Что такое стоицизм и чему мы можем поучиться у античных философов

Актуальность стоицизма подтверждается тем, что он, в общем-то, никогда не выходил из моды, а томик Аврелия был спутником образованных людей Нового времени (иногда просто украшением кабинета, примерно как сегодня подаренная начальнику книга Макиавелли). Каждая эпоха стремилась создать свою версию стоической философии.
Популярность философии Стои часто связывают с кризисами современного мира – экономическими, политическими, индивидуальными, – которые порождают запрос на защищенность. И чем сложнее времена, тем чаще такой запрос возникает. К тому же емкие цитаты из римлян, которые любили риторические приемы, хорошо укладываются в формат бизнес-блогов и социальных сетей.

Стоицизм появился в начале III века до нашей эры в Афинах. Его родоначальником был Зенон Китийский, который, до того как заняться философией, возил морем пурпур. Потерпев кораблекрушение, он добрался до города и принял единственно верное решение – отправился в книжную лавку. Узнав из сочинения Ксенофонта о Сократе, он немедленно решил отыскать «подобных людей». После неудачного опыта с киниками, смутившими его своим аскетическим бесстыдством, Зенон решил основать собственную школу.

Обычно течение делят на три этапа: Древняя Стоя с Зеноном, Клеанфом и Хрисипом из Сол; Средняя Стоя – от Панетия Родосского до Посидония; Поздняя Стоя – римский стоицизм, к которому принадлежат Сенека, Эпиктет и, вероятно, самый популярный из стоиков – римский император Марк Аврелий, занимавшийся стоической философией одновременно с управлением огромной империей (надо заметить, вполне успешным) и во время военных походов. «Размышления» Марка Аврелия давно разобраны на цитаты, разошедшиеся по интернету: «Продолжительность человеческой жизни – мгновение, естество – текуче, ощущение – смутно, состав всего тела – непрочен, душа – кружащийся волчок, стечение обстоятельств – неясно, слава – неразборчива, – одним словом, все, что относится к телу, – поток, все, что относится к душе, – сон и туман, жизнь – военный поход и скитание на чужбине, слава в потомстве равносильна забвению. Итак, что же может служить руководством? Одна лишь философия».

Стоицизм, само название которого ассоциируется с умением претерпевать удары судьбы, предлагает выработать рациональное отношение ее к превратностям. Задача человека – достижение счастья через реализацию своей разумной природы и понимание окружающего мира. Для этого применяется ряд практик: определение уместности деяний, умение разделять вещи на истинные и ложные, а также на те, которые можно и нельзя контролировать, освобождение от страстей. С их помощью человек получает возможность приобрести добродетельность, достичь атараксии (невозмутимости мудреца) и автаркии (самодостаточности), что и ведет к счастью. Таковы обобщенные положения стоической этики, которую вспоминают в первую очередь.

Что такое современный стоицизм

Нынешних стоиков и их адептов в учении интересует прежде всего моральная философия с советами по правильному мышлению. Именно этого не хватает современному человеку в ситуации, когда передача традиций прервана, а цифровая реальность бомбардирует противоречивой информацией. Приходится заниматься селф-хэлпом.

Интерес к стоической философии связывают с ростом стресса и выгорания в высококонкурентной среде, с бесконечными переработками и общим ощущением утраты вкуса к жизни. Не зря тема влечет работников IT-сферы и руководителей. Названия книг «контемпорари стоиков», в переложении которых до читателей часто доходит античное учение – «Радость жизни» Ирвина, «Счастливая жизнь» Пильюччи, – обещают счастье и спасение от страданий. Кто не хочет получить рабочую методику для радостной жизни?

В раннем эллинизме космос начал трактоваться в его данности человеку, а поздние стоики углубили линию «внутреннего мира». Стоический субъективизм и обращенность к личности не могут не привлекать людей, живущих в эпоху когнитивных трудностей и психологических проблем.

