«Земля кочевников» с Фрэнсис Макдорманд — фильм о бесконечной дороге и вечной жизни
Про «Землю кочевников» вроде бы нечего сказать, настолько это простой фильм. Можно было бы начать с патетической патоки и с ходу провозгласить картину самой философской, благородной, честной в 2020 году, но от этих рекламных слов за версту веет фальшью. А картина Хлои Чжао, которая победила на прошедшем вот только что Венецианском фестивале, и так не нуждается в лишних словах, тем более в таких пошлых. В самом деле, как описать дорогу под колесами, которая стелется до горизонта? Как описать отрешенность сознания путника, что едет по этой дороге? Все символы здесь понятны без лишних слов: жизнь — это дорога, когда-то мы достигнем пункта назначения, но когда — неизвестно, указатель на обочине никто не вкопал.
Естественная метафоричность жанра роуд-муви бросает кинокритику вызов. Кино — по сути зафиксированное на камеру движение, и летящий вперед автомобиль, который массово распространился по миру в XX веке, одновременно с седьмым видом искусства, будто бы создан был для того, чтобы эффектно его снимать. С тех пор, конечно, много воды утекло, в наши нелегкие времена машина в кино иногда становится и эротически-фетишистским символом (см. «Трансформеры»), и боевым орудием («Форсаж»), и показателем статуса (бондиана и иже с ней). Но изначальное и самое ценное для кино качество автомобиля, его кинетичность, пока еще никуда не делось.
Третья составляющая роуд-муви кроме дороги и автомобиля — это человек. Другой вопрос, что путешествие в кино для героя всегда подразумевает под собой разлуку с домом. Но «Земля кочевников» — это картина о людях, у которых дом — сама дорога. Ферн — скитательница, немолодая женщина, которая устраивается работать куда придется, живет в убитом трейлере, по дороге решает самые разнообразные проблемы и устраивается на нищенские подработки — на склад Amazon, в сетевую закусочную (Макдорманд действительно поработала на этих предприятиях, и таким образом фильм еще и включил в себя комментарий на тему состояния мировой экономики, которая готова до последнего эксплуатировать нуждающихся). До нее по Америке на мотоцикле рассекал Деннис Хоппер в «Беспечном ездоке» и познавал свою страну как бесконечный источник психоделических веществ и непонимания; юный Джон Войт в «Полуночном ковбое» мог позволить себе лишь автобус, и это путешествие привело его к крушению надежд и даже смерти. Но все это — лишь художественные произведения, а вот в реальности не бывает внятного финала.
Вроде бы «Земля кочевников» — тоже игровое кино, но в нем слишком много настоящего или сымпровизированного. Да, там действительно есть сценарий, магистральный сюжет (пусть он и фантомный), актерская игра. Тем не менее немало актеров в фильме — непрофессиональные и играют себя. Они такие же, как выдуманная-невыдуманная Ферн, — кочевники, гастролеры большой дороги без пунктов отправления и назначения в их внутренних маршрутах. Один — проповедник номад-философии Боб Уэллс, создатель движения Cheap RV Living, на встрече которого побывает Ферн. Другая — Линда Мэй, абсолютно киношного вида гиперактивная радостная старушка, меняющая времянки — как и протагонистка. Третья — Свэнки, радикальная нонконформистка, смертельно больная. И много других. Для них дауншифтинг — единственный доступный способ существования.
Встречи этих героев с Ферн для фильма важные, но не определяющие: по сути, от общения с ними в жизни протагонистки ничего не поменяется. Вся ее сущность статична, что вовсе не мешает ей непрерывно перемещаться в пространстве. С одной стороны, ее душа будто заморозилась, и было отчего. Ее муж Бо умер после тяжелой болезни, город Эмпайр, где они жили, пал — оказывается, не только в странах бывшего Союза населенный пункт может целиком исчезнуть с карт и опустеть вследствие закрытия крупнейшего предприятия. Уж после такого внутренняя империя Ферн точно должна была закрыть свои границы. С другой стороны, личность героини, несмотря на первое впечатление, которое она о себе создает (что она одинокая, депрессивная, несчастная женщина — все это, кстати, неправда), остается для нас загадочной. Ее сестра свидетельствует в фильме, что еще до трагических событий Ферн была, гм, странной. За Бо она вышла замуж спустя очень недолгое время после их первого знакомства (почему? неизвестно), да и жизнь в доме на колесах оказывается ее выбором, а вовсе не спасением от нужды — ей в фильме предлагают кров, но она, конечно, вновь уедет по своим неартикулируемым делам. Сестра тоже может ошибаться или подгонять задачу под ответ: мол, она так объясняет себе, что Ферн была всегда не такой, как все, странной, искательницей. Возможно, она изменилась, возможно, нет — мы из фильма так и не узнаем.
Ферн воплощает в себе дух настоящей Америки, а следом и всего современного мира, который она обозревает через лобовое стекло, — утратившего всякие ориентиры, совершенно пустого, обанкроченного, пережившего апокалипсис, но не нашедшего новые ориентиры. Возможно, поэтому медитативная «Земля кочевников» так сильно влияет на зрителя — эта картина, несомненно, вышла вовремя. И сила ее — именно в отсутствии всякого вывода, морали и авторских обобщений. Американский пейзаж, бесконечно прекрасный, располагает к молчаливому меланхоличному созерцательству. Но и Ферн, гениально сыгранная Фрэнсис Макдорманд (даже не совсем сыгранная — чужая душа, конечно, потемки, но складывается ощущение, что в фильме голливудская актриса ничего не изображает, а просто впервые в жизни живет так, как и всегда хотела), не так проста: это только кажется, что она слаба, на самом деле она посильней всех титанов духа. В этом смысле «Земля кочевников» легитимизирует в большом кино одиночество как возможный, не порицаемый образ жизни: кажется, что ничто на земле не сможет ее раздавить, она будет вечно кататься по городам и весям, и все ей будет нипочем.
Вообще премьера «Земли кочевников» была запланирована Венецианским фестивалем как акт солидарности с другими смотрами по всему миру. Эту картину чуть ли не впервые в истории одновременно показывали и в Европе, и в США — фильм показали параллельно на конкурировавшем фестивале в Торонто, который в этом году проходит только онлайн. В какой-то момент во время карантина казалось, что фестивальное движение, и без того неважно себя чувствующее, до конца 2020-го не проживет. Но выяснилось, что авторское кино — оно само как Ферн, просто движется непонятно куда, но уверенно и на приличной скорости, его не остановить, и все институции помогут в нужный момент, чтобы подлатать у этой тачанки колесо. Так что главный приз старейшего кинофестиваля на планете, который совершенно справедливо достался «Земле кочевников», — очередное доказательство для всех искателей и мечтателей, что все не напрасно.