От голливудских блокбастеров до библейских мифов: для чего искусству дуализм

Сценаристы любят «братские» дуэты персонажей. Ведь столкновение родственников и развитие отношений между ними можно сделать основным двигателем сюжета. Вот и в свежем проекте «Урок» на экране два брата. Главные роли исполнили номинант на премию «Оскар» Юра Борисов и актер Даниил Воробьев. Борисов играет Антона — звезду рэпа, который вел типичную жизнь, полную флекса и излишеств: вечеринки, дорогие машины, алкоголь и запрещенные вещества. Последние и стали причиной аварии, которая разделила его жизнь на до и после: из селебрити он превратился в изгоя, ведь по его вине в автокатастрофе погибла девушка. В итоге Антон, потерявший все, бежит из рехаба в родную Пермь, чтобы занять денег у мамы.

Но там его встречает старший брат Константин (Даниил Воробьев), и кажется, что, кроме лысины, родственников больше вообще ничего не объединяет. Антон — человек без почвы под ногами, Костя — скромный, но уверенный в завтрашнем дне учитель. Он устраивает Антона преподавать факультатив в школе, хотя кажется, что похожий на зэка татуированный экс-рэпер максимально не подходит на эту роль.

Искушенный зритель, вероятно, ждет, что дальше начнется классическая история взросления, перевоспитания или трансформации. Мы ведь такое уже видели, только в обратном порядке. Хороший брат становился плохим.

Речь, конечно, о «Крестном отце» с его дуализмом Сонни и Майкла Корлеоне. Первый — номинальный наследник патриарха, импульсивный и беспощадный, но осознающий, что только с помощью жестокости можно не дать семье развалиться. Второй — младший, более мягкий, рассудительный и хладнокровный. Но когда Сонни расстреливают сообщники Барзини, Майкл вынужден принять дела брата и отца. И одной из величайших трагедий мирового кино является как раз то, что он вынужден обратиться в свою полную противоположность. Белое становится черным.

Но бывает, что и «черные» персонажи «белеют». Лучший пример — Тор и Локи из супергеройской вселенной Marvel. Локи в первой части «Мстителей» был вроде как однозначным злодеем, которому противостояло туповатое, но эффектное «добро с кулаками» в лице воина Асгарда. Но к финалу франшизы Локи из злодея перевоплотился в трикстера, то есть ситуативного антигероя. Он приобрел более глубокие характеристики, став тенью для Тора — чрезвычайно серьезного «борца за все хорошее». Кстати, с него-то сбить спесь не удавалось даже Локи, зато с этой задачей справился другой трикстер (уже от Голливуда, а не от небесной обители викингов) — Тайка Вайтити.

Несмотря на кажущуюся простоту, это не банальные сюжеты про то, как добро борется со злом или меняется с ним местами. У дуальных персонажей в кино есть более сложная задача, которая досталась им в наследство от героев литературы и даже ветхозаветных преданий.

Для искусства дихотомия — как фундамент для дома. Самые известные дуальные образы берут свое начало из религии, вернее из сюжета о Каине и Авеле. Один убил другого, но разве эта история о противостоянии света и тьмы? Нет, Каина сложно считать истинным злом в человеческом обличье. Он просто человек с добродетелями и страстями.

Так и родилась идея дуализма. Ее символ — классическая даосская монада (инь — ян): во всем белом всегда найдется немного черного и наоборот. Об этом говорили и философы-дуалисты — сначала Платон, а потом Рене Декарт. Последний противопоставил материальному началу духовное, но лишь для того, чтобы подчеркнуть: одно не может существовать без другого. В конце XIX — начале XX века, с развитием психологии, за эту идею зацепились Фрейд с Юнгом: первый противопоставлял сознательное (разумное) бессознательному (хаотическое), а второй выработал концепцию Персоны и Тени — проще говоря, светлого и темного начал личности.

В литературе дихотомия добра и зла как двух частей единого целого нашла отражение в феномене литературного двойничества. Тут за примерами далеко ходить не надо. Взять хотя бы классические сюжеты русской литературы — допустим, Евгения Онегина и Владимира Ленского: старший и младший, реалист и мечтатель, скептик и романтик. При этом невозможно сказать, кто из них хороший, а кто плохой. Возможно, Онегин «хуже», ведь все мы знаем, кто из них двоих получил пулю, но разве эта трагедия случилась бы, если бы Ленский был готов чуть усмирить свой пыл? И кто Онегин, если не заложник времени и обстоятельств? Это лишь один из примеров, а их гораздо больше. Дворянин-максималист Чацкий и безродный приспособленец Молчалин из «Горя от ума» — можно ли кого-то из них назвать однозначно плохим человеком? А однозначно хорошим? Нет, ведь в жизни так почти никогда не бывает. А можно пойти дальше и взять Раскольникова — злодея, который желал добра всему миру. И противопоставить его Лебезятникову — «ничтожному, маленькому человечишке», который тоже верит в идеалы, но, в отличие от Родиона, жалок и мелок в своих стремлениях. Делает ли это его ужасным человеком? Едва ли, хотя он тоже совершил преступление, избив Катерину Ивановну. Все как в жизни: хорошее находится в плохом, а плохое — в хорошем.

