самую дружелюбную атмосферу московской подземки. Страшно оттого, сколько нетерпимости, ненависти к другим в нас может породить паника.

Но окончательное ощущение, что все это надолго, пришло утром 9 марта, когда курс евро взлетел выше 80 рублей, а доллара — больше 78. Тогда стало понятно, что просто так вирус не уйдет, что шлейф последствий мы будем ощущать еще долго.

На фоне этих, мягко скажем, невеселых новостей, которые я сама же и создаю, возник вопрос: а готова ли я и дальше работать с таким контентом? Готова ли начинать свое утро с подсчета смертей (вне зависимости от причин)? Готова ли, что кризисы и обвалы рынка, вероятно, еще будут, и не раз? Готова ли к тому, что чем больше в моей жизни будет подобной информации, тем циничнее я начну ее воспринимать? Ответа у меня пока нет.

Писать о социалке в России (а именно о ней я больше всего и пишу) — само по себе трудное и довольно неблагодарное занятие. Но мы все равно пишем в надежде, что если не одна, то две, три, десять заметок все равно что-то изменят. Но Covid-19, кажется, обнуляет привычные правила нашей игры: мы пишем-пишем-пишем, а люди продолжают умирать.

Говорят, что карантин — это отличное время разобраться в себе, ответить на многие вопросы, на которые обычно не хватает времени. Я не знаю. У нас работы стало только больше, и, увы, я не успеваю смотреть сериалы или онлайн-спектакли, учить новые языки, медитировать и разбираться в себе. Я просто хочу прогуляться по центру Москвы без маски и без оглядки на тех, кто кашляет. Я просто хочу прогуляться без страха.