Закрыть нельзя переехать: как частичная мобилизация влияет на бизнес?

Генеральный директор одной из крупнейших типографий в России «Парето-Принт». 29 сентября типография направила письмо с просьбой об отсрочке для своих сотрудников губернатору Тверской области Игорю Рудене. А 3 октября президент Российского книжного союза (РКС) Сергей Степашин обратился с той же просьбой к министру промышленности и торговли Денису Мантурову.

Мы — большая производственная компания, в год выпускаем примерно 60 млн экземпляров книг и брошюр. Это около 17% книжного рынка, у нас работают 750 человек. Политическая ситуация отразилась на нас существенно начиная с введения санкций Евросоюза, поскольку в пятый пакет попало практически все полиграфическое оборудование. А также запчасти к нему и обслуживание европейскими компаниями. Надо учесть, что 90% оборудования у нас, так же как и у других типографий, из стран Евросоюза. И только считаные единицы — из Юго-Восточной Азии, Тайваня. Российского полиграфического машиностроения нет. И, например, в России (и в Советском Союзе) никогда не делали книговставочных линий, листовых печатных машин.

В связи с этим возникают риски остановки производства из-за отказов машин, поломок и невозможности обслуживания. Пока мы этого избегаем, потому нашли серьезные машиностроительные предприятия с современными обрабатывающими комплексами, которые могут изготавливать новые детали. Некоторые запчасти получаем из стран, которые не ввели санкции против России, — Корея, Тайвань и прочие.

Но это все до поры до времени, потому что рано или поздно сломается то, что здесь сделать невозможно, и то, чего на дружественном рынке не найти. Есть, конечно, российские компании, которые каким-то образом оформляют запчасти, я думаю, по параллельному импорту, но при такой схеме детали будут идти к нам не пять суток, как раньше, а около трех месяцев.

Что можно делать в нашем случае? Строить и развивать полиграфическое машиностроение в стране. Это вопрос квалифицированных сотрудников, постройки заводов, конструкторов, поставки комплектующих. Все это осуществимо, потому что в свое время с нуля создали целую отрасль промышленности по производству атомного оружия. Нужно быть готовыми к тому, что проект займет не один год и потребует огромных инвестиций.

Теперь о мобилизации. Средний возраст наших сотрудников — 39 лет, это преимущественно мужчины. Под первую категорию запаса подпадает 25%, а вместе со второй — почти 50%. Если забрать только первую категорию запаса, выпуск снизится в два-три раза. Если забрать и вторую категорию, типография остановится. Лишних людей у нас нет: если с производства пропадает человек, оборудование, на котором он работал, встает. Сотрудники незаменимы. Квалифицированных полиграфических работников, особенно печатников, всегда ценили на вес золота, готовили от года, и все равно не каждого можно было допустить на производство. Это штучные люди. Готовые печатники в дефиците, их не найти.

Чем это грозит глобально? Остановка книжных типографий приведет, например, к проблемам с выпуском школьных учебников. Мы, например, издаем учебники для издательства «Просвещение» и издательства «Учебная литература». Делаем огромный объем пособий по ЕГЭ, ОГЭ, детскую литературу. Решение проблемы — бронь от мобилизации, и не для конкретных сотрудников, а в принципе. Четверо наших сотрудников, получивших повестки, пошли в военкомат. Ну захотели — ради Бога. Несколько человек взяли больничный, некоторые уволились со словами «Мы не хотим быть официально трудоустроенными, чтобы не стоять на воинском учете». Вот, например, 5 октября уволились четверо. Несколько человек, машинистов экстракласса, военкомат нам вернул, вошел в положение. У нас и раньше была нехватка кадров, и мы работали сверхурочно. Поэтому ситуация весьма напряженная.

Радует, что нас слышат. По крайней мере, пресса и региональные власти, но остановить мобилизацию — не в их полномочиях. Диалог с правительством и министром промышленности Мантуровым пока только начался.

Поймите, наш случай не уникальный — ни в одном бизнесе не бывает лишних людей. Это не взяли во внимание, когда принимали решение о частичной мобилизации. Можно понять — у страны не было опыта мобилизации со времен Великий Отечественной. Да, брони существуют, но они защищают не отрасль, а людей с профессиональным образованием внутри отрасли. Это неправильно: неужели в СМИ сплошь все сотрудники — выпускники журфаков?

Что касается релокации бизнеса, типография — это не офис из десятерых человек. Это завод, который стоит огромных денег, гигантское производство, которое нельзя перевезти — только отстроить заново. Это колоссальные инвестиции, никто их делать не будет.

