30 главных фильмов десятилетия — от «Социальной сети» до «Однажды в Голливуде»

В лирическом вступлении хочется сказать, что все списки «10 лучших фильмов декады» приводят нас в недоумение. В конце каждого года мы с огромным трудом составляем рейтинг из полусотни картин, перед этим через боль и слезы сокращая лонг-лист, состоящий из 100–150 картин. Даже отличных российских фильмов год назад у нас набралось два десятка. 

А что делать с целым десятилетием? Брать по фильму за каждый год? Перечислить всеми любимые и безусловные шедевры, а в конце многозначительно добавить Фильм-Который-Никто-Не-Видел-А-Может-И-Не-Снимал (желательно, сербский ужастик)? Специально пропустить что-то очевидное, отсутствие чего приведет в ярость читателей, зато увеличит трафик? Вдобавок не стоит верить ни одному критику, который заявляет, что смотрел все фильмы на свете. Говорят, все не видел даже Квентин Тарантино.

Так что в этот раз мы попробуем поступить иначе и собрать фильмы, которые бы отразили все (или хотя бы самые главные) тектонические сдвиги, случившиеся с киноиндустрией за минувшие десять лет. А сдвиги были следующие: переформатирование блокбастеров; подъем национальных кинематографий; конфликт Голливуда и стриминговых сервисов; женская революция и борьба за инклюзивность; ренессанс низких жанров (см. пункт про сербские ужастики); появление новых нарративных технологий — вроде VR и интерактивной драматургии. Так что те 30 фильмов, которые мы отобрали, — ни в коем случае не лучшие. Но зато они самые красноречивые — и помогут запомнить декаду, за которую много чего произошло. К примеру, один сервис, занимавшийся десять лет назад рассылкой DVD по почте, вдруг стал акционерным обществом, в котором состоят 158 миллионов киноманов по всему миру. И каждый из них готов платить ежемесячный взнос, чтобы смотреть то кино, которое он любит — от «Ирландца» Мартина Скорсезе до «Призрачной шестерки» Майкла Бэя. Мы, если что, про Netflix. 

От каждого года из десяти лет мы взяли по три равнозначные кинокартины.

Не просто «Гражданин Кейн» наших дней, а последний великий фильм о предпринимательстве, втянувший цифровую молодежь в ту же вечную гонку амбиций и тщеславия, которой жили ее родители — и их родители. Захватывающее кино, которое умудряется одновременно быть и максимально понятным, и принципиально непостижимым.

Анимационный «Артист»: история об искусстве, умирающем с гордо поднятой головой. И о хрупкой любви, выросшей из веры в чудеса. Кино — карнавал иллюзий; так какие итоги декады без «Иллюзиониста»?

Греческий режиссер Йоргос Лантимос — одно из главных открытий десятилетия. А «Клык» — демонстрация того, что он умел в пору, когда не мыслил свои фильмы как мировые. Выросшие в изоляции герои-дети не знают значения вещей, которые их окружают. И получается парадоксальное, страшное, смешное, наглое, чуткое кино о том, как действительность дрожит под натиском слов. 

Первая (для нас, неофитов) ласточка интеллектуального ренессанса в Иране — и попросту один из самых могучих фильмов об угасании и погребении чувств. Давно установлено, что эта тема подвластна лишь избранным режиссерам. Асгар Фархади — один из них. 

Фильм, задавший настроение всему десятилетию, а может быть, и целому поколению зрителей, убежденному, что в унынии есть своя красота, а депрессивными состояниями можно упиваться. Особенно если представлять себя не человеком, которому нужна помощь, а картинной Офелией — или хотя бы Кирстен Данст — в неглубоком пруду.

То ли зашифрованная в образах стенограмма разговоров с Богом, то ли снятая на домашнюю камеру хроника сотворения мира. Есть никем не проверенная теория, что в мгновение между жизнью и смертью люди вместо света в конце тоннеля целиком видят фильм Терренса Малика. Любой. 

Последний безукоризненный голливудский байопик и, к сожалению, последний великий фильм Стивена Спилберга. Примечательно, что эта картина могла не то что не попасть в наш рейтинг, но и остаться без номинаций на «Оскар»: режиссер так отчаялся искать продюсеров и прокатчиков, что был готов вместо большого кино снять мини-сериал для телеканала HBO. 

