Победа была за ними: 10 фильмов о ВОВ, снятых прямо во время войны

Революционный фильм — буквально со всех сторон. Фильм стал крупнейшим госзаказом во время войны — Сталин лично поручил и курировал производство фильма, требуя создать духоподъемный фильм о победе. Центральная студия кинохроники (ныне РЦСДФ) снарядила на съемки с полтора десятка фронтовых операторов, включая легендарного военного репортера Романа Кармена. Они засняли многие ключевые события первых лет войны, запечатлев огромную силу духа советских солдат, гонящих немецкую армию к границам. Впоследствии фильм был отправлен на премию «Оскар», где стал прародителем номинации «Лучший документальный фильм» — вместе с картиной Ильи Копалина и Леонида Варламова участвовали фильмы классиков американского кино: Джона Форда, Фрэнка Капры, Джона Хьюстона и других. В итоге «Разгром немецких войск под Москвой» стал первым фильмом, награжденным в этой номинации.

В 1942 году, когда война еще была в самом разгаре, неожиданно вышел фильм удивительно лиричный. «Машенька» Юлия Райзмана, до этого работавшего в качестве помощника Якова Протазанова на фильме «Сорок Первый», рассказывает не столько о войне, сколько о людях, которые ждут, когда она закончится. В центре внимания — собственно, Маша Степанова, санитарка, которую начало войны застало во время короткого романа с танкистом Сергеем. Они расстаются из-за его ветренности, чтобы потом встретиться вновь — и снова расстаться, и лишь тогда парень осознает, что теперь ему есть, за что воевать... У фильма не самая легкая судьба: Сталин, который лично отсматривал все подобное кино, счел картину «серой и скучной», хотя, когда он вышел в кино, то моментально стал огромным хитом. В итоге создателям фильма присудили Сталинскую премию — аналог «Оскара» для тех времен, но один из сценаристов, Сергей Ермолинский, не получил ее, потому что находился в тюрьме за «антисоветскую деятельность».

Один из самых лиричных режиссеров советского кино, Иван Пырьев прославился, как режиссер ставших народными комедий «Трактористы» и «Свинарка и пастух». Тем не менее, второй фильм вышел уже после 22 июня 1941 года, и воспринимался несколько странно: какие песни-пляски, товарищ Пырьев? И тогда он подхватил недоделанный режиссером-агитпросветителем Ефимом Дзиганом фильм про героизм советских партизанов, которые боролись с немецкой оккупацией, параллельно пытаясь вычислить «крота». В первоначальном варианте режиссерской экспликации Красная Армия гордо давила захватчиков — Пырьев переработал сценарий и сделал его менее «шапкозакидательским», зато более реалистичным и трагичным, что лишь усилило патетику фильма. Главный аттракцион — психологический поединок, собственно, главного героя, секретаря райкома и руководителя партизан Степана Кочета и полковника Макенау, который пытается задавить партизанское движение.

Пока сценарист «Машеньки» Евгений Габрилович пребывал на фронте, по его сценарию выходил уже второй фильм (также в 1944 выйдет «Человек №217» Михаила Ромма). И удивительно, что один из лучших сценаристов в советском кино меньше всего в сценариях про войну хотел писать о войне. Его больше интересовали чувства и эмоции людей, которых она затронула. «Два бойца», написанный по книге писателя-фронтовика Льва Славина и снятый молодым режиссером Леонидом Луковым, рассказывает о судьбе двух друзей, сварщика Аркадия и сталевара Саши, которые прошли через начало Великой Отечественной, были вместе во множестве сражений, но разругались во время отпуска из-за девушки. Ценность «Двух бойцов» — в том, что фильм показывает: даже на войне нельзя забывать про обычные человеческие отношения, без которых всем нам конец.

В 1941 году, когда началась Великая Отечественная, жена архитектора Ираклия Тоидзе забежала в дом с криком — «Война началась!». С нее в будущем он и списал образ Родины-матери, чей памятник стали разрабатывать уже после смерти Сталина. И несмотря на то, что женщина, которая призывает идти воевать за свою страну, уже была в качестве прототипа на каких-то агитационных плакатах, сформированного образа еще не было. В 1943 году Фридрих Эрмлер, ответственный за агитационные картины «Встречный» и «Великий гражданин», прочитал сценарий Алексея Каплера, военного корреспондента и преподавателя ВГИКа (в 1943, в год выхода фильма, осужден и сослан в Воркутлаг за роман с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой). У него сразу родился образ мрачной, «стальной» женщины, которая, потеряв все — мужа, сына и дом — выходит на непримиримую борьбу с фашизмом. Так Вера Марецкая в роли партизанки Паши Лукьяновой стала всесоюзной звездой, а фильм — одним из любимых в СССР.

