Бей, беги или работай: как тревога превратилась в карьерное преимущество и что с этим делать

Эта история выходит далеко за рамки личного опыта голливудской знаменитости. В XXI веке идеи «достигаторства» и личной эффективности превратились в новую религию: мы постоянно самосовершенствуемся и делаем все, чтобы выбиться вперед в гонке за достижениями, которые мозолят нам глаза в социальных сетях. В таком ритме чувствовать беспокойство из-за минут, «бесцельно» потраченных за просмотром сериала, стало нормой.

Почти половина россиян (45%) признались, что постоянно испытывают «сильный» либо «очень сильный» стресс на работе. Дедлайны нас душат, а постоянное давление страхов воспринимается почти конкурентным преимуществом, ведь оно держит нас в тонусе и заставляет работать на износ. Теперь тревога — это новое топливо наших амбиций. Но прежде чем принять такую реальность, стоит разобраться: а зачем нам это нужно? Какова истинная цена успеха, выкованного из внутреннего напряжения?

Именно так думает наш мозг, когда сталкивается с задачей, которая вызывает у него беспокойство. Умный эволюционный отбор создал тревогу как сигнализацию, которая служила человечеству верой и правдой в начале времен. Она включала нас на максимальную мощность, когда рядом был хищник или племя врага. Увидел угрозу — кровь прилила к мышцам, дыхание участилось, зрачки расширились, чтобы воспринимать больше света. Оставалось только понять, как действовать: ударить, убежать или вовсе замереть. Другого не дано — по крайней мере, так говорит современная психология. Еще в 1920 году американский психолог Уолтер Кэннон описал три основные стратегии поведения человека в условиях опасности — они звучат в одноименной концепции «бей, беги, замри».

Механизм реагирования на стресс создавался природой, чтобы мы не страдали, а выживали. Стратегия «бей, беги, замри» помогала эффективно справляться с опасностью, мобилизуя наши внутренние ресурсы посредством нейрохимических и гормональных изменений. Адреналин давал прилив сил, кортизол обострял бдительность и концентрацию, а всплеск глюкозы обеспечивал мышцы энергией. Тело было нашим другом, всегда готовым к действию вне зависимости от того, собирались мы сражаться с угрозой или убегать от нее.

Но в XXI веке кажется, что все совсем наоборот. Теперь угрозы не рычат и не нападают с копьем в руках, потому у них нет четких очертаний. Они приходят с уведомлениями, паразитируют в новостных лентах и скрываются за спиной общественного мнения. Большинство современных триггеров невозможно ни предугадать, ни избежать, поэтому наш мозг находит стресс там, где физической опасности нет. Кортизол и адреналин выбрасываются по поводу и без, и мы погружены в переживания настолько, что беспокойство воспринимается как естественный фон. По данным страховой компании «Лучи» и исследовательского центра «Позиция», с которыми ознакомился ТАСС, более 70% россиян так или иначе испытывают тревогу, из них 13,6% тревожатся постоянно.

Кажется, древние биологические механизмы сыграли с нами злую шутку, потому что теперь мы всегда ждем нападения, уверенные, что хищник где-то поблизости. Только это не волк и не лев. Его называют немного иначе — дедлайн, или, если хотите, чужой успех.

Культ достигаторства учит нас плохому. Истории чужого успеха внушают, что сверхурочные — это похвально, саркастично называют work-life balance «привилегией» среднего звена и, как пел Nautilus Pompilius, «мерилом работы считают усталость». Даже хобби успели сделать «ред флагом»: недавно в соцсетях появился ролик девушки-HR, которая посоветовала рекрутерам не брать на работу людей с увлечениями, потому что, по ее мнению, настоящий профессионал должен думать о KPI в любую свободную минуту. Неудивительно, что уровень профессиональной тревоги растет: по данным аналитиков hh.ru, в 2025 году почти каждый второй россиянин испытывает стресс из-за работы.

Когда мы научились романтизировать трудоголизм, тревожность из проблемы превратилась в преимущество, которое уже можно вносить в резюме как очередной софт-скилл. А почему бы и нет? Ведь беспокойный сотрудник проверит все трижды, не пропустит дедлайн, выполнит задачу идеально. Постоянное ожидание опасности дисциплинирует его и не позволяет расслабляться, особенно в условиях высокой конкуренции. Более того, тревога действительно способствует повышению нашей работоспособности. В конце концов, побуждение к деятельности — одна из основных ее функций. Согласно концепции инструментальной регуляции эмоций, люди могут использовать тревогу как способ самостимуляции.

Работает это просто. Так как тревога устремлена в будущее и является только предчувствием опасности, она вызывает ощущение неопределенности — ты еще не знаешь, что тебя ждет впереди, но уже готов к худшему. Допуская вероятность негативного исхода, беспокойный мозг фокусируется на предполагаемых рисках и делает все, чтобы их избежать. Как ни парадоксально, тревога, возникающая из страха, неразрывно связана с надеждой, которая и мотивирует добиваться карьерных высот. В научных кругах это относят к «функциональной полезности» негативных эмоций.