Но, наверное, более всего стоицизм притягателен своей практичностью и поэтому стал жертвой коучей. Стоики считали, что человек мудр, не только когда рассуждает разумно, но и когда подкрепляет слова делом. В их сочинениях можно отыскать указания на конкретные методики вроде негативной визуализации плохих последствий. Правда, есть там и про Зевса, и высшее благо, но такие сюжеты обычно остаются за бортом.
Соответствует ли античный стоицизм всем этим запросам, и какие его принципы современный человек действительно может взять на вооружение?

В первую очередь, сводить стоическую философию к одной этике неверно. Вся античная философия имела этику, идеалом которой были достижение спокойствия и мудрое рассуждение. Стоицизм представляет собой целостное мировоззрение, где мораль органично вытекает из логики и физики. Поэтому извлечение из него практических советов без комплексного понимания учения будет сводиться к вырванным из контекста «цитатам великих».
Логические законы служили стоикам для того, чтобы обосновывать упорядоченность космоса (само греческое слово κόσμος означает порядок). Их формальная логика выражала отношения смыслов, отражающие детерминантные связи в физическом мире. И этот мир был не тем, который описывал Стивен Хокинг. физика последователей Зенона рисовала целостный космос, упорядоченный божественным Логосом, материальным выражением которого было огненное дыхание Пневмы. Зевс – он понимается тут как философский бог, а не мифологический персонаж – творит мир из изначального «творческого» огня, который является одновременно материалом и манифестацией божественной силы. Таким образом, космос – живой, дышащий организм, а логика сакральна, потому что помогает его постигать.

С этой координатной сеткой, задающей основания бытия, связаны понятия стоической морали. Поскольку «творческий огонь» – материальный эквивалент божественной силы, задача человека в том, чтобы посредством жизнетворчества воплощать свою природу. А она у человека разумна и позволяет сопротивляться хаосу и страстям – это то, что отличает его от других живых существ.

Центральное понятие в философии стоицизма – судьба. Она представляет собой заданную Зевсом связь причин в космосе – и потому божественна. С этим положением связан глубочайший античный фатализм, который больше напоминает триумф, чем равнодушие.

Судьбу нельзя обмануть. Существуют разные способы прохождения жизненного квеста, но должное все равно реализуется. Именно об этом говорят все античные мифы и трагедии, в которых героев настигает божественный рок. Тем не менее стоик не просто выдерживает удары судьбы, но и исповедует принцип любви к ней – amor fati. Античный страдающий герой радостен, осуществляя свою единственную судьбу. Поэтому всем, кто хочет достичь стои­ческого счастья, нужно учитывать, что оно обретается, в том числе, в трагедии.

В то же время стоицизм утверждает, что мы можем выбирать, как относиться к происходящему и как поступать. В отличие от явлений мира, наши душевные процессы не детерминированы.

Но в чем тогда состоит выбор, если кругом только космическое предопределение, которое все равно свершится? На этот счет стоики говорили, что собака, привязанная к движущейся колеснице, вправе бежать за ней или не бежать – и если собака не побежит, колесница все равно потянет ее за собой. Что же в таком случае делать? Стоики предлагали радостно и отчаянно двигаться вперед вместе со своей судьбой.

Избегание стоиками страдания вовсе не равно попытке любой ценой избежать дискомфорта. Напротив, они предлагали размышлять о дурных событиях, а порой добровольно вызывали их – в первую очередь, не для того, чтобы отработать варианты выхода из ситуации, а ради духовной практики. К избавлению от волнений и мучений (достижению атараксии) вело самовоспитание, само по себе достаточно мучительное.

Стоики исходили из того, что продиктованные внешними обстоятельствами страдания неизбежны. Многие античные философы знали лишения, теряли имущество и сражались. Борьба казалась им частью мирового порядка. Они полагали, что принцип Полемоса (войны), который постоянно находит свое воплощение в мире, – это определяющее начало бытия, часть постоянного процесса обновления космоса.

«Избегать страдания» означает не отрицать его, а учиться принимать. Только осмыслив тяготы как данность, можно научиться их преодолевать, обращаясь к мудрому рассуждению. Тех же, кто тщится вовсе устранить страдание, колесница так и будет тащить по колдобинам, невзирая на возмущенные протесты и вопли о несправедливости мира.

