Новая экранизация «Пиноккио» от режиссера «Догмэна» Маттео Гарроне — немного дубовая, но очень человечная версия сказки Карло Коллоди
Это экранизация или интерпретация?
Экранизация, но с иначе расставленными акцентами. В нищей итальянской деревне живет старик Джепетто (Роберто Бениньи, сам когда-то игравший Пиноккио), у которого нет ни семьи, ни куска хлеба. Первые минут пятнадцать фильма он ищет работу — и терпит одно унижение за другим. Засмотревшись на бродячий кукольный цирк, Джепетто решает изготовить деревянного человечка, который сможет показывать фокусы за золотые монеты. Но волшебное полено от мастера Вишни, из которого будет выточен Пиноккио, окажется и правда живым. И Джепетто на радостях объявит, что у него родился настоящий сын. Только вот мальчиком Пиноккио окажется непослушным, капризным и жестоким. Купленный на последние деньги букварь променяет на билеты в театр. Мудрого Сверчка — голос совести — поколотит. Старого отца бросит ради приключений. А прекрасную фею обманет.
И что, в десятый раз слушать эту историю интересно?
И да и нет. Будучи назидательной сказкой для детей, двухчасовой «Пиноккио» разворачивает свое повествование очень неторопливо, заставляя зрителя сполна прочувствовать всю несправедливость и непривлекательность каждого из поступков героя. Поэтому те эпизоды, которые мы помним из интерпретации Алексея Толстого (к слову, тот дописал «Буратино» после двух инфарктов, на время отложив ради сказки «Хождение по мукам») или из диснеевского мультфильма, хочется поскорее промотать. Но некоторые из приключений Пиноккио (благодаря то ли пробелам в зрительской памяти, то ли мрачной фантазии Маттео Гарроне) смотрятся на одном дыхании.
Вот деревянный мальчик вместе с другими озорниками решает сбежать в страну вечных каникул. Для этого нужно ночью запрыгнуть на ослиную повозку, которой правит улыбчивый старик с гнилыми зубами. И в этом похищении скрыты настолько страшные, отнюдь не фольклорные смыслы, что щемит сердце.
А вот Пиноккио оказывается в брюхе морского чудища, и наивное художественное оформление этого его злоключения так сильно напоминает кукольные телеспектакли из детства (кто-нибудь помнит постановку «Хоббита» от «Ленфильма»?), что хочется плакать от ностальгии.
А детям это понравится?
Предыдущие фильмы Маттео Гарроне («Догмэн», «Страшные сказки», «Таксидермист») были фольклором исключительно для взрослых. И странное сочетание красивого и уродливого, трогательного и пугающего в них действовало гипнотически. Связь с реальностью не прерывалась ни на секунду, но режиссеру все равно удавалось утешить своего зрителя. Работают ли те же приемы в отношении детей, сказать трудно.
С одной стороны, фильм собрал неплохие деньги в родной Италии перед Рождеством и заслужил у местных критиков репутацию доброй семейной сказки. С другой стороны, здесь есть жутковатая сцена повешения Пиноккио и пугающие бытовые зарисовки, уместные скорее в «Гоморре» или снятой в том же Неаполе «Моей гениальной подруге», чем в семейном кино. А эпизод в кукольном театре поставлен так страшно, что впору сравнивать его не с легким текстом Коллоди, а с его мрачной интерпретацией в «Бегущем по лезвию» (помните инженера, собравшего у себя дома игрушечных роботов?). В «Пиноккио» гораздо меньше гиньоля, чем и в предыдущих фильмах Гарроне, и в соответствующей театральной традиции кукольных представлений. Но эта картина все еще таит в себе мрак, который не измерить приборами, определяющими возрастной рейтинг. Иначе как объяснить, что «Пиноккио» могут смотреть дети от 6 лет?
А в чем новизна, кроме мрака?
Именно в этой версии «Пиноккио» выделяются два магнитных полюса, о которых в детстве не думаешь. Первый — старик Джепетто, трогательный в своей беспомощности, готовый на любую жертву ради сына и стремящийся от всего того защитить, но совершенно не способный ничему научить — только отчаянно разводить руками. Роберто Бениньи, уже игравший такого отца в известной драме про концлагерь «Жизнь прекрасна», понимает эту роль, как никто другой. Поэтому даже неизбежный сказочный гротеск не мешает ему быть до дрожи убедительным во всем. В мелкой моторике, в затравленном взгляде и в болезненных гримасах. Благодаря ставке «Пиноккио» на персонажа Бениньи европейская сказка XIX века смешивается с американской традицией духоподъемного кино времен Великой депрессии. А детский вроде бы фильм превращается в психологический триллер о мужском страхе не состояться в качестве отца. Этот «Пиноккио» в общем-то недалеко ушел от «Сияния» — просто его герои по-разному пользуются топорами.
Но настоящий магнетизм в фильме (при всем уважении к лопоухим осликам и говорящим тунцам) исходит от Маленькой Феи. У Толстого она превратилась в добрую и хрупкую Мальвину, а у Диснея — в легкомысленное двумерное существо. Но в сказке Коллоди ее функция гораздо загадочнее и сложнее. Тысячелетнее создание живет на границе мира живых и мира мертвых и знает все наперед, но продолжает сострадать и плакать, видя чужую боль. И то ли 28-летняя Марина Вакт и правда исключительная актриса, то ли оскароносный гример Марк Кульер способен на чудеса, то ли в некоторые экранные образы просто слишком легко влюбиться, но грустный взгляд Маленькой Феи из этого «Пиноккио» зритель запомнит надолго. А какой-нибудь зритель-мальчишка — и вовсе навсегда. Сам Пиноккио в фильме — персонаж довольно дубовый, как и положено бруску, поработать над которым должен не сценарист, а зритель. Но те образы мужества и женственности, которые создают в этом фильме Бениньи и Вакт, попросту бесценны.
Непростительно скучный в начале и душераздирающе эмоциональный в конце, новый «Пиноккио» не справляется с ролью доброго рождественского балагана для всей семьи. В этом качестве он так же беспомощен, как и последние «живые» версии мультфильмов «Диснея», за одну из которых его по незнанию можно принять. Но для вчерашних (и позавчерашних) детей этот фильм настоящее лекарство. Та самая горькая микстура, с помощью которой Сыч и Ворон, стоя над кроватью больного плута Пиноккио, определяли, жив он или умер.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: