Я люблю людей: почему в альтруизме важен сухой расчет и к чему может привести благотворительность, основанная на эмоциях

Шотландский философ и писатель Уильям Макаскилл рассказывает, как устроен эффективный альтруизм.
Я люблю людей: почему в альтруизме важен сухой расчет и к чему может привести благотворительность, основанная на эмоциях
«Правила жизни»

Сколько вы готовы пожертвовать на спасение двух тысяч мигрирующих птиц, которые погибнут из-за разлива нефти? А если ваши деньги спасут двадцать тысяч птиц или двести тысяч? Ученые провели исследование и выяснили, что количество спасенных птиц почти не влияет на размер пожертвования — решающей оказывается фотография с одной-единственной истощенной и перемазанной нефтью птицей. Большинство людей жертвуют деньги на благотворительность, руководствуясь эмоциями: они готовы отдать часть своего заработка, если проблема взволновала их, заставила сопереживать. Как именно фонды распорядятся полученными средствами, никого не интересует. Больше миллиарда жителей Земли зарабатывают в день меньше полутора долларов, десятки тысяч умирают от излечимых заболеваний — при этом три четверти всех благотворительных фондов никак не влияют на улучшение ситуации, а среди оставшихся по-настоящему эффективными можно назвать очень немногих.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

К чему приводит благотворительность, основанная на эмоциях, хорошо видно на примере каруселей Playpump. Эту инициативу в середине 1990-х запустил Тревор Филд, рекламщик из ЮАР. На бумаге все выглядело прекрасно: в африканских деревнях, испытывающих нехватку питьевой воды, вместо ручных водокачек устанавливают карусель, которая подсоединена к насосу, — во время игры дети раскручивают карусель, и вода из скважины поступает в накопительный резервуар. Идея казалась настолько изящной, что никого не смутила цена установки — 14 тысяч долларов, в четыре раза дороже обычной водокачки. Проект получил горячее одобрение Билла Клинтона, рэпер Jay-Z устроил благотворительный концерт в пользу PlayPump, а тогдашняя первая леди Лора Буш пожертвовала 16 миллионов долларов.

К 2009 году в ЮАР, Мозамбике, Свазиленде и Замбии было установлено более 1800 каруселей. Как обычно бывает, никто не пытался просчитать эффективность проекта и тем более не спрашивал местных жителей, нужны ли им такие водокачки. Позднее расследование ЮНИСЕФ показало, что раскручивать эти карусели тяжелее, чем обычные, дети часто с них падают, ломая руки и ноги, многих на этих каруселях тошнит — в одной из деревень взрослые даже платили детям за катание по кругу. Кроме того, установки часто ломались, и жители не могли позволить себе дорогостоящий ремонт. Журналист The Guardian Эндрю Чемберс приводил расчеты, согласно которым дети должны кружиться на этой карусели 27 часов в сутки, чтобы водокачка обеспечивала водой заявленные в буклетах две с половиной тысячи человек. После волны критики Тревор Филд признал провал и закрыл программу. Правда, вскоре он создал новую организацию с аналогичной миссией, нашел доноров и заключил контракт с правительством ЮАР.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Альтруизм становится эффективным, когда мы заранее просчитываем последствия наших действий. Сфера благотворительности поддается анализу точно так же, как любая другая. Он необходим, потому что цель эффективного альтруизма — это участие не просто в успешных программах, а в самых успешных из существующих. Прежде чем жертвовать деньги, необходимо получить исчерпывающие ответы на пять вопросов. Сколько людей получат помощь и в каком объеме? Является ли эта программа самой эффективной из всех, в которых я могу принять участие? Игнорируется ли проблема, с которой она борется? Что случится, если помощь не будет предоставлена? Какова вероятность успеха программы, и в чем этот успех будет выражаться?

Рассмотрим самую громкую акцию последних лет Ice Bucket Challenge, проводившуюся для повышения осведомленности о боковом амиотрофическом склерозе. В ней участвовали знаменитости вроде Билла Гейтса, Чарли Шина, Dr. Dre и тысячи простых людей по всему миру. Акция принесла больше ста миллионов долларов, но не похоже, чтобы кто-нибудь всерьез задумывался о ее смысле. Во-первых, надо понимать, что боковой амиотрофический склероз — это редкая болезнь, касающаяся очень малого количества людей. Во-вторых, от нее до сих пор не найдено лекарства. Казалось бы, нет ничего страшного в том, что миллионы людей обливались ледяной водой и снимали это на видео, да еще ради доброго дела. Но исследования показывают, что после участия в публичной благотворительной акции люди долгое время не жертвуют деньги на борьбу с другими проблемами — такие акции дают ощущение, что вы сделали доброе дело, хотя реальный эффект может быть ничтожным.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Этичное потребление», которое сегодня проповедуют многие, тоже не выдерживает критики. Людям достаточно покупать дорогие фермерские продукты с наклейкой «эко», чтобы считать себя ответственными жителями планеты. При этом игнорируется тот факт, что фермеры из бедных и развивающихся стран не могут получить сертификат экологичности большинства государств ЕС из-за чрезвычайно жестких требований — эта система выгодна в первую очередь обеспеченным фермерам, а значительная часть денег оседает в самих контролирующих органах. Не лучше выглядит и бойкот производителей на том основании, что на их фабриках очень плохие условия труда — на деле падение продаж может привести к сокращению рабочих мест, что грозит голодом конкретной семье и экономическим спадом в стране в целом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Смысл эффективного альтруизма состоит в максимально действенной помощи как можно большему количеству людей, живущих сейчас.Именно поэтому я не увлечен борьбой с глобальным потеплением — это, безусловно, важная проблема, как и угроза применения ядерного оружия или создание искусственного интеллекта. Однако борьба с ними сейчас разворачивается в первую очередь в научных центрах, лабораториях и университетах, имеющих государственную поддержку и крупных доноров. Рациональнее противостоять проблемам, для которых уже найдены эффективные средства.