Некоторые люди сознательно используют повышенную бдительность и концентрацию для достижения успеха. «Бывают случаи, когда люди, похоже, наслаждаются стрессом и намеренно ищут триггеры, которые вызывают негативные эмоции», — считает психолог Юлиана Штрак из немецкой клиники Strandklinik St. Peter-Ording. Она вместе с другими специалистами из Journal of Individual Differences, провела опрос среди разных социальных групп — взрослых немецких работников, польских студентов и журналистов, который показал, что многим из них тревога действительно помогает соблюдать дедлайны, а беспокойство о целях — не терять концентрацию.

Современная профессиональная культура убедила нас, что если не спать сутками, жить в офисе и стремиться все делать идеально, то успех нам обеспечен. Теперь уровень стресса приравнивается к уровню социальной значимости, и мы сознательно культивируем тревожность, будто она действительно помогает добиваться небывалых высот. Спокойствие же подозрительно: вдруг это признак слабости или профессионального застоя? А уж если у вас есть хобби или вы предпочитаете медитировать по вечерам, то о карьерных достижениях можно вообще забыть.

Но тревога — плохой союзник в битве за успех. Она запускает бесконечный конвейер беспокойных мыслей — негативных сценариев, прогнозов и страхов, из-за которых мозг тратит много энергии впустую. Постоянное напряжение ухудшает работу областей, отвечающих за память, внимание и эмоциональную регуляцию. Снижается нейропластичность, то есть способность мозга адаптироваться, и человек либо начинает действовать импульсивно, либо погружается в «паралич анализа» (страх сделать неправильный выбор).

А все потому, что за маской сверхпродуктивности скрывается человек, которым двигают не личные желания и амбиции, а страх — не оправдать ожидания, ошибиться, оказаться хуже других. Именно он рождает дотошную надежность, которую часто принимают за профессионализм. Люди, работающие на пределе, редко умеют радоваться достижениям, потому что заранее готовятся к провалу. Тревога буквально искажает их восприятие реальности, делая успех недоступным эмоционально, и превращает рабочий процесс в бесконечное изматывание себя. Итог — профессиональное выгорание, которое приводит к разочарованиям в своих возможностях.

В январе 2024 года Эмма Стоун рассказала, что считает свою тревожность «суперсилой»: «Если вы можете направить эту энергию в продуктивное русло, если вы можете использовать все эти ощущения в своей голове для чего-то творческого и интересного, то беспокойство — это как ракетное топливо. Вы не можете ни встать с постели, ни начать что-то делать, делать, делать, ведь внутри вас бурлит энергия». Психологи подтверждают, что вместо деструктивного чувства тревоги было бы полезнее перенастроить мозг на поиск любопытства и креативности. В этом контексте склонность к беспокойству действительно может стать инструментом, но только при условии ясности. Когда человек понимает, что чувствует, то способен воспринимать эмоции как сигнал для действия, а не как повод для самоуничижения.

Некоторые люди с высокой тревожностью, которые умеют ею управлять, считают свою чувствительность ресурсом для здоровой самокритики. К примеру, в интервью журналу People в мае 2024 года актер и сценарист Райан Рейнольдс рассказал, как тревожность помогает ему видеть слабые места в своей работе на съемочной площадке: «Люди, страдающие тревожным расстройством, постоянно думают о будущем. Ты постоянно задаешься вопросом: "А что, если случится это? А что, если случится то?" Ты постоянно придумываешь себе истории. Поэтому когда мы работали на "Дэдпулом и Росомахой", я не просто снимал фильм, а еще сидел в зале в роли осторожного критика и иногда думал: "Мне не нравится, как это сделано. В будущем я на это не куплюсь". Так что тревога создает ту экосистему осознанности, которой у меня иначе не было бы». Но не стоит забывать, что, если внутреннее беспокойство полностью захватывает внимание и человек не способен взять ситуацию под контроль, это уже повод обратиться к специалисту.

И все же, тревога не враг и не суперсила. Она не должна приводить нас к успеху или, наоборот, сводить с ума постоянными переживаниями о будущих неудачах. Это всего лишь древний биохимический процесс, созданный эволюцией для выживания. Он возникает, когда тело пытается предупредить нас об опасности и защитить. И если относиться к этим сигналам внимательно, но без паники, тревога помогает трезво оценивать свое состояние: «Ты перегружен. Тебе страшно. Тебе нужен другой путь».

Когда мы различаем свои внутренние сигналы, внезапно оказывается, что продуктивность не обязана быть болезненной. Настоящий успех приходит не потому, что мы бежим быстрее всех, а благодаря умению управлять собой и сохранять внутреннюю устойчивость. Более того, именно тогда достижения становятся по-настоящему нашими, а не продиктованными чужими ожиданиями и страхом.