Культовая, без преувеличений, картина, которую Марк Донской поставил, как своего рода антипод картины Фридриха Эрмлера: как сам он говорил, его ужасал показ того, как ребенка Паши в «Она защищает Родину» давит танк — «Нельзя так показывать!». Вместо этого он сосредоточился на показе зверств немецких интервентов, скажем так, отстраненно, пытаясь сосредоточиться не на физиологическом показе ужасов, а на психологическом восприятии их. И это сработало: «Радуга» — один из самых страшных фильмов о войне в истории советского кино. Здесь главная героиня — тоже женщина, Олёна Костюк, и тоже и она тоже лишается ребенка, замученного фашистами, но не превращается в героиню плакатов, а остается человеком, который страдает, мучается и все равно не теряет силы духа, не выдает своих товарищей. В дальнейшем фильм Донского (кстати, по сценарию полячки Ванды Василевской — после оккупации Польши она перебралась в СССР) превратился в абсолютную классику среди итальянских неореалистов. Чезаре Дзаваттини, сценарист «Похитителей велосипедов», «Шуши» и других картин этого направления, почитал «Радугу», как один из лучших фильмов в истории.

Экранизацией пьесы Леонида Леонова, одного из крупнейших советских писаталей и драматургов довоенного периода, занимался Абрам Роом — один из самых «демократичных» советских режиссеров: в культовой картине «Третья Мещанская», например, он позволил себе показать полигамный брак, а его «Строгого юношу» с любовным треугольником даже запретили аж до 1960-х. Ранее он также успел поработать с Вандой Василевской, сценаристкой «Радуги», над неудачным околопропагандистским фильмом «Ветер с востока», чтобы вновь вернуться в итоге с крайне острым сюжетом: зэк Федор Таланов в 1941 году выходит из тюрьмы из-за того, что к городу подходят немцы. И он огромной ценой пытается вернуть расположение семьи. На фильм стучали наверх «активисты», как на антикоммунистический, при этом в записках сами доносчики же и отмечали, что, мол, «этот фильм массовый зритель смотрит со слезами на глазах» (поэтому и надо бы его запретить). Что ж, в 1946 году ему вручили Сталинскую премию — и постарались забыть, ведь в 1953 году Сталин умер и случилась знаменитая амнистия, выпустившая на волю толпы уголовников.

В ноябре 1944 года, когда вышел этот фильм, до победы еще был почти год, но ощущение скорого окончания этого бесконечного кошмара все-таки витало в воздухе. Иван Пырьев, перед этим поставивший «Секретаря райкома», позволил себе чуть отойти от героической тематики и сделать кино, более свойственное для него — снова лирическое, трогательное, пускай и все равно про войну и подвиг. В данном случае — подвиг на бытовом уровне: артиллериста Василия (Евгений Самойлов, любимец из народного хита «Сердца четырех») и зенитчицу Варю (Марина Ладынина, экс-супруга Пырьева и звезда всех его крупных фильмов) разделяет немецкая интервенция, и они обуславливаются встретиться после войны на Каменном мосту в Москве. Встретились они в мае 1945-го — и в том же месяце, в том же году война действительно закончилась. Это сделало картину Пырьева еще более народной: она помогала людям поверить в скорую победу над фашизмом и в силу вечной любви.

Первый советский фильм про Великую Отечественную, выпущенный в 1942 году «Непобедимые» Сергея Герасимова и Михаила Калатозова, был же и первым в мире фильмом о блокаде Ленинграда, и снимался в окруженном городе. Но, несмотря на столь мощный контекст, в истории он не сохранился — зато все запомнили фильм Виктора Эйсымонта, выпущенный спустя год после снятия блокады. Начинающий режиссер на тот момент уже успел поработать над драмой про войну СССР с Финляндией «Фронтовые подруги» и еще рядом агиткартин. Но заметили его именно по фильму о двух девочках, Насте и Кате, которые живут голодной жизнью в окруженном Ленинграде, однако стараются не терять радости и чистого восприятия, совмещая жизнь посреди войны с детскими шалостями. Сыгравшая роль одной из девочек Нина Иванова в дальнейшем станет звездой благодаря фильму «Звезда на Заречной улице», а сам фильм знаменателен тем, что его снимали сразу, как была прорвана блокада, укрываясь от авианалётов. Фильм Эйсымонта прошел с большим успехом и в СССР, и за рубежом, получил приз на Венецианском кинофестивале, а заодно заложил сюжетную основу для картин о блокаде.

В 1942 году был снят (но не выпущен в прокат) «боевой киносборник» «Наши девушки», где уже была новелла под названием «Однажды ночью». А в 1944 классик советского кино Борис Барнет («У самого синего моря») снял свою экзистенциальную драму с тем же названием — о жителях полуразрушенного и оккупированного немцами советского городка, которые решают укрыть у себя дома трех выживших пилотах сбитого бомбардировщика. В момент, когда съемки были закончены, фильм выглядел невероятно мрачно — юная девушка, укрывающая у себя контуженных бойцов, которые представляют опасность и для нее самой. Никто ничего не контролирует, немцы сами не знают, что делать, ведь враг выжимает их из города, и не ровен час, как они решат отойти, зачищая все за собой... Возможно, именно по этой причине картина Барнета была выпущена лишь спустя год, 1 мая 1945 года, когда всем было ясно, что фашистская Германия вот-вот будет разгромлена. Сейчас фильм смотрится, пожалуй, даже еще более мрачно — практически нуар о том, ценой каких страшных усилий заканчивается любая война.