Детсадовского учителя (его играет Мадс Миккельсен) подозревают в педофилии. И получается не фильм даже, а безупречный этюд о человеческом достоинстве. Социальная травля, пренебрежение презумпцией невиновности, страх за детей, вера в фейковые новости и нежелание установить правду — темы, которые будут набирать обороты в кино с каждым годом турбулентной декады. Но важно помнить: все началось с этого датского фильма.

Старость — тема, которая очарует европейское кино десятых годов: тот же Жан-Луи Трентиньян из «Любви» в 2019 году выйдет на бис на костылях в третьей части «Мужчины и женщины». Но фильм Ханеке о двух трепетных стариках магическим образом действует и на тех, кому он вроде бы не предназначался, — даже на юную аудиторию, которой уместнее смотреть «Виноваты звезды» или «Ла-Ла Ленд». 

При всем уважении к «Джокеру» экранизации комиксов побеждали на главных кинофестивалях мира и до него: «Жизнь Адель» — адаптация европейского графического романа «Синий — самый теплый цвет». И одна из тех бессмертных историй любви на экране, по которым — наравне с «Зови меня своим именем» — будут судить об ушедшей декаде. 

Минувшее десятилетие — еще и время триумфа трех мексиканских режиссеров в мировом кинопрокате, но среди «Бердмена», «Формы воды» и «Гравитации» хочется выделить именно фильм Альфонсо Куарона. Потому что он знаменует момент, когда космос для зрителя перестает быть предчувствием и становится послесловием. Отныне кино стремится к звездам лишь для того, чтобы вернуться на Землю — единственную планету, которую в самом деле стоит освоить.

Паоло Соррентино — главный специалист десятилетия по вопросам отношений эстетики и пошлости, высокого и низкого, искусственного и наива. И судя по ажиотажу вокруг «Нового папы», нам с этим экспертом еще жить и жить. Так что включим в список самый безукоризненный из его фильмов. 

Фильм с Киану Ривзом, вернувший боевики к жизни — в то время как все остальные ветераны жанра только и делали, что его хоронили. Оказалось, самый брутальный и неповоротливый из киноформатов может оставаться актуальным еще долгое время — просто вместо коммандос, терминаторов и хищников им теперь должны заниматься хореографы, дизайнеры и диджеи. 

Как ни крути, а это важнейший российский фильм десятилетия, на пленке с которым, как на рентгеновском снимке, видны все наши травмы, переломы, опухоли и темные точки. Ну и конечно, это идеальная иллюстрация отношений художника и власти, о которых в конце 2019 года все снова заговорили благодаря «Эпидемии», «Союзу спасения» и «Простому карандашу».

Из всех «авторских» ужастиков десятилетия было очень трудно выбрать один, но пусть это будет страшная сказка от австралийки Дженнифер Кент. Последние годы доказали, что хорроры — идеальный инструмент для шоковой терапии как частных, так и общих психотравм. И есть ощущение, что все самое страшное и прекрасное у нас впереди. Ну и согласитесь, смешно было поставить этих монстров — Бабу-ягу, Бабадука и Левиафана — рядом?

Во-первых, это идеальный святочный рассказ для тех, кто прямо сейчас ищет нетривиальные истории про Рождество. Во-вторых, это безупречное кино, снятое и смонтированное на айфоне. А в-третьих, всем бы режиссерам быть такими гуманистами, как Шон Бейкер.

Аргентинское кино о молодой идеалистке, отправившейся в деревенскую глубинку просвещать бедняков — и в итоге изнасилованной собственными учениками. Фильм сокрушительной силы, способный изменить взгляды на жизнь. Примечательно, что это ремейк, а оригинал был устроен гораздо примитивнее: современное кино — куда ответственнее и деликатнее того, что было раньше. 

В 2015 году было много блокбастеров, менявших представления о том, куда движется индустрия. Среди них — «Безумный Макс», «Мстители» и прощальный для Пола Уокера «Форсаж». Но космическую гонку в декабре подытожили архиважные «Звездные войны» — история, которая вместе с «Очень странными делами» (те начнутся летом 2016-го) обрекла нас на десятилетия масскультурного каннибализма. 

Первый прокатный интерактивный фильм в истории — странный короткий триллер, призывавший зрителя взять в руки мобильный телефон и управлять решениями героя. Сегодня против VR-драматургии и нелинейного кино уже громко высказывается Стивен Спилберг, а Netflix массово нанимает сотрудников разорившейся студии Telltale Games, делавшей продукты на стыке видеоигр и телесериалов. Шалость удалась. 