Основатель творческого объединения Kruzhok

Проблемы начались 24 февраля, когда мы на 50% работали как агентство — то есть готовили ивенты или мерч для Jack Daniels, «Яндекса», adidas. Западные компании начали уходить из России, и это серьезно ударило по нам — потому что все деньги, заработанные в 2021-м, мы потратили на новый офис и расширение штата. В итоге пришлось распустить всю команду, отказаться от дополнительных креативных штук и сосредоточиться на одежде и завершении начатых проектов. Не говоря уже о том, что было тяжело эмоционально — у нас работают люди с определенными взглядами и гражданской позицией. Собственно, отъезд большинства сотрудников наглядно это демонстрирует. Если весной из страны уехали пара человек, то после 21 сентября 80% команды разъехались по разным странам. Я практически случайно оказался во Франции без конкретных планов.

У нас уже распланирована работа до конца года: мы планируем выпустить коллекции с иллюстратором Юлей Мрачненько (она как раз участник объединения, оказалась в первой волне эмиграции в Грузии, этой коллекцией мы хотим поддержать ее и выразить еще раз наш пацифистский манифест), с художником Кириллом Бурыгиным и сделать редизайн наших зимних пуховиков. Это необратимый процесс: уже разработан дизайн, закуплены материалы, заточено производство. Дальше будем думать: закрыть бренд или перевезти его в страну, где можно безопасно вести бизнес и высказывать свою точку зрения. Сейчас думаем про Казахстан — в таком случае, возможно, мы перестанем работать на российский рынок и начнем отправлять вещи сразу в Европу (сейчас мы работаем только на Россию). Чисто эмоционально пока не хочется возвращаться.

При всем этом сложилась интересная ситуация: спрос на бренд вырос, потому что конкуренты (тот же adidas и иностранный массмаркет) ушли с рынка, людям негде покупать одежду. Если смотреть на это прагматично, то можно было наращивать обороты и занимать освободившуюся нишу, но если рассуждать адекватно, то в долгосрочной перспективе это вряд ли бы закончилось: уход брендов — это падение конкуренции, а мы как раз заточены на то, чтобы с ними взаимодействовать и делать коллаборации. Нам интересны большие проекты, а не банальный заработок.

Что касается других наших активов: творческую лабораторию Kruzhok мы распустили в феврале, потому что не было ни финансовых, ни эмоциональных сил ее поддерживать. Ребят привлекли к проектной работе — они креативят на коммерческих заказах. Но у нас отпала возможность элементарно арендовать для них офлайн-площадку, поэтому лаборатория существует в эфемерном виде.

С радио и лейблом Kruzhok, сфокусированными на андерграундных музыкантах (напомню, что мы начинались как бренд одежды и выросли в большое творческое объединение), тоже все непросто. Друзья из Earring bar, в котором мы организовывали выступления, еще в феврале уехали в Грузию. Теперь в Казахстан уехал и главный редактор радио Максим Рахматулин, отвечавший за небольшие шоу-кейсы артистов в Хохловском переулке (там сейчас располагается наш шоурум). Мы думаем, как перенести музыкальную составляющую полностью в онлайн. Какую платформу выбрать, если уже даже Sound Cloud заблокировали?

Сооснователь и креативный директор парусного сообщества «Сила ветра»

В первую очередь на нашу работу влияет страх людей перед новостным потоком — мир как будто рушится, и никому нет дела до тренировок под парусом, приключений, друзей, обычных радостей. Сейчас у нас и так конец сезона, и инструкторы по привычке перебираются кто куда: кто в Турцию, кто на Кипр. Поэтому особенного хаоса нет. Многие остались. Пока не слышал, чтобы кому-то приходили повестки. Кому-то приходила бумажка, чтобы явиться в военкомат для уточнения данных, но это все-таки не одно и то же.Наша работа и, соответственно, выручка, как ни крути, зависят от сезона. Основная часть наших баз сосредоточена в России, в городах, где сезон заканчивается в октябре. Мы пытаемся перенаправить туристический трафик на Азию, Сейшелы, но релокацию команды не затеваем. Если кто-то считает, что ему лучше сейчас быть за границей, мы этому не препятствуем и сохраняем рабочие места. Это банально, но у нас действительно крутая команда, и мы будем до последнего стараться сохранить ее, даже если часть деятельности станет невозможной,

Так получилось, что объявление о мобилизации совпало с выездом многих сотрудников на регаты в Средиземное море. У нас в планах регата «Школы капитанов» в Турции, потом совместная с агентством SETTERS, а затем масштабная — на 30 лодок. Кто-то после них останется в Турции, кто-то вернется в Москву. Возможно, мы объединимся где-то за границей, чтобы пересидеть межсезонье.

Я сам сейчас в Турции и не скажу, что улетел с легким сердцем. У меня уже был билет на регату, но я вылетел пораньше, поскольку начал переживать и стрессовать и понял, что взволнованный и дурацкий своей команде не нужен.