Иными словами, художники, писатели, ученые и философы раз за разом приходили к одному простому выводу: наш мир состоит из противоречий. Порядок всегда бьется с хаосом, коллективизм — с индивидуализмом, гедонизм — с дисциплиной духа, наконец, свет — с тьмой. И в этой вечной борьбе противоположности сливаются, переставая существовать по отдельности.

Кино, конечно же, продолжило традиции дуализма, а сталкивать братьев режиссеры стали лишь для того, чтобы подчеркнуть драматизм. Можно вспомнить, например, природу взаимоотношений главных героев спортивной драмы «Воин» Гэвина О’Коннора. Том Конлон — недавно вернувшийся в семью, травмированный опытом войны в Ираке боец ММА, который обозлен на всех, включая отца и брата. Брендан Конлон, напротив, спокойный, рассудительный мужчина, тоже владеющий приемами рукопашного боя. Им приходится столкнуться на арене, но преследуя разные цели: Тому нужно добыть деньги для своего сослуживца, Брендану — чтобы прокормить себя и семью. В этой истории снова нет плохих и хороших.

То ли дело в российском кино, в котором церемониться особо не принято. Достаточно взять еще один архетипичный дуэт — Данилу и Виктора Багровых. Обычно мы вспоминаем первого персонажа как своего рода развитие образа Раскольникова: травмированный войной мужчина, который вершит собственное правосудие, без оглядки на мораль и законы. Но фильм Алексея Балабанова не просто так называется «Брат»: он буквально является воплощением библейской цитаты: «Разве я сторож брату моему?» Виктор Даниле — вроде как да, ведь именно он, свалив на него заказ на убийство, начинает «пасти» брата, надеясь, что ему удастся выйти сухим из воды, пусть и с кровью ну руках. Но сторожем оказывается как раз Данила. Кажется, что тут вполне очевидно, кто злодей, но сам Багров-младший говорит, спасая старшего от бандита Круглого и его людей: «Ты же брат мне». А ведь свои своих не бросают.

Самое время вернуться к «Уроку» и наконец сказать: нет, зритель не увидит классическую нравоучительную историю перевоспитания — не для того нужен дуализм в кино. Это история про то, что хулиганы и паиньки живут внутри каждого из нас. А вот как проект оценивает его режиссер Сергей Филатов: «Мне кажется, "Урок" — необычная смесь всего. Меня многое смешит в том, что там происходит, но при этом в какой-то момент все становится очень трагичным. Не могу уложить проект в какие-то рамки историй взросления. Просто очень люблю всех персонажей, которые появляются на экране. Такого набора героев не было и не будет больше — их невозможно загнать в рамки стереотипов. Мне интереснее, когда все размыто».

Чем дальше заходит сюжет, тем стремительнее меняются герои. У Кости в душе огромная рана (обойдемся без спойлеров), которую общение с братом постоянно бередит. Если Антон уже пережил самый страшный момент в своей жизни, то брату это еще предстоит. В итоге акценты на экране постоянно смещаются. Сначала Костя буквально берет своего непутевого родственника на поруки, уверенный, что вот теперь-то, под его строгим надзором, удастся сделать из него «нормального человека», преподать ему тот самый «урок». Но затем уже Константину нужна помощь Антона, который начал понимать, как можно выбраться из ловушки душевного кризиса. «В хорошей истории вроде как должны быть протагонист и антагонист. Так вот тут они одновременно и тот и другой — друг для друга. И это, по-моему, самое интересное. Здесь два главных героя. Два хороших и одновременно два плохих. Кто кому больше сочувствует?» — говорит Сергей Филатов.

Именно так и работает дуальность в искусстве: одно перетекает в другое. И хотя всему на свете найдется противоположность (свобода — тирания, ум — глупость, арбуз — дыня), вовсе не обязательно это будет дихотомия «добра и зла». Потому что в жизни почти никогда не бывает ничего однозначно хорошего или плохого, а если и бывает, то в такое добро просто не верится, а зло хочется превратить в карикатурного суперзлодея. Мы так боимся «другого», но иногда наш собрат/близнец/двойник лишь отражение нас самих.

Реклама. ООО «Окко»