Таким образом, стоицизм нельзя назвать прикладной «антикризисной философией», которая может пригодиться в трудные времена, – разве что только тем, кто осознает, что вся жизнь состоит из кризисов, которые требуют самодисциплины, – это краеугольный камень античной этики. Времена всегда трудные. А если нет, то в любой момент могут такими стать.

Добродетельная жизнь связана с еще более широким экзистенциальным горизонтом, достойным принятием смерти. Такой финал является результатом добродетельно прожитой жизни. Сенека писал: «Жить же нужно учиться всю жизнь и, что покажется тебе, наверное, вовсе странным, всю жизнь нужно учиться умирать».

Цель человеческой жизни по стоикам заключается в достижении счастья. За эту идею охотно хватаются современные читатели. Однако что значит быть счастливым? Счастье – по заветам расписной стои – это гармония человека и космического порядка, в которой больше долга, чем личного удовлетворения. Философская субъективность стоицизма имеет мало общего с современным индивидуализмом, который замыкает людей в пределах собственного эго.

Здоровье и благосостояние предпочтительны, но не обязательны, поскольку не являются целью. Стоицизм не призывает к аскезе с отказом от последних сандалий. Если блага пришли – хорошо, если ушли – ну и пусть провалятся в Тартар. Внутренне пустыми могут быть и обогащение, и красота, и власть, и увеселения, и даже наука – если это наука формальная, сводимая к обмеру и подсчету.

Идеи тайм-менеджмента и успешного успеха вызвали бы у стоиков глубокое отвращение. Сенека с прискорбием смотрел на «занятых людей», которые толкутся в базилике (то есть на бирже), и чей досуг не лучше работы, – в свободное время они тщательно классифицируют свои дорогие коринфские вазы или проводят часы у брадобрея. Обращаясь к Паулину, афинскому начальнику по продовольственной части, Сенека советует ему отвлечься на время от вопросов снабжения и обратиться к изучению священных предметов. Например, узнать, какая судьба ожидает его душу, какова материя Бога и какая надмирная сила заставляет двигаться светила.

Главное, к чему призывает стоицизм, – это к философскому постижению мира: человек, тебе дана возможность осмыслять предельные основания бытия и сознания, а ты, как говорит Эпиктет, живешь малодушно, и разговоры и дела твои постыдны.

Философ Алексей Лосев писал, что «стоицизм разделяет с эпикурейством печальную судьбу внутреннего опошления и нуднейшего морализма, навязанных той и другой школе весьма многочисленным, настолько же пошлым, насколько и благодарным потомством». Думается, эти слова справедливы для современных стоиков – в лучшем случае они создают собственную аналитическую философию, а не продолжают историческую.
«Контемпорари стоицизм», который стремится соединить натуралистический подход современного человека с философией Стои, выбрасывает за ненадобностью метафизику и не предлагает целостного мировоззрения. Между тем древние стоики верили, что космос целесообразен и подчинен общему закону, в их пантеистическом восприятии он был одухотворенным и разумным. Их самосовершенствование работало, поскольку соотносилось с общим благом. А если мир представляет собой разрозненные и равновесные детали, как это видится в не терпящем иерархий и абсолютизаций постмодерне, то стоической этике там взяться неоткуда. Как, в общем-то, и счастью.

В самых популярных изводах современный стоицизм превращается в нечто вроде инфопродукта. Популярность стоиков в нефилософском мире способствует сведению их морального идеала до набора психотехник. Однако применяя стоические практики, вырванные из контекста, мы можем работать только со следствиями, а не с причинами своих печалей. Исторический стоик сказал бы, что беспокойство, выгорание и стресс современных людей проистекают как раз из того, что они предпочитают не думать о по-настоящему важных вещах.
Каждый вправе формировать собственные координаты сущего – у разных античных философов они тоже различались. Однако чему нас могут научить стоики, так это тому, что именно философское осмысление мира и своего места в нем придает смысл моральным принципам и способствует обретению атараксии.