Марен Аде — выпускница «берлинской школы кино», в 2003 году снявшая за копейки тончайший фильм «Лес для деревьев». В нем школьная учительница сходила с ума от невозможности разрешить главный для образованного человека конфликт — между «бытием с самим собой» и «бытием с другими». Но апофеоза этот экзистенциальный кризис достигает уже в «Тони Эрдманне» в 2016 году — в главном немецком (и по случайности румынском) фильме века. 

Пусть этот фильм выиграет у не менее прекрасного «Лунного света» хотя бы здесь — ведь ни мюзиклы, ни романтические комедии прежними после него уже не будут. А Дэмиен Шазелл благодаря ему и вовсе взлетит к звездам — и увлечет за собой тысячи молодых режиссеров по всему миру. 

Канадца Дэни Вильнева недавно назвали главным новым режиссером десятилетия. Наверное, это повод пересмотреть самый противоречивый из его фильмов, в котором молодой мастер столкнулся с влиянием старого наставника, а современное кино — с классическим. И что-то пошло не так. 

На этом месте мог бы оказаться любой из претендентов того года на главный «Оскар» — революционная «Черная Пантера»; проницательный и ироничный ужастик «Прочь»; призывающие к милосердию в эпоху клеймения «Три билборда на границе Эббинга, Миссури»; и актуальная, и вечная «Форма воды» (которая и забрала в итоге статуэтку); преступно недооцененная «Призрачная нить»; даже старомодное «Секретное досье». Но есть что-то особенное в том исследовании платонического и телесного, которое провели режиссер Лука Гуаданьино и его верные друзья Тимоти Шаламе и Арми Хаммер. И кажется, это единственный крупный фильм того года, который можно назвать неповторимым — несмотря на дурацкий план авторов его повторить. 

Лучший роман воспитания десятилетия — и наконец-то с девчонкой в главной роли, а не с очередным Томом Сойером, Оливером Твистом, Гарри Поттером или Холденом Колфилдом. Да здравствует Грета Гервиг! Кстати, не выпустив ее прекрасных «Маленьких женщин» в Новый год, наши прокатчики хоть и уберегли Сиршу Ронан, Флоренс Пью, Элайзу Сканлен, Эмму Уотсон, Лору Дерн и Мерил Стрип от встречи с пьяным «Полицейским с Рублевки», но лишили нас всех Рождества.

Или «Пылающий». Или все же «Магазинные воришки». Ясно одно: какими бы замечательными ни были «Служанка», «Стокер», «Паразиты», «Истина» и американское «Прощание», именно прошлый год стал триумфом азиатского кино — уникального и универсального одновременно. 

Пусть всегда будет фестиваль «Сандэнс» — и те тонкие и звонкие истории, которые он каждый год рассказывает, не боясь показаться смешным, слабым и инфантильным. Эта школьная трагикомедия про детство в эпоху социальных сетей и ютьюба — идеальный пример сандэнсовского кино. 

На самом деле это место на полке было занято «Холодной войной», но подъехал веселый погрузчик и отправил чересчур красивый польский фильм в ту часть супермаркета, которую местные юродивые называют «Сибирью». Это была шутка, которую поймут лишь те, кто видел «Между рядами». Зато у остальных есть повод наверстать упущенное — потому что это лучший фильм о Рождестве со времен «Мандарина». 

Совершенно ненадрывное кино на неподъемную тему — о том, какой ценой дается святость. С той же тонкой материей в этом году работала и грандиозная «Тайная жизнь» Терренса Малика, но перед Новым годом сердце куда больше лежит к фильму, который не ранит, а утешает. К тому же это лучшая роль Тома Хэнкса за всю его карьеру. 

Если бы музыкант и актриса из «Ла-Ла Ленда» в конце своей истории приняли другое решение, машина времени перебросила бы их в этот фильм. Выразительной мощи которого вполне достаточно, чтобы навсегда изменить жизнь любого, у кого есть подписка на Netflix. 

Фильм-чудо, напоминающий, почему мы все здесь собственно и собрались. Потому что верим, что кино побеждает смерть. 

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

20 самых важных сериалов десятилетия — от «Твин Пикса» до «Игры престолов»

Журнал IndieWire собрал мнения 304 (!) критиков, чтобы составить топ-50 лучших фильмов 2019 года. В список вошла российская «Дылда»