Прежде чем перестраивать бизнес, надо разобраться, в каких условиях оказалась «Сила ветра». Сезон закрылся бы и без мобилизации, межсезонье наполнено поездками в южные страны, где мы продаем путешествия на яхтах. Мобилизация на это тоже не влияет. Хотим ли мы открывать филиалы в других странах? Абсолютно точно хотим, давно к этому готовимся и уже обсуждаем конкретные шаги в этом направлении. Модель нашего бизнеса наверняка сработает в Турции, Дубае, Израиле или Европе. Как перестраиваться не стратегически, а тактически, пока непонятно.

Бьюти-эксперт, владелица спа-клиники «Восточный экспресс»

Хотя моим сотрудникам пока не пришли повестки, мы все равно переживаем сложный момент. У нас в основном женский коллектив, но если повестки начнут приходить медицинским работникам, то медсестры и врачи-косметологи окажутся в зоне риска. Да, женщин пока не собираются призывать, но все равно есть опасения.

С клиентами тоже сложно. Многие спасают сыновей, мужей, братьев. Многие клиенты начинают задумываться о релокации и об отъезде, некоторые уже уехали. А тем, кто остался в Москве и Санкт-Петербурге, — уже очевидно не до посещения салонов. Иными словами, поток клиентов снизился.

Поставщики жалуются, что встали продажи дорогостоящего оборудования, клиники, салоны и спа берут паузу, не инвестируют в оборудование, поскольку не понимают перспектив. Партнеры, занимающиеся продажей косметических средств, тоже говорят о спаде.

Один из управляющих партнеров бара Rex, сооснователь проекта J'Pan

21 сентября выручка упала. К 28 сентября общее снижение по нашим ресторанам — в рамках 25% от обычных показателей. При этом повестки никому из компании не приходили.

Число тех, кто заявил о планах выехать из РФ, или тех, кто уже выехал, около четырех человек из 170. Один из кейсов: сотрудник выехал в другую страну и сейчас доучивается на графического дизайнера, чтобы взять на себя верстку меню и подобные задачи в ресторанах. Мы, в свою очередь, не хотим его терять и позитивно относимся к тому, чтобы он попробовал себя в новой роли.

Решение закрыть бар Rex мы с партнерами приняли до 21 сентября из-за того, что хотим видеть более коммерческую концепцию. Само по себе помещение достаточно интересное, а локация все больше наполняется сильными и перспективными проектами. Мне нравится синергия, которую могут создать рестораны и бары на перекрестке Цветного бульвара и Петровки. На месте Rex откроется интересный проект с корейской кухней. Наша команда, кстати, через неделю вылетает в Сеул за идеями и рецептами.

Rex проведет несколько прощальных вечеринок, после чего начнется небольшой ремонт. Мы не будем делать паузы в мероприятиях из уважения к сотрудникам и постоянным гостям бара — пусть спокойно попрощаются с проектом. Об открытии бара в «лучшие времена» мне ничего не известно, вероятно, этим займутся наши партнеры,

Мы — молодая ресторанная компания, которая совсем недавно (как и все) пережила жесточайший пандемийный кризис, но справилась, сохранила и приумножила команду, открыла новые бистро J’Pan и продолжает двигаться вперед. Я не верю в прогнозы и сам их не делаю. Безусловно, есть план и стратегия, которые корректируются исходя из новых условий, мы отслеживаем каждое колебание и стараемся починить то, что сломалось, как можно быстрее.

Я верю, что ресторанный рынок Москвы будет по-прежнему очень интересен индустрии. Темные времена не бесконечны, поэтому мы продолжаем развиваться, не сбавляем темп. Бизнесу точно нужна диверсификация — не в смысле деления на сферы, а в смысле открытия площадок в других регионах, поэтому в ближайшем будущем мы мы выйдем на международный рынок.

Из шести постоянных барберов двое из средней Азии, а один из Узбекистана. Они живут в Москве больше пяти лет и постоянно сетовали на мороку с документами: мечтали о российском гражданстве. Теперь радуются, что так и не получили его.

21 сентября я узнал о положении сотрудников. Один собрался уезжать, но, скорее всего, чтобы просто переждать. Никто из ребят не служил и не имеет боевого опыта, по прописке не живут, так что повесток пока не получали. Но атмосфера в коллективе была напряженная, особенно в первые пару дней. Один сотрудник срочно оформил документы по уходу за родственником-инвалидом.

Клиентов стало заметно меньше. В последние выходные сентября было вообще пусто — четыре или пять человек зашли. Ну и говорят только о мобилизации, делятся переживаниями, но я не слышал, чтобы кому-то из постоянных клиентов приходила повестка.