"Правила жизни"
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Нобелевская премия по физиологии и медицине в этом году была присуждена Уильяму Кэмпбеллу и Сатоси Омуре — врачам, внесшим большой вклад в создание лекарств от паразитических червей, — а также Ту Юю, нашедшей в древних китайских трактатах эффективное средство от малярии. Лечение и профилактика этих заболеваний уже существуют, борьба с ними не требует миллиардного финансирования и десятилетий научных исследований, тем не менее они продолжают влиять на жизни миллионов людей. Чем отдавать часть своего заработка на борьбу с климатическими изменениями, лучше ликвидировать малярию, ежегодно уносящую жизни более 500 тысяч человек, в первую очередь детей. Фонд Against Malaria, который по всем показателям можно считать образцом прозрачности и эффективности, закупает москитные сетки для детских кроватей и распространяет их в регионах с малярийными комарами. Одна такая сетка стоит пять долларов, служит два года и защищает двоих детей. То же касается борьбы с паразитическими червями: по данным ВОЗ, паразитами сейчас заражено около двух миллиардов человек, почти треть населения Земли. Они особенно распространены у детей в Африке и Индии.

Наличие червей в организме негативно влияет на восприимчивость ребенка к обучению, склонность к другим заболеваниям и, как следствие, на экономику страны. Фонд Deworm the World Initiative, который с 2007 года работает в Индии, Вьетнаме и Кении, оценивает стоимость полного излечения одного ребенка от паразитов в 30 центов.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Принципы эффективного альтруизма влияют и на выбор профессии.Поехать волонтером в Африку, конечно, более романтично, чем устроиться в хедж-фонд на Уолл-стрит. Однако высокооплачиваемый менеджер, который отдает в течение жизни 10% своего дохода в эффективные благотворительные организации, спасет гораздо больше жизней, чем самый деятельный волонтер. Гуманитарная сфера так устроена, что всегда больше нуждается в финансировании, чем в добровольцах, готовых отправиться в любую точку земного шара. Кроме того, работая в офисе, вы можете сами выбирать на что жертвовать: если отчеты покажут, что выбранный фонд расходует средства не лучшим образом, вы можете найти другой. Но если вы посвятите много лет работе в чужой стране, трудно будет начинать все заново.

Я участвую в благотворительной организации Giving What We Can, которая объединяет примерно 1200 человек. Мы дали обязательство жертвовать 10% своего дохода на протяжении всей жизни и уже собрали более десяти миллионов долларов. В этом году я пожертвовал на благотворительные инициативы и исследования в сфере НКО половину своего дохода. Я говорю об этом потому, что считаю культуру анонимной благотворительности неправильной. Анонимный благотворитель не вдохновляет других людей на пожертвования, и к тому же в акциях, где неизвестны имена и суммы, люди зачастую единожды отдают 20 долларов и чувствуют себя абсолютно довольными.

"Правила жизни"
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Неудачи и ошибки в благотворительной работе дают повод некоторым исследователям заяв­лять, что глобальные гуманитарные программы бессмысленны или даже вредны. В 2006 году вышла книга «Бремя белого человека» профессора экономики Нью-Йоркского университета Уильяма Истерли — он подсчитал, что за последние полвека Запад потратил более 2,3 триллиона долларов на помощь бедным и развивающимся странам, не добившись никакого результата. Профессору вторит и бывший сотрудник Всемирного банка Дамбиса Мойо: в своей книге Dead Aid она сравнивает благотворительные программы со злокачественной опухолью. Когда мне было двадцать лет, подобные идеи повлияли на мой жизненный выбор: я решил не связывать свою работу с некоммерческими организациями. Но сейчас я понимаю, что эти выводы ошибочны. Во-первых, 2,3 триллиона долларов, о которых пишет Истерли, не такая большая сумма для мировой экономики, как кажется. В 2001 году министр обороны США Дональд Рамсфелд рассказал о пропаже 2,3 триллиона из казны Пентагона — их просто не досчитались. Но главное, нельзя утверждать, что за последние полвека человечество ничего не добилось. И здесь мой любимый пример — ликвидация натуральной оспы.

В середине XX века эпидемии оспы ежегодно убивали до трех миллионов человек. Когда в 1958 году врач-вирусолог Виктор Жданов, заместитель министра здравоохранения СССР, предложил на Всемирной ассамблее здравоохранения глобальную программу искоренения оспы, мало кто поверил в осуществимость такого плана. К тому моменту ни одна болезнь не была ликвидирована в масштабах всей планеты. Тем не менее программа массовой вакцинации была принята и оказалась успешной: последний случай заражения оспой был зарегистрирован в 1977 году. Благодаря этому были спасены жизни около 60 миллионов человек — в пять раз больше, чем погибли в результате террора красных кхмеров, геноцида в Руанде и всех других конфликтов за последние сорок лет.