Путешествие с домашними животными. В прокате «Первая корова» Келли Райхардт — самый необычный вестерн на свете
В 1783 году будущие США победили в Войне за независимость, но споры с европейцами за материк продолжались еще много десятилетий. В XIX веке на территорию, называвшуюся тогда Орегонской землей, претендовали Великобритания, Франция, Испания и Российская империя. Интересы последней в Америке не ограничивались Аляской и калифорнийским Форт-Россом, но были представлены даже и на Гавайях: в 1816-1817 годах русские колонисты построили там Елизаветинскую крепость. Впрочем, к «Первой корове» эта история отношения не имеет — просто дает представление о том, как бурлил плавильный котел наций в Америке XVIII века.
Действие же фильма, как и всегда у Келли Райхардт, происходит в Орегоне — месте, которое однажды назовут Бобровым Штатом и прославят в «Симпсонах». Но в «Первой корове» Орегон 1820-го года — это непроходимый лес, ледяные реки и грязная крепость, в которую стремятся бродяги со всего мира. Среди них — китаец Лу (Орион Ли), которого преследуют за убийство русского переселенца. И еврей Отис Фиговиц (Джон Магаро), вызвавшийся быть поваром в отряде охотников. Но жестокие звероловы относятся к нему немногим лучше, чем к своей добыче, и прогоняют. Тихие и слабые Отис и Лу сперва противопоставляют суровому миру фронтира свою вынужденную дружбу, а потом встречают третью героиню этой ироничной, но захватывающей истории о становлении капиталистов. Их бизнес-партнером становится первая на Орегонской земле корова — несчастное животное, потерявшее по пути в Америку и своего быка, и их теленка. Корова живет в имении богатого английского торговца, а Отис и Лу ее тайком по ночам доят — и тут же пекут самые вкусные в здешних краях пончики. То, что они делаются на молоке, становится бизнес-секретом партнеров. Которые уже вовсю мечтают, что сколоченные на воровстве и предпринимательстве деньги осуществят их мечту добраться до Сан-Франциско и открыть там отель.
Если смотреть на постеры фильмов американской компании-дистрибьютора А24, может показаться, что студию вдохновляет картина «Мы купили зоопарк». Овечка на афише «Агнца». Наглая чайка на постере «Маяка». Лис из «Зеленого рыцаря». Медведь из «Солнцестояния». Напуганная собака в «Оно приходит ночью». Зловещий козел из «Ведьмы». Из-за А24 даже самые милые зверушки начинают казаться дьявольскими созданиями из хорроров, но «Первая корова» (тоже детище А24) в одиночку реабилитирует все животное царство. Это самый необычный вестерн на свете — нежный, наивный, добрый, теплый, с запахом травы и со вкусом парного молока. Животные в нем только и делают, что указывают людям путь — и пытливо смотрят своими мокрыми глазами, пойдем ли мы этим путем. Корова дает молоко. Собаки лижут грязные и усталые лица хозяев. Лошади и ослики служат начинающей стране. Другим зверям везет поменьше: из бобров делают шапки, а из белок — похлебку. Но связь между людьми и животными здесь так же священна, как в Ноевом ковчеге. Фронтир открыт и жалостлив ко всем — может быть, и бык первой коровы не умер в пути, а чудом выжил и теперь стоит где-то на Уолл-стрит.
Фильм Келли Райхардт был показан на фестивале в Теллуриде еще в 2019 году, а в 2020-м вместе с «Землей кочевников» Хлои Чжао и «Никогда, редко, иногда, всегда» Элайзы Хиттман триумфальным образом постановил, что роуд-муви в американском кино — отныне территория женщин. Причем в списках критиков «Первая корова» даже опережала «Землю кочевников», а Педро Альмодовар и вовсе поставил его на первое место в своем ежегодном рейтинге, сравнив Райхардт с аргентинкой Лукресией Мартель. В фильмографии Мартель есть картина «Зама» —сентиментальная и нежная, но четкая и глубокая драма о жизни латиноамериканской колонии Испании, о XVIII веке и о механизмах зарождения государства. Герой — чиновник, который никому не желает зла, но совершает его, оправдываясь мечтой о воссоединении с семьей.
Райхардт занимается примерно тем же, но в Северной Америке, а волнует ее, на первый взгляд, капитализм. Лу и Отис идут на преступление, но оправдываются тем, что иначе состояние не сколотишь, да и коровье молоко кажется ресурсом бесконечным — хватит на всех. Зрителя воровство тоже смущает в последнюю очередь, ведь нравы других поселенцев еще хуже. Пока бородатые мужчины дерутся в салуне, Лу пытается убаюкать испуганного младенца. Пока английский торговец с помощью вояк давит на конкурентов, Отис стремится накормить всех и сразу. Симпатичным грабителям, кажется, благоволит и судьба, но в краю, где удачу и капитал называют одним словом, важно вовремя остановиться. Герои остановиться не могут. Их сделки с совестью требуют постоянных возобновлений, ставки растут, и события, которые сперва кажутся комическими, начинают грозить непутевым кондитерам трагическим исходом.
И всякий раз, когда бизнес-планы Отиса и Лу рушатся, на передний план в фильме выходит то, от чего герои старательно бегут, — холодные утренние туманы, сырая трава, мокрые листья, ледяные ручьи. Как и в «Минари», другом фестивальном хите 2020 года, рассказывающем о покорении Запада азиатским упорством, на помощь героям приходит сама земля. В «Минари» фермеров выручали корейские сорняки. В «Первой корове» дистанция между зрителем и природой еще меньше: это один из самых тактильных, по-настоящему трехмерных фильмов последних лет. Когда его герои тихой ночью отправляются доить корову, зритель чувствует запах ее молока, ощущает шершавость ее ласкового языка, замечает мокрую пленку на больших глазах, слышит, как бьется тяжелое сердце. Когда герои падают в реку, холодно и им, и нам. Когда они засыпают в высокой траве, хочется устроиться рядом. «Что птице гнездо, что пауку паутина, то человеку дружба», — цитируют вступительные титры поэта Уильяма Блейка, жившего в ту же эпоху. И герои, словно усвоив урок из титров о себе, решаются на глубоко нравственный поступок — первый и последний в их жизни.
Наконец, у «Первой коровы» есть третье — самое захватывающее — измерение, которое интереснее и исследования капитализма на необычном примере, и гуманистической проповеди с мягким юмором. Это воссоздание быта орегонских переселенцев, на которое Райхардт, вообще-то, потратила двадцать лет: столько пришлось собирать материалы для фильма. И в этой дотошной и трогательной реконструкции есть что-то от настольной игры. Укради молоко, испеки пончик, договорись о торговом месте, придумай рекламу, спрячь монеты в дереве, повтори. И почини башмаки. «Первая корова» — наивная игра в жизнь, где каждый занят маленьким делом, и никто не узнает, сколько в этом деле сокрыто труда и любви. Разве что лет через двести кто-то наткнется на наши скелеты — как это делает в начале «Первой коровы» случайная американка из современного Орегона, своего рода альтер эго Келли Райхардт. Разумеется, найти останки Лу и Отиса ей